Читать книгу "Лживая обезьяна. Честный путеводитель по миру обмана - Брайан Кинг"

Кант полагал, что ложь — «преступление человека по отношению к своему собственному лицу и подлость, которая должна делать человека достойным презрения в его собственных глазах». Быть правдивым, по его мнению, — святой и безусловный закон разума, не ограниченный никакой выгодой.

Похоже, что Кант с чистой совестью сказал бы будущему убийце своего друга: «Он прячется в шкафу в парадной спальне». Это жестоко по отношению к его другу, если, конечно, тот не разделяет такой философский подход.

Для тех же, кто находится в менее экстремальной ситуации, психолог Пол Экман предлагает ряд правил, которые помогут лжецам не очутиться в аду. Он советует поставить себя на место человека, которому собираешься соврать. Будете ли вы считать себя преданными и оскорбленными или же поймете вруна? Несколько лет назад профессор Экман проходил медицинское обследование по подозрению на рак, но решил не признаваться своей супруге. «Жена говорила, что ей кажется, будто я чем-то обеспокоен. Я ответил, что это не так, что все в порядке. Это серьезная ложь. Но зачем заставлять ее волноваться? Когда жена обо всем узнала, она не посчитала, что я предал ее доверие. Она поняла мой мотив, но все же предпочла бы с самого начала услышать правду».

Профессор считает, что лгущий с благими намерениями вступил на скользкий путь. «Возможно, он закрутил роман или один раз переспал с кем-то и решил, что его жене не стоит знать об этом. Верно ли это, или он просто хочет сплясать и вашим, и нашим? Нужно поставить себя на место другого человека. Действительно ли лучше соврать в такой ситуации?»

Экман добавляет: если один из партнеров решит соврать по поводу интрижки на стороне, ложь может разрушить взаимное доверие. А как его восстановить, никто не знает. Отношения между людьми часто рушатся не из-за предательства, а из-за лжи по поводу измены. «Трудно жить с тем, кому не веришь», — считает профессор.

Родительская ложь, как мы уже говорили, не остается без последствий. Мы регулярно лжем своим детям — о Санта-Клаусе и феях, о безболезненности укола, о приятном вкусе капусты брокколи или о том, что «мы почти приехали». Проблема в том, что ложь, продиктованная благими намерениями, — дурной пример. Получается, что правда — дело выбора; ее можно говорить или нет, в зависимости от настроения. Родительский посыл порой ставит в тупик: «Не надо врать, мой дорогой, иначе плюшевый медвежонок перестанет с тобой дружить».

А при каких условиях политическую ложь можно считать приемлемой или даже добродетельной? Платон утверждал, что «благородная ложь» произносится во имя сохранения социальной гармонии. А если, чисто гипотетически, конечно, премьер-министр Великобритании, ради того чтобы обосновать развязывание войны, чрезмерно преувеличил бы потенциальную угрозу, исходящую от какой-нибудь ближневосточной страны, и заявил, будто тамошний диктатор способен применить оружие массового уничтожения в течение 45 минут? Премьер-министр, возможно, посчитал бы, что этот небольшой обман послужит всеобщему благу — восстановлению экономических интересов Запада в этом государстве или, если мыслить еще альтруистичней, возвращению демократии угнетенному ближневосточному народу. Было бы это правильно? Результаты всеобщих парламентских выборов 2005 года показывают: большинство считает, что да.

Мир без вранья

Ученые сильно продвинулись в идентификации тех участков мозга, которые активизируются в процессе лжи, и это заставляет задуматься о будущем. Что произойдет, если генная инженерия позволит нам подавлять «лгущие» клетки мозга и мы больше не сможем обманывать? Неправда, эвфемизмы, преувеличения, фальшь, неточности, неверные утверждения и откровенная ложь — все это исчезнет. И какой тогда станет жизнь?

Прежде всего исчезнет правовая система — для определения виновности или невиновности уже не понадобится ни судья, ни коллегия присяжных. Мы сами отправимся в полицейский участок. Многие преступления станут вообще невозможны. «Кто заплатит пять фунтов за бутылочку с подкрашенной водой и этикеткой «Шанель № 5»?» Или: «Уважаемый сэр, я — нигерийский мошенник. Может, вы положите на мой счет крупную сумму просто так?»

А что еще хорошего произойдет? Агентам по недвижимости придется придерживаться обезоруживающе честного подхода, который практиковал когда-то Рой Брукс, и составлять, например, такие объявления: «Исключительно непривлекательный дом, подходящий доверчивой семейке, у которой денег больше, чем здравого смысла». Реклама фастфуда сведется к повторению лишь одного слова, правдиво отражающего достоинства этой пищи, — «быстрая».

Но вместе с плюсами появятся и минусы. Мы потеряем все развлечения, так или иначе связанные с обманом. Мир без литературы, театральных постановок, комедий и розыгрышей вряд ли покажется привлекательным. Нам станет необычайно скучно из-за того, что все время придется жить в обыденной реальности. Стоит лишь посмотреть реалити-шоу, чтобы понять, как это может выглядеть.

А что будет, если мы потеряем весьма ценные, но неизбежно связанные с обманом инструменты социального взаимодействия — эвфемизмы, помогающие справляться с затруднительными ситуациями, лесть, ублажающую наше эго, и позитивные суждения, позволяющие нам проявлять уважение друг к другу? Без этой смазки общество станет весьма беспокойным и несносным.

Мы увидим огромные «завалы правды» — так психиатр Уиллард Гейлин назвал распространение честности без осознания возможного ущерба. Родители с безграничной откровенностью станут рассказывать о неадекватности своих отпрысков. Портрет мамы, нарисованный трехлетним малышом, сочтут «неубедительным», а исполненную ребенком песенку — немелодичной. Пусть это жестоко, зато мы избавимся от плохих конкурсантов на «Фабрике звезд». Врачи станут прямо описывать боль и мучения, ожидающие пациента во время медицинской процедуры, и, не скрывая, объявлять о малой вероятности полного и быстрого выздоровления. Придется заново сформулировать клятвы для вступающих в брак, заменив слово «да» на «возможно». Мужья и жены не смогут скрывать интрижки на стороне и станут вечерами обсуждать то, что их раздражает друг в друге. Но я не думаю, что внебрачный секс можно заменить дополнительным сексом в рамках брака.

Пол Экман полагает, что такой мир будут населять внешне полноценные взрослые особи (коллеги, любовники и т.д.), но внутренне, по уровню эмоционального контроля и способности притворяться, они будут походить на трехмесячных детей. Он не хотел бы жить в таком мире.

Мир без обмана почти наверняка будет ужасным. Возможно, мы вовсе прекратим разговаривать друг с другом или станем жить в постоянной конфронтации. По мнению психолога Дариуса Галасински, «мир без лжи будет слишком жестоким. Вам придется признаться хозяйке, что ее суп отвратителен».

Или, как сказал Оскар Уайльд: «Правдивые высказывания в клубе лишают человека популярности».

Каждый день врите чуть меньше

Я посвятил бóльшую часть книги опасностям, поджидающим нас в зловещих джунглях лжи, но на последних страницах, похоже, создал впечатление, будто врать — весело и занимательно, а говорить правду— скучно и обременительно. Что ж, если вы склоняетесь к такому умозаключению, придется перечитать книгу с начала.