Читать книгу "Сказки старого Вильнюса VI - Макс Фрай"

– Ну как – не надо? Терпеть не могу стрелять сигареты у незнакомцев, а так все-таки более-менее честный обмен.

– Ну так сигареты мне просто приснились.

– Как и пирожные нам. Все по справедливости.

Крыть было нечем. Матиас отдал седому пустую кружку и только теперь заметил у него в руках садовую лопатку. Такие же были и у остальных, только кудрявая женщина вооружилась большой столовой ложкой, впрочем, та тоже была измазана в земле. Вспомнил разговор про цензуру, карусели, лужайки и кроликов и рассмеялся:

– А вы что, сады сажаете? Чтобы во всех снах сразу цвели?

– Ну надо же, – сказал тот самый человек, который насмехался над своими коллегами. – Сразу нас раскусили! Вас не Шерлоком случайно зовут?

Комплимент был незаслуженный, но все равно приятный. Матиас невольно расплылся в улыбке.

– Нет, – признался он, – к сожалению, я просто Матиас… Ой, слушайте, это я сейчас свое имя во сне назвал? Раньше не получалось, по крайней мере, в тех снах, которые я помню. Но я довольно много помню, с детства. Всегда было очень жалко их забывать, и я как-то наловчился запоминать.

– Очень полезный навык, – серьезно сказал его собеседник. – Вы большой молодец, что стараетесь, все бы так. И про нас вы все правильно поняли. Мы действительно занимаемся озеленением общего онейрологического пространства первого уровня. Проще говоря, территории, которая более-менее регулярно снится подавляющему большинству городского населения в так называемой фазе «быстрого сна»; более глубокое погружение обычно приводит спящего в индивидуальные пространства сновидений, а место, где мы с вами встретились – что-то вроде общего холла в большом доме, через который время от времени проходят все. Я понятно выражаюсь?

– Даже как-то чересчур понятно, – заметил Матиас. – Обычно вместо нормальных разговоров во сне получается какая-то белиберда. А сейчас четко и ясно, как наяву.

– Это потому что все присутствующие здесь выработали привычку сохранять в сновидении обычную ясность сознания. А вы просто на нас настроились и тоже стали таким, – объяснил тот. – Во сне мы все те еще хамелеоны, чутко реагируем на изменение обстановки, и сами меняемся, чтобы оставаться уместными; собственно, отчасти именно поэтому вспоминать сны бывает так трудно: наяву человеческая психика не настолько подвижна и пластична. Впрочем, извините, я увлекся. Сказалась привычка инструктировать молодых сотрудников, а вам эта информация ни к чему. Лучше давайте займемся делом. Готов спорить, вы еще никогда не сажали растения в собственном сне. Хотите посадить крокус?

– Крокус?!

– Ну да. Конец сентября – отличное время для посадки луковичных. Началось с того, что Таня, – он кивнул на кудрявую женщину, – закопала пару десятков луковиц на этом берегу. Наяву, после дежурства. Просто так, чтобы в городе были дикорастущие крокусы, не только в палисадниках, а прямо на берегу реки. Мне ее идея понравилась – именно такими поступками изменяется мир. Но для закрепления успеха имеет смысл сделать то же самое в общем пространстве сновидения, благо рынок Тимо и берег Вильняле совпадают в обеих реальностях целиком, один в один. Поэтому у нас сегодня, можно сказать, субботник. Хотя на самом деле, сре… нет, уже раннее утра четверга. Но, по-моему, никакой разницы. Лишь бы лунный день для посадки подходил. А этот вполне ничего.

Матиас слушал его, как завороженный. А потом взял протянутую ему лопатку и принялся рыть. Его почти сразу остановили: «Хватит, не надо так глубоко! Достаточно пяти сантиметров». Взял из Таниных рук крошечную луковицу – «Этот желтый, если верить картинке на пачке» – опустил в ямку, присыпал землей, растерянно спросил:

– И все?

– И все! – рассмеялась кудрявая Таня. – Невелик субботник: здесь на четверых хорошо если полчаса работы. Мы бы давным-давно закончили, если бы не устроили пикник. Слушайте, а вы не дадите и мне сигарету? Обычно они хоть кому-нибудь из нас, да снятся, а сегодня все сигаретные пачки в наших карманах превратились в пакеты с луковицами. Как-то мы чересчур увлеклись.

Достал из кармана, вернее все из того же ящика бывшего рабочего стола черную пачку, протянул ей, сказал:

– Забирайте всю, мне все равно вот-вот просыпаться. А наяву я выкурил эти сигареты еще три года назад.

– Спасибо! – обрадовался Таня. И тут же огорчилась: – Ой, а вас и правда уже почти нет.

Это он и сам ощущал. Но пачку отдать успел прежде, чем окончательно проснулся.

* * *

Его разбудил Павел, друг и коллега, оставшийся ночевать накануне, как всегда, когда они оба работали в утреннюю смену: Павел жил на дальней окраине, возле Ботанического сада, а от Матиаса до работы пешком – максимум четверть часа.

– В кои-то веки с девушкой хорошей познакомился, – проворчал Матиас, – и вдруг выясняется, что пора вставать. Нет в жизни счастья. И даже элементарной справедливости в ней нет.

Павел был целиком с ним согласен. Как и любой здравомыслящий человек в половине седьмого утра.

* * *

Дурацкие сны про поезд, экзамены и прочую дрянь Матиасу после этой встречи долго не снились. Ну или просто забывал их еще до пробуждения. Но в начале апреля – во сне тогда, кстати, тоже был апрель, в отличие от настоящего солнечный, но холодный, еще почти без листвы – вдруг приснилось, что город захватили то ли инопланетяне, то ли просто странные существа и теперь отбирают людей по каким-то спискам, присылают письма с предписанием явиться на Кафедральную площадь, указывают дату и время, вроде бы каждому разную, никто не знает, для чего, но подозревают недоброе, и единственный выход – уехать отсюда, пока еще ходят какие-то поезда, можно к деду Григорию, в Каменец-Подольский, у Матиаса нашлась пригласительная открытка на свадьбу, все вокруг говорили, для перехода границы она вполне подойдет.

Билеты на поезд можно было купить в двухэтажном бетонном бараке на окраине города и больше нигде; барак, как ни странно, сразу нашел, даже билет купил без препятствий, на обратной дороге выбросил телефон, чтобы не проверять почту, и если ему успеют прислать письмо с предписанием, ничего об этом не знать: пока не знаешь, приглашение не считается, можно его игнорировать, поэтому избавиться от телефона было разумным решением, главное – ни на минуту не забывать, что выбросил, а то случайно нашаришь его в кармане, и тут звякнет новое почтовое сообщение, придется читать, и вот тогда точно – все. Что именно «все», Матиас предпочитал не задумываться, сейчас важно не это, а отыскать вокзал.

Чертов вокзал, конечно же, снова манил и дразнился, несколько раз мерещился буквально за углом, но тут же оказывался чем-то иным: киоском с мороженым, чулочной фабрикой, магазином галантереи, выставочным павильоном выброшенных цветов. Блуждал по городу, вернее, панически метался, а время шло, хоть и тормозил его волевым усилием, но оно не стояло на месте, до отхода поезда в Каменец-Подольский оставалось всего двадцать минут, и семь из них истекли очень быстро, всего за какие-то полчаса.