Читать книгу "Психология чемпионов. Мышление, приводящее к победе в спорте и жизни - Боб Ротелла"

Каждую неделю я выступаю перед молодыми людьми, которые избрали судьбу профессионального турнирного игрока в гольф, потому что, по их словам, ничто другое не дает им такого душевного подъема, как этот вид спорта. Они понимают, что их путь будет связан с определенными трудностями, начиная с того, что на одного гольфиста, выступающего в турнирах PGA и получающего миллион долларов в год, приходится сотня профессионалов, зарабатывающих копейки, играя в скромных турнирах, о которых многие из нас никогда не слышали. И все же на фоне многих других занятий профессиональный гольф может показаться весьма практичным выбором. Ведь многие молодые люди в наше время хотят стать кинозвездами, или звездами рок-н-ролла, или художниками. Сейчас широкое распространение получили профессиональный скейтбординг, участие в скачках и кустарная выпечка. По сравнению с ними профессиональный гольф выглядит как вполне стабильное занятие.

Я постоянно сталкиваюсь с родителями, чьи выросшие дети посвящают себя серьезному увлечению гольфом. Довольно часто они говорят мне что-то типа: «Мы не хотим, чтобы наш ребенок занимался в жизни чем-то, что ему не нравится. Но нельзя ли направить его в такую профессию, где он будет достаточно зарабатывать? Ведь когда-то он женится, и ему придется содержать семью». Некоторые из родителей даже пытаются попросить меня, чтобы я уговорил их сына или дочь заняться чем-то более практичным и финансово привлекательным, чем гольф.

Я никогда не делаю этого. Кто я такой, чтобы говорить молодому человеку, что он выбрал неверный путь? Когда я начинал свою работу, спортивной психологии еще практически не существовало. Я учил детей теннису бесплатно просто потому, что мне это нравилось. Я занимался со спортсменами просто потому, что любил тренерскую работу. Моего отца можно было бы понять, если бы он сказал мне, что нужно прекращать тренировать бесплатно, подыскивать себе стабильную и хорошо оплачиваемую работу преподавателя физкультуры в какой-нибудь престижной и богатой старшей школе, где мне разрешали бы еще подрабатывать на стороне.

Но кто знает, не может ли однажды ваш сын, увлекающийся скейтбордингом, разместить потрясающее видео своих трюков на YouTube, которое привлечет публику и рекламодателей и даст ему возможность хорошо заработать? Никто.

Отец Джона Калипари как-то рассказал мне об увлечении его сына. Мы присутствовали на одной из игр финала по баскетболу NCAA. Команда Калипари показывала хорошие результаты. Но его отец помнил другие времена. Он работал тогда на сталелитейном заводе в Пенсильвании. В те годы такой труд был тяжелым, но он обеспечивал семье верный кусок хлеба. Молодой Джон любил и играть, и учить баскетболу. Однажды летом, приехав домой на каникулы, он устроился внештатным тренером в несколько летних спортивных лагерей. Он получал сорок долларов в неделю, что в пересчете на часы работы приносило ему доллар в час. Старший Калипари поговорил со своими друзьями и нашел сыну место на сталелитейном заводе с оплатой четырнадцать долларов в час. Джон отказался. Отец спросил его: «Ну почему ты отказываешься? За каникулы ты скопил бы очень приличную сумму, которая пригодится тебе в будущем учебном году». Джон посмотрел тогда на отца и сказал:

– Я хочу заниматься баскетболом. Поверь мне, папа, что я очень люблю это дело. Именно в нем я достигну вершин.

– Я подумал, что этот парень – крепкий орешек, – сказал тогда отец Калипари. – Но ведь в конце концов все так и получилось!

И все же если бы молодой человек спросил меня, что я думаю о его желании заняться профессиональным серфингом или экспериментальной музыкой, я бы прежде всего убедился, что он понимает, как устроен наш мир. Он должен знать, что в один прекрасный момент его родители захотят превратить его бывшую детскую комнату в свой кабинет. Он должен будет жить на заработанные им самим деньги. Я не хотел бы, чтобы он проснулся в свой тридцатипятилетний юбилей, понимая, что не может купить себе новый автомобиль на доходы от занятий серфингом. А такое вполне возможно. И это может кончиться депрессией.

Но такой же депрессией может закончиться и ситуация, когда вы будете заниматься чем-то, что категорически не любите, ради заработка. Если юноша хочет стать звездой рок-н-ролла, то, может быть, пусть попробует? Единственное, что я сделал бы при этом, – это посоветовал бы не бросать школу и учиться прилично, чтобы быть в состоянии пойти по другому пути в случае необходимости. Одновременно я спросил бы его, согласен ли он, если его большая карьера не удастся, удовлетвориться разовыми выступлениями в маленьких барах. Я бы посоветовал ему подготовить себя к тому, чтобы получить вторую работу, которая кормила бы его на пути к реализации мечты. Если ответы на все эти вопросы оказались бы положительными, тогда я посоветовал бы молодому человеку следовать за своей мечтой и добиваться высших результатов в любимом деле.

Я понимаю, что ценности поколений 2000-х годов отличаются от ценностей предшествующих поколений. Я всегда полагал, что положительной стороной последних десятилетий было то, что каждое последующее поколение в США продвигалось в жизни вперед по сравнению с предыдущим: оканчивало вуз вместо того, чтобы остановиться на старшей школе, приобретало две машины на семью вместо одной, строило больший по размерам дом и так далее. Сегодня люди могут иметь совершенно разные точки зрения. Они могут выбрать для себя очень скромный уровень жизни и жить только ради того, чтобы делать то, что им нравится. Они могут решить не заводить детей, чтоб быть свободными для работы, которая не приносит большого дохода. Они могут отказаться от большого дома, второй машины, дорогого отдыха. И это тоже положительная сторона современной действительности. Никто не может принудить вас к принятию решений. Вы сами созидаете собственную жизнь. Я, например, приму любой такой выбор, если только под ним будет лежать осознание его последствий.

Я уважаю и другое мнение, когда человек решает, что главным приоритетом в его жизни будет зарабатывание денег, достаточных для того, чтобы создать семью, завести детей, дать им хорошее образование и построить хороший дом. Я знаю адвокатов, которые вместе со своими коллегами играют в небольших музыкальных коллективах и по уик-эндам устраивают благотворительные концерты. Я знаю хороших гольфистов-любителей, которые когда-то мечтали о профессиональной карьере, но решили стать строительными подрядчиками или директорами магазинов. Это напоминает мне, что в любой команде должны быть игроки, амплуа которых определяется не их желанием, а тем, где они наиболее полезны. Это могут быть баскетболисты, которые хотели быть великими нападающими и добытчиками очков. Но на каком-то этапе поняли, что их возможности более подходят для исполнения менее заметных, но оттого не менее важных ролей – игры в обороне или на подборе. Они принесут команде больше пользы именно в этом качестве. Это могут быть питчеры в бейсболе, которые начали играть в школе и университете и были там на ролях стартовых питчеров (начинает игру и бросает мяч бо́льшую ее часть), но стали лишь подменными бросающими (питчер, которого выпускают на замену в конце игры) в командах высшей лиги. Это могут быть люди типа Джона Калипари, которые думали, что они станут великими баскетболистами, а потом поняли, что их настоящее призвание – это тренерская работа.