Читать книгу "Заклятые супруги. Леди Смерть - Марина Эльденберт"

Ментальная атака была быстрой и точной, как удар молнии: ни закрыться, ни защититься. Но это не значит, что я позволю так с собой обращаться!

Повсюду мелькали огненные круги, мешающие рассмотреть цепочки направленной против меня силы. Магия искажений мерцала зеленоватыми искрами или это у меня из глаз искры сыпались? Чувство было такое, точно чья-то рука вцепилась в волосы, каждый из которых превратился в пламенную нить. Еще немного – и уже ничего не смогу. Я вытолкнула себя на грань каким-то чудом, вспорола тьму и хлестнула наотмашь, не глядя. Первое плетение разлетелось в клочья, но на смену ему пришло второе, третье, четвертое. Стертые краски грани разрывали изумрудные всполохи, и каждая попытка ударить словно вгоняла в виски раскаленные гвозди.

Всевидящий, как же больно-то!

Если у него такие воспитательные методы, неудивительно, что Эрик слегка… сошел с ума. Я помнила его страх через наши общие сны – подсознательный страх напуганного ребенка. Как ни странно, именно это придало мне сил.

– Сильная девочка, – откуда-то сверху донесся голос Эльгера.

Еще несколько плетений рассыпались прахом, но пока я не доберусь до него – все бессмысленно. Защита герцога маячила впереди непроницаемой стеной, плотной решеткой, узлы которой горели ядовитой зеленью, а моя рассыпалась при малейшей попытке ее построить. Я сжала зубы, судорожно вдохнула, а потом втянула столько тьмы, сколько смогла. И ударила прицельно – в самое сердце, где мерцал изумрудный огонь.

Сетка содрогнулась, на миг стало легче, а потом…

Меня словно подбросило в воздух и швырнуло на острые камни под соленой водой.

Нечем дышать, не пошевелиться, сверху давит толща воды, а грани впиваются в тело: шея, спина, руки, ноги и грудь будто превратились в открытую рану, внутри которой оглушительно, на пределе грохотало сердце. Серые островки растаяли, мир расцвел красками жизни… Очень болезненной жизни.

Не было ничего, кроме боли и желания эту боль прекратить… Ни единой осознанной мысли, кроме мысли об отце. Когда он умирал… Это было так же жутко? Почему он ушел сразу? Почему не остался в Мортенхэйме… чтобы предупредить Винсента через меня?

Сердце жалобно дернулось, словно его рывком вытащили из груди.

Прекратилось все так же резко, как и началось.

Вздохнула и рухнула на ковер. Перед глазами маячили начищенные ботинки, залитое слезами лицо нещадно пекло. Уперлась дрожащими ладонями, отталкивая непослушное, напоминающее колоду тело. Не стану я валяться у него в ногах, даже если…

При мысли о том, что все может повториться, внутренности сжались и прилипли к позвоночнику. Но я вскинула голову и яростно взглянула на него.

Эльгер смотрел на меня сверху вниз в упор, пригвождая к полу.

– Не стоит со мной играть, леди Тереза.

Пока пыталась выровнять дыхание, он стоял и смотрел. Потом просто протянул руку: ничего другого, как ее принять, мне не оставалось. Сердце отзывалось болью на каждом судорожном рывке, нижнее платье взмокло. Ноги до сих пор мелко подрагивали, виски пульсировали отголосками муки, голова кружилась, поэтому подняться, а тем более выйти самостоятельно не представлялось возможным.

– Надеюсь, вопрос наказаний для нас с вами закрыт навсегда.

– Нет.

Голова напоминала бутон, в который налили воды, а шея – стебелек, который вот-вот переломится под непривычной тяжестью. И все-таки я выпрямилась, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. Несмотря на изогнутую бровь, на высоком лбу выступило несколько капелек пота, в уголках губ обозначились складки. Что, тоже несладко пришлось, месье благодетель?

– Вы умная женщина, леди Тереза. Но иногда думаете не о том и не о тех. Таких детей в мире еще много, а вы одна. Стоило ли так опрометчиво бросать мне вызов на глазах у всех?

Эльгер достал платок из внутреннего кармана – платок, на котором был вышит полукруг с расходящимися от него лучами. Рука легла мне на затылок, заставляя шагнуть вперед, ближе – почти прижаться к нему. На лице не отражалось ничего, кроме вежливого участия. Пальцы сжимали мою шею, а шелк скользил по коже, стирая соленые следы недавней пытки. Все это время он смотрел мне в глаза, а я с трудом заставляла себя дышать.

Рвано. Рывками. Как получалось.

– Вы так гордитесь своими новаторскими идеями. Представьте, что Равьенн станет первой школой, в которой детей воспитывают без розги и позорных стульев.

Внутри все дрожало мелко и противно. Тело помнило боль, но я не собиралась ему потакать. Эльгер обвел шелком мой подбородок, светлые ледяные глаза, казалось, смотрели значительно глубже, чем в душу. В самое сердце моей тьмы. Сколько длилась наша молчаливая дуэль – не представляю. Я не отводила взгляд, он тоже. Только убрал платок и подал мне руку.

Мы вернулись в кабинет, неспешным шагом прошли к дверям. Потому что спешным я идти не могла.

Была бы моя воля, я бы вообще никуда не пошла.

Заметив нас, директриса тут же вскочила, преподавательница отлепилась от стены, а Вероник воззрилась так, словно пересчитывала волосы, упавшие с моей головы во время воспитательной беседы. Почему-то я была уверена, она прекрасно догадывалась о том, что произошло. Герцог улыбнулся мадам Арзе, которая быстро-быстро обмахивалась веером, несмотря на тянущуюся из окна прохладу, поцеловал мне руку и галантно открыл дверь.

– Я вас услышал, леди Тереза. Благодарю.

В веселеньком персиковом коридоре дышалось в разы легче. Хотя возвращалась я теперь уже по стеночке из опасений свалиться в обморок прямо сейчас. Мадемуазель Риа проводила меня обратно к лазарету, где мы и выстроились в коридоре изваяниями: по обе стороны, как статуи в храме. Я молчала, она тоже не пыталась завести разговор. Сцепив руки, воспитательница смотрела прямо перед собой на стену, а я – на дверь, за которой находилась Софи.

Сколько ей? Лет восемь от силы. За то время, что еще предстоит здесь провести, она либо сломается, либо… Не знаю, можно ли отсюда сбежать. И что бывает с теми, кто уже отвык выживать на улице? Вспомнились мальчишки, с которыми судьба свела меня в Ларне, их затравленные настороженные взгляды. Постоянные переезды с места на место, ни крыши над головой, ни еды толком. Что бывает, если попадешься жандармам? Сначала камера в участке, а потом снова какой-нибудь сиротский дом. И может статься, Равьенн – не самый плохой вариант.

Скрипнула дверь.

– Спасибо, мадам.

Софи протянула мне накидку.

Я взяла, и она поспешно отдернула руку, словно боялась, что наши пальцы соприкоснутся.

– Ты уже обедала?

– Нет, мадам. Я же наказана, мне не полагается обеда.

– Обед уже прошел, – поспешно пробормотала мадемуазель Риа. – Теперь…

– Ни за что не поверю, что на кухне нет еды. Отведите нас туда, пожалуйста.

– Но воспитанницам полагается есть только в столовой и во время…