Читать книгу "Кобо Абэ. Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег - Кобо Абэ"

— Такой человек достоин большего, чем должности ответственного за внешние связи, — с серьезным видом кивнул Сэнгоку. — Он прирожденный лидер и уже стал единоличным командиром «отряда повстанцев». Не прошло и десяти минут после смерти господина Тупого Кабана, как Комоя-сан реорганизовал «отряд» и стал отдавать приказы…

Муравьи, устроившие гнездо на моей ноге, превратились в мух. Личинка боли вгрызалась прямо в нервы. Я не мог удержаться от крика. Если бы только вместо альбома у меня в руках был молоток, подумал я и, не в силах унять злость, стал бить по унитазу свободной ногой. Но больно было не унитазу, а застрявшей в нем ноге.

21. «Господин колбасник, посылаем в подарок тушу свиньи»

Если бы во время этого буйствования зазывала и Сэнгоку не поддержали меня с двух сторон, я бы наверняка вывихнул колено. Но, кажется, именно боль привела меня в чувство. Я, правда, обмочился, но совсем чуть-чуть. Зато припадок принес свои плоды — началось серьезное обсуждение, как мне помочь. Прежде всего мне дали еще две таблетки аспирина и вдобавок тройную дозу успокоительного. На ногу, втянутую унитазом, положили холодный компресс. Потом я обхватил обеими руками обрезок железной трубы, оставшийся после прокладки водопровода. Сэнгоку и зазывала держали его с двух концов. Женщина обеими руками стала массировать колено. Я весь напрягся. Зазывала и Сэнгоку, надрывая голосовые связки, понукали меня. Труба изогнулась, плечо Сэнгоку затрещало — вот-вот вывихнется, я снова обмочился. А нога не сдвинулась с места. Чувствуя, как из-под трусов по колену струится влага, я утешал себя тем, что больше терпеть нельзя, иначе начнется уремия. Принесли котелок. Весь закопченный, такой не жалко. Ко мне повернулись спиной, и я помочился.

— Пользоваться ночным горшком в унитазе — скажи кому, не поверят. — Я прекрасно понимал, что зазывала пытается шуткой скрыть замешательство и растерянность. По-моему, он начал осознавать всю серьезность положения.

— Однажды я видела, как в самолете летала бабочка, и совсем не удивилась, — послышался бодрый голос женщины, — наверное, старалась заглушить звук льющейся мочи.

Стоило ему на секунду прерваться, как Сэнгоку тут же повернулся ко мне.

— Простите, я думал, уже всё. Не ожидал, что это будет так долго.

Вслед за ним повернулся и зазывала.

— Это оттого, что слишком долго терпел. Со всяким было бы то же самое.

Женщина, разумеется, не оборачивалась. Когда я, прикрыв котелок крышкой, попытался поставить его на пол, колено пронзила такая острая боль, что из головы начисто вылетела фраза, которую я подготовил в ответ. Сэнгоку предупредительно подхватил у меня котелок. В общем, он неплохой человек. Резь в низу живота утихла. Видимо, напряжение мочевого пузыря и боль в ноге усиливали друг друга. В глаза бросился значок, прикрепленный к распахнутому вороту рубахи Сэнгоку. Я понимал, что должен быть благодарен ему, но, тем не менее, не мог преодолеть неприязни.

— Золотые метлы — с ума сойти. С каких это пор ты стал их носить?

— Не золото — позолота. — Сэнгоку потер большим пальцем значок «отряда повстанцев». — У рядовых — серебряные. Вам, как капитану, полагается позолоченный значок и нашивки. У всего высшего командования такие нашивки.

— С вами произошло примерно то же, что с пробкой бутылки, которая слишком долго пролежала в морозилке. — Зазывала сделал шаг вперед и стал внимательно изучать мою ногу и унитаз. — Что делают в таких случаях?

— Надо либо подогреть трубу, отчего она расширится, либо продырявить ее и впустить воздух — других способов нет. — Я взглядом попросил женщину не вмешиваться. — Подогреть, как вы понимаете, невозможно, значит, остается одно — продырявить.

— Я тоже так думаю. — Сэнгоку погладил поврежденное плечо и, поджав губы, улыбнулся. Может быть, мне показалось, но в этой улыбке было даже какое-то подобострастие. — Рассуждая теоретически, нужно добиться, чтобы давление в трубе сравнялось с давлением снаружи, — это единственный выход.

— Где лучше проделать дыру? — Зазывала стал осматривать унитаз и пол вокруг него.

— Если пробить бетон на двадцать сантиметров, удастся добраться до трубы ниже ноги.

— Нет, это не пойдет, — безапелляционно заявил зазывала. Улыбающееся лицо неожиданно стало жестоким, раньше я его таким не видел. — Ногу Капитана можно вылечить всякими мазями, а вот если мы сломаем унитаз, нам придется худо. Корабль должен иметь унитаз. Нет, Комоя-сан нам этого не простит. Отделаться от трупа — сейчас самое главное.

— А что, если попытаться просунуть между стенкой унитаза и ногой резиновую трубку? — Женщина говорила с воодушевлением, но без особой уверенности в голосе.

— Там нет даже щелочки. Я хоть и толстяк, но не пузырь с водой, которую можно взять и выпустить. — Стоило только представить себе, как между ногой и трубой проталкивают инородное тело, как в икре появилась угрожающая пульсация, из груди готов был вырваться вопль.

— Почему же, план вполне реален. Надо только найти тонкую медную или железную трубку, вот и всё.

Сэнгоку подошел ближе и попытался протиснуть между ногой и трубой унитаза палец. Захваченный идеей, он, видимо, забыл, как опасна раненая свинья. Я схватил его за палец и стал выкручивать. Руки у меня не такие уж сильные, но все же куда крепче, чем тощие хворостины Сэнгоку.

— Отпустите, палец сломаете!

— Проси прощения!

— За что?

— За что хочешь, но проси прощения!

— Извините, мне больно!

— А мне еще больнее.

— Извините.

— Если хочешь извиниться по-настоящему, расскажи всё начистоту. Итак, Тупой Кабан отправился на тот свет. Но что это за разговоры про дублера? Изволь подробно всё объяснить. Небылицы мне не нужны — мало ли что вы там напридумываете.

— На стене, ограждающей свалку у мандариновой рощи, краской из аэрозольного баллончика было выведено: «Господин колбасник, посылаем в подарок тушу свиньи».

Сэнгоку говорил слабым голосом, и я наконец отпустил его руку. Отойдя на безопасное расстояние и потирая палец, он скорчил недовольную мину. Своим глупым поступком я нажил себе еще одного врага.

— Что же это доказывает?

— Да, в общем, можно догадаться, кто сделал эту надпись.

— Эти люди были уверены, что Капитан и «повстанцы» — одного поля ягоды, — решил пояснить зазывала и, видимо, пытаясь сосредоточиться, сжал лоб с обеих сторон ладонями, — или заподозрили, что Капитан — тайный босс «отряда повстанцев». Свою злость на «повстанцев» они перенесли на Капитана.

— Что там насчет свинины?.. Повтори еще раз надпись…

— «Господин колбасник, посылаем в подарок тушу свиньи». Это можно понять как предупреждение об убийстве. — Сэнгоку едва заметно улыбнулся.

— Теперь-то я понимаю, что самым правильным было бы нам с Комоя-сан пойти туда открыто, не таясь. — Не отрывая рук от лица, зазывала продолжал: — Но Комоя-сан — торговец до мозга костей, сам привык всех обжуливать и всегда подозревает, что его собираются надуть. Глядя на него, и не скажешь, что больше всего он любит всякие отчаянные предприятия: врываться на позиции противника с отрядом рейнджеров или какой-нибудь еще горсткой головорезов — вот это в его вкусе. Мне кажется, его служба в силах самообороны здесь ни при чем, просто перебрал телевизионных фильмов. И когда пришло время действовать, он решил провести нечто вроде операции по освобождению заложников. Я ведь работал у него просто подставным покупателем, так что мне ничего не оставалось, как безропотно подчиниться. Мы оставили джип на достаточно большом расстоянии от их конторы и дальше пошли пешком. Внимательно осмотревшись, сверили часы и разделились, через три минуты я постучал в дверь. Пока я отвлекаю внимание противника — странно, почему мы с самого начала решили, что это противник, — Комоя-сан через заднее окно ворвется в помещение, где находится командир вражеского отряда. Так мы договорились. Однако даже представить себе не могли, как все обернется на деле. Желая привлечь внимание, я сильнее, чем нужно, стал стучать в дверь конторы. И к несчастью, разбил стекло. В следующую же секунду свет погас. Погасил его кто-то, почуяв опасность, или просто перегорели пробки — на этот вопрос теперь уже никто не ответит. Тут же раздался пистолетный выстрел… Как вы считаете, Капитан?.. По-моему, это была обыкновенная стычка. Если она происходит между отдельными людьми, ее называют убийством, если же во время войны между государствами, тогда говорят, что противник попал в ловушку. А убить-то собирались вас.