Читать книгу "Корабль Рима - Джон Стэк"

Услышав тревожный возглас, Димадис резко повернулся. Советник увидел приближающегося Крона — с лицом, казавшимся застывшей маской безумной ярости, — и все остальное померкло, отступив на второй план. Страх, пропитавший все его существо, исчез, уступив место осознанию неотвратимой смерти.

* * *

Охваченный ужасом, Лонгус смотрел, как его охранники продолжают кромсать безжизненное тело карфагенянина. Он появился словно из ниоткуда, мгновенно пересек комнату и вонзил меч в Димадиса по самую рукоять. Сокрушительный удар сбил советника с ног, и карфагенянин, увлекаемый силой инерции, упал на жертву. Он не делал попыток подняться, а прижался к Димадису и прошептал что-то неразборчивое. И только после этого среагировала охрана — первые же удары убили карфагенянина, но римляне, ошеломленные неожиданным нападением, продолжали протыкать мечами неподвижное тело.

— Хватит! — крикнул Лонгус, положив конец бессмысленной жестокости.

— Сенатор! — Голос доносился от дверей, и Лонгус обернулся.

— Четыре карфагенянина в караульном помещении убиты, — доложил охранник.

— Очень хорошо, — кивнул Лонгус, пытаясь прийти в себя после жестокой сцены, свидетелем которой он стал.

Сенатор жалел о смерти Димадиса. И не потому, что тот ее не заслуживал. Просто советник был ценным источником информации относительно планов карфагенян в Липаре.

Лонгус принялся расхаживать по комнате; охрана неотступно следовала за ним. Не стоит сокрушаться из-за гибели Димадиса. Конечно, советник мог сообщить еще какие-то детали, но самое главное он успел сказать. Римский флот плывет в западню.

* * *

Сципион смотрел на безбрежное море, воды которого искрились в лучах послеполуденного солнца. Консул в одиночестве стоял на носу галеры. Он сделал это место своим, и преторианцы охраняли подходы к носовой палубе, чтобы никто не мог приблизиться к Сципиону без разрешения.

Старший консул протянул руку с кубком, и раб тут же бросился к нему с амфорой вина и наполнил сосуд. Сципион поднес кубок ко рту, вдохнул густой аромат вина с собственных виноградников к северу от Рима. Мысли его были устремлены в будущее, к ожидаемым дням славы и успеха. Консул знал, что период его пребывания в должности консула останется в истории как время великого бедствия — бедствия, которое он должен победить и обязательно победит, продемонстрировав силу духа и мужество. Бессмертие Сципиону почти обеспечено, и теперь необходимо использовать любой шанс, чтобы стать живой легендой. Консул понимал, что Сицилия дает ему этот шанс.

Вторжение карфагенян стало даром богов, прекрасной возможностью для Сципиона вписать свое имя в анналы истории. Его отец, Луций Корнелий Сципион, оставил о себе память как великий полководец, выигравший битву при Волатеррах, покоритель этрусков, герой Рима. Ему дали прозвище Барбатус, усмиритель варваров, и именно на него теперь равнялся сын. Должность старшего консула давала Сципиону решающее слово в определении политики его любимого Рима, и он намеревался использовать свое положение в личных целях.

Появление карфагенского флота у северного побережья Сицилии становилось препятствием для победы, однако Сципион нисколько не волновался. На протяжении всей жизни ему не раз приходилось преодолевать трудности. Старший консул ни на секунду не сомневался, что сумеет разбить вражеский флот. Наведет порядок на Сицилии и выгонит с острова карфагенские орды. История запомнит его как победителя пунийцев, основателя римской провинции Сицилия. Гней Корнелий Сципион Сицилианский. Он мысленно произнес это прозвище. Звучит неплохо. Улыбнувшись, консул поднял бокал в безмолвном тосте — за свое будущее, за свою судьбу.

* * *

Услышав крик, Гай Дуилий оторвал взгляд от документов, разложенных на столе в его кабинете. Отвлечь его было нетрудно, поскольку он с трудом заставлял себя сосредоточиться на текущих делах и не думать о походе нового флота под командованием Сципиона. Кто-то звал его по имени. Дуилий поднялся из-за стола и вышел в перистиль, небольшой сад с колоннами в глубине своего городского дома. С этого места он мог видеть весь дом насквозь — столовую, а за ней атриум. Снова послышался крик, и слуга отпер парадную дверь. Дуилий тотчас же узнал Лонгуса.

Молодой сенатор прошел мимо раба, продолжая окликать хозяина. Такая бесцеремонность заставила Дуилия нахмуриться. Полезный союзник, не раз доказывавший свою верность, Лонгус все же был льстивым, раболепным и незрелым человеком, постоянно ждавшим указаний младшего консула. Дуилий вспоминал, что в возрасте Лонгуса он собственным трудом добился высокого положения и стал владельцем самого крупного поместья в Риме.

Дуилий прошел в столовую, чтобы встретить сенатора. Младший консул молчал, не желая повышать голос и, подобно Лонгусу, нарушать тишину дома. Заметив хозяина из атриума, Лонгус направился к нему; озабоченное выражение на его лице сменилось облегчением — наконец-то он нашел своего наставника.

— Милосердные боги, консул, вы здесь…

— В чем дело, Лонгус? — раздраженно перебил его Дуилий.

— Флот плывет в западню.

До Дуилия не сразу дошел смысл услышанного — это просто не укладывалось в голове.

— В западню?

— Да, консул. Так говорит Димадис, советник города Липара.

— Где этот советник теперь? — помолчав, спросил Дуилий.

— Мертв. Убит собственной охраной. Они были карфагенянами.

Дуилий задумался, отбрасывая второстепенное и, как всегда, сосредоточиваясь на сути. Ловушка. А флот ничего не подозревает. И время против него. Он мгновенно принял решение, чем следует заняться в первую очередь. Временем.

— Приготовь двух самых резвых лошадей! — крикнул Дуилий слуге.

Тот бегом бросился исполнять приказ, почувствовав серьезность хозяина.

— Едем в Остию, Лонгус. Если повезет, мы возьмем там галеру и поплывем на юг в погоню за флотом. Они ничего не подозревают и, по всей видимости, не будут торопиться. У нас еще есть шанс их догнать.

Дуилий вышел в атриум и взглянул на небо: солнце клонилось к закату. Прошел уже не один час после того, как Сципион покинул Рим. Даже с учетом времени на подготовку к отплытию эта фора выглядела непреодолимой.

* * *

Аттик окинул взглядом непривычно пустой причал каструма Остии. До захода солнца оставалось около часа, и экипаж «Аквилы» заканчивал приготовления к отплытию — на заре галера должна вернуться в Фьюмичино. Аттик смотрел, как работают матросы, не вникая в детали; он все еще размышлял над неожиданным отплытием и неизвестным курсом Классис Романус.

Его мысли прервал стук копыт — к галере быстро приближались двое всадников. Судя по всему, опытные наездники, искусно направлявшие лошадей к причалу по тропинкам между многочисленными грудами товаров. Аттик спустился с бака к трапу и стал ждать. Всадники остановились у «Аквилы» и спешились.

— Моряк! — крикнул старший. — Где капитан этого судна?