Читать книгу "Арийцы. Основатели европейской цивилизации - Гордон Чайлд"

В то время как некоторые кочевники селились в долинах, а другие основывали государства на склонах Кавказа, оставшаяся в степи часть населения вынуждена была в поисках решения демографической проблемы и в поисках свежих пастбищ для своих стад перекочевывать на новые земли, точно так же как в свое время земледельцы дунайской культуры распространились по Центральной Европе. Но скотоводы не распространяются медленно и постепенно, как земледельцы, а передвигаются гораздо быстрее. Переселению предшествуют разведывательные экспедиции летом, и такие экспедиции открывают перед кочевниками более соблазнительные цели, чем пастбища, – центры сосредоточения богатств, которое надлежит разграбить и обложить выкупом. Предполагаемая экспансия из степи, кажется, преследовала именно такие цели.

Одну из таких волн экспансии признают даже германисты. Она привела народ боевых топоров в Трою и в Восточные Балканы. Боевые топоры из Трои находят ближайшие аналогии на юге России. Маршрут этой скандинавской группы переселенцев мог пролегать по открытой степи к северу от Понта. Ориентирами на ее пути может служить клад из Бородина в Бессарабии, который содержал церемониальные топоры из благородного камня, весьма напоминающие те, которые были найдены в Трое. Топоры из троянского клада должны в любом случае быть приписаны вождю, который прибыл с северного побережья Черного моря. Так что те каменные топоры и кремневые кельты, которые мы обозначили как чужеродные элементы на поселениях носителей культуры расписной керамики в Болгарии, могут быть связаны с одним из «языков» той же самой волны вторжения и с расселением индоевропейцев в этой части Балкан.

Теперь рассмотрим движения народов в западном направлении. Исходя из этой главы скандинавы, продвигавшиеся в долину Дуная, должны были пересечь пояс чернозема, населенный носителями культуры расписной керамики около 1600 года до н. э. или чуть позже. Читатель, однако, помнит, что культура с расписной керамикой на территории Украины и Румынии делится на два этапа. Поселения раннего периода погибли в огне и не всегда отстраивались заново, в то время как Ерошд, культурная столица целой области, была полностью разрушена. Следы пожарищ и разрушений могут служить свидетельством первого натиска кочевников из степей; их главной целью могли быть золотые прииски Трансильвании. Немыми свидетелями их продвижения можно считать медные тесла-топоры, которые были найдены при раскопках поселений более раннего периода или в непосредственной близости от них, а также на руинах Ерошда. Более поздние венгерские тесла-топоры, которые получили широкое распространение в Центральной Европе, тогда могли бы быть продукцией местных металлургов, использовавших имевшиеся у них запасы руды и работавших по заказу своих новых скандинавских повелителей.

Такое нападение с востока вполне могло бы объяснить те явления, с которыми мы столкнулись при обсуждении второй стадии существования цивилизации в долине Дуная. Если мы предположим, что некоторые пришельцы из степи проникли через Альт в Венгрию, пригнав с собой некоторое количество плененных жителей Трансильвании, то мы могли бы понять, откуда взялись скандинавские черепа, кости лошади, медные тесла-топоры и огрубевшая расписная керамика в могильниках Ленгиеля, Бессени и Лускай. За этой волной вторжения последовали другие. Именно так туда могла попасть керамика со шнуровым орнаментом, которая, как мы видели в последней главе, проникла в Венгрию с востока и центр которой, согласно существующим представлениям, мог бы быть расположен между Днепром и Доном. И различные типы медных топоров, которые сконцентрированы в восточной части Венгрии и в Румынии, но которые встречаются также в Боснии, Далмации и Хорватии, по мнению доктора Наги, попали туда вместе с пришельцами из степи.

Связи между фатьяновской культурой Центральной России и могилами с охрой эпохи энеолита, расположенными южнее, не вызывают сомнения. Возникновение первой из них можно связать с переселением части населения в сторону Волги. Можно даже утверждать, что движение этого же самого населения продолжилось далее на запад, на территорию Финляндии и Скандинавии.

Наконец мы приступаем к обсуждению связей между югом России и Скандинавией. Очевидность таких связей не вызывает сомнения. В ходе нашей дискуссии мы могли бы объяснить разнообразие волн переселений и потоков миграций стремлением добраться до центров сосредоточения богатств – янтарных залежей Ютландии, соли Заале, торговых маршрутов между Эльбой и Дунаем. Распутать все хитросплетения этих передвижений в рамках данной работы совершенно невозможно. Первые переселенцы были, возможно, вооружены многогранными боевыми топорами, подобными тому, который представлен на рис. 27, 5. После остановки в Малой Польше некоторые из них могли спуститься вниз по Висле, и в таком случае они достигли бы Ютландии примерно в то же самое время, что и строители дольменов. Другие переселенцы, направляясь вверх по течению, достигли бы Силезии, а затем продвинулись бы как завоеватели к склонам Альп, где они обосновались в укрепленных поселениях эпохи энеолита. Другая волна завоевателей могла использовать особый тип шаровидных амфор; такие сосуды часто встречаются в Центральной Германии, Померании, Польше, Восточной Галиции и на Полтавской возвышенности, где их часто находят в плитовых гробницах в сопровождении янтарных бусинок. Но они, конечно, связаны и с сосудами, найденными в погребениях с охрой в станице Царевской на Кубани. Мы можем предположить, что этот отряд возглавлял вождь, который соорудил для себя гробницу в Баальберге на Заале, скопировав при этом конструкцию могил своих предков, расположенных в станице Царевской.

Но наиболее компактной и безжалостной ордой захватчиков были те, которые использовали украшенную шнуровым орнаментом керамику. Отправной точкой их движения была долина Северского Донца, где такая глиняная посуда найдена в самом древнем типе захоронений под курганами и откуда их родственники проникли в Трансильванию. Северная группа переселенцев явно имела своей целью Ютландию и Тюрингию. В первой из этих областей они появились как носители культуры отдельных погребений, а в Тюрингии – как строители курганов, и об их последующих переселениях на запад мы уже говорили.

Таким образом, направления миграций, предложенные Коссинной, должны быть подвергнуты пересмотру.

Но как эта ревизия согласуется с данными археологии? Конечно, есть определенные аргументы в его пользу. Они являются продолжением миграций, которые начались еще в донеолитические времена. Типология боевых топоров дает, по крайней мере, удовлетворительное объяснение для вещей, появление которых в Скандинавии вызывает недоумение. Это поддерживается фактом, что каменные боевые топоры чисто южнорусского типа были найдены на берегах Балтийского моря в Финляндии, Эстонии и даже в Дании и что вогнутые долота, связанные с культурами боевых топоров Швеции, кажется, происходят от южнорусских или в конечном итоге месопотамских прототипов. Однако было бы несправедливо полагать, что огромное число доказательств, терпеливо собранных ведущими исследователями Германии, Швеции, Польши и балтийских государств, может так легко быть опровергнуто.

Изменения в направлении этнического дрейфа в период между донеолитической и поздненеолитической эпохами можно объяснить ухудшением климата в Скандинавии. По крайней мере, в эпоху развитого бронзового века поток из Центральной Европы затронул юг России, и так продолжалось вплоть до скифских времен. Большинство типологических исследований, проводимых местными археологами относительно форм погребальных сооружений, кельтов, боевых топоров и глиняной посуды и ареалов их распространения, неизменно отдает приоритет скандинавским и центральногерманским формам. Связь янтаря с шаровидными амфорами в Польше и в погребениях Галиции создает впечатление, что их создатели прибыли с берегов Балтийского моря. А костяные или глиняные бусы, находимые в погребениях на Кубани, весьма напоминают по форме украшения из янтаря Восточной Пруссии. Вместе с тем окраска скелета красной охрой, столь характерная для Южной России, была только один раз отмечена на севере – в Шарлоттенгоге в Юкермарке. Совокупный эффект аргументов в данном случае является весомым, но не окончательным. Решающим фактором должна стать хронология. Являются ли погребения с охрой на юге России действительно старше самых ранних отдельных могил Ютландии (около 2500 года до н. э.)? На самом ли деле двойные дольмены с шаровидными амфорами из станицы Царевской на Кубани действительно старше, чем такие же сооружения в Баальберге на Заале (около 2000 года до н. э.)?