Читать книгу "Последний спартанец. Разгромить Ксеркса! - Виктор Поротников"

Павсаний и его свита спустились с холма, чтобы обследовать тропу, ведущую от святилища Андрократа к источнику Гаргафии. После этой прогулки Павсаний и его приближенные собирались отметить небольшой пирушкой вчерашнюю победу над конницей Мардония.

В свите Павсания кроме Ламприска, троих симфореев, двоих порученцев и секретаря находились также военачальники Еврибиад, Амомфарет и Аримнест. Здесь же находился и Филохар, увязавшийся за Павсанием. Филохар доставил в ставку Павсания вино и яства для застолья.

Поскольку Филохар ехал верхом на коне в отличие от Павсания и прочих его спутников, идущих пешком, то Еврибиад позволил себе пошутить по этому поводу.

– Я что-то не пойму, кто здесь царь? – обратился он к Павсанию. – Ты или Филохар?

Павсаний усмехнулся, поняв намек Еврибиада. Он окинул Филохара быстрым взглядом, негромко бросив Еврибиаду:

– Даже если Филохар спешится, он все равно будет выглядеть царственнее меня.

Павсаний был одет в обычный льняной хитон и короткую военную хламиду, на ногах у него были грубые сандалии из воловьей кожи. Лишь по ножнам его короткого меча, украшенным серебром, можно было догадаться о его знатном происхождении.

Филохар же красовался в длинном багряном гиматии из тонкой ткани, расшитом по верхнему краю золотыми нитками. На шее Филохара сверкала в лучах солнца золотая цепь, его пальцы были унизаны золотыми перстнями, а на ногах у него были короткие персидские сапоги из мягкой кожи.

– Ты бы хоть сошел с коня, Филохар, – беззлобно обронил Амомфарет, – из уважения к царю.

– Павсаний – не царь, а опекун царя. – Филохар кинул на Амомфарета надменный взгляд. Его задевало то, что военачальники фаланги относятся к нему с явным пренебрежением, как и ко всем обозным служителям. «Будет ли у вас сытный обед и ужин, вояки, если я не позабочусь об этом!» – сердито подумал Филохар.

Аримнест бросил какую-то шутку. Все вокруг засмеялись. И только Филохар был мрачно-серьезен, поскольку не расслышал сказанного Аримнестом.

Вдруг из-за гребня холма вынырнули четверо всадников на крупноголовых гнедых лошадях, укрытых длинными попонами с бахромой. На головах наездников сверкали бронзовые островерхие шлемы, а их длинные замшевые рубахи были покрыты множеством медных бляшек. Смуглые чернобородые лица конников выдавали в них азиатов. У всех четверых за плечами висели колчаны со стрелами, а у левого бедра луки в кожаных саадаках. В руках наездники держали короткие копья.

– Персы! – крикнул Еврибиад, выхватив из ножен меч и быстро намотав на левую руку нижний край своего плаща.

Амомфарет и Аримнест тоже схватились за мечи.

Поскольку щитов ни у кого не было, Ламприск и симфореи заслонили Павсания своими телами, увидев, что проносящиеся мимо персидские всадники подняли копья для броска. Безоружный секретарь поднял с земли камень, а двое порученцев приготовились использовать как дубинки длинные палки, которыми они отпугивали змей.

На полном скаку метнув дротики, четыре перса столь же стремительно исчезли во впадине между холмами, как за минуту до этого возникли перед Павсанием и его свитой.

Три дротика воткнулись в землю возле ног Еврибиада и Амомфарета. Четвертый вражеский дротик сбил Филохара с коня, пробив ему грудь навылет.

Увидев, что рана Филохара смертельная, Павсаний приказал своей свите отойти в сторону на полсотни шагов.

– Оставьте меня с Филохаром наедине, – сказал он.

Склонившись над умирающим Филохаром, Павсаний признался ему в том, что он искал случая, чтобы убить его.

– Я не мог подсыпать тебе яду или нанести удар кинжалом в спину, ибо это подло и недостойно гераклида, – тихим и ледяным голосом молвил Павсаний, глядя в глаза истекающему кровью Филохару. – Я хотел отомстить тебе за то, что ты отравил моего отца. Я собирался сделать это своей рукой, но провидение распорядилось иначе. Тебе повезло, Филохар, ибо ты умираешь не как предатель от руки соотечественника, но как воин от персидского копья. Коль увидишь в Аиде Эфхенора и Гипероха, передай им привет от меня!

Глава тринадцатая. Битва при Платеях

Аристодем сидел у костра и точил бруском из наждачного камня свой короткий меч из голубоватой лаконской стали. Невеселые мысли одолевали его. Вот уже восемь дней эллинское войско стоит на Асопской гряде напротив персидских отрядов, вытянувшихся длинной линией на другом берегу Асопа. Стоят жаркие дни августа, дождей нет совсем, поэтому река Асоп сильно обмелела, теперь ее без труда может перейти и пеший воин, и конник. Притоки Асопа пересохли от зноя, от них остались лишь неглубокие извилистые русла, испещренные трещинами.

Конница варваров изо дня в день тревожит эллинов своими наскоками из-за реки. У персов очень много конных лучников, которые наносят эллинам немалый урон своими стрелами, сами оставаясь в недосягаемости.

Убрав меч в ножны, Аристодем подбросил хвороста в костер и стал смотреть на пляшущие по веткам языки пламени. Вчерашний натиск персидской конницы был настолько мощным, что спартанцам пришлось отступить с восточной оконечности Асопской гряды. Варвары прорвались к источнику Гаргафии, засыпав его землей. Теперь эллинам негде набирать воду.

Военачальники лакедемонян требуют от Павсания, чтобы он вел их в наступление на армию Мардония, благо реку Асоп теперь можно легко перейти вброд. Однако Павсаний пребывает в нерешительности. Жрец Тисамен каждый день приносит жертвы богам, постоянно извещая Павсания о дурных предзнаменованиях. Боги предрекают Павсанию поражение, если он сойдет с Асопской гряды.

В довершение всех несчастий с горного перевала Киферон в стан эллинов прибыл пастух, сообщивший о том, что персидская конница перехватила обоз с провиантом, направлявшийся в долину Асопа со стороны Мегар. Персы перебили всех обозников и всех вьючных животных, а зерно, вино и оливковое масло сбросили в ущелье.

В последние несколько дней эллины и так сидят на голодном пайке. С потерей обоза войску Павсания грозит голод.

Эллинские военачальники собрались в шатре Павсания на совет. Они совещаются уже два часа, обсуждая свое нелегкое положение. До Аристодема долетают громкие взволнованные голоса стратегов, о чем-то спорящих друг с другом. Над станом лакедемонян висит гнетущая тишина, поэтому споры военачальников далеко разносятся в чутких вечерних сумерках.

К костру приблизился Калликрат, состоящий филархом в эномотии Аристодема. Калликрат имел столь прекрасную внешность, что на него приходили посмотреть воины из других греческих отрядов. Все, кто видел Калликрата, единодушно утверждают, что красивее его нет юноши во всем эллинском войске.

Филарх был самым младшим военачальником в спартанской фаланге. Филарх начальствует над восемью воинами, составлявшими единый ряд в фаланге. Гоплиты в таком ряду выстраиваются в затылок друг другу. Подразделение, возглавляемое филархом, называется филой. В эномотии было четыре филы. Эномотия, в свою очередь, входит в состав пентекостии, а пентекостия является частью лоха, насчитывающего около тысячи человек.