Читать книгу "Аборигены галактики - Игорь Минаков"

– Не вышлют, – пролепетали губы инопланетянина, который вдруг выхватил из-за пояса медеанский кинжал и медленно провел лезвием по своему горлу.

Глава 16

Роман Силантьев. Мир изменился

Как ни оттягивал Силантьев этот момент, но все же пришлось приступать к самому трудному эпизоду книги: описанию гибели нибелунгера «Амальгама». Перечитывая уже мыследекодированное, внося правку, вице-секретарь спрашивал себя – было бы ему так же трудно писать об этом, не будь в экипаже Жорки – старшего сына Марины? Георгий вырос красивым юношей, и был он очень похож на Лорда в молодости. И все-таки каким-то иррациональным чувством Силантьев воспринимал его как собственного сына. Хотя даже в те далекие времена, когда их дружба с Сандро еще не расстроилась окончательно, особой теплоты в отношениях у них с Жоркой не сложилось. Другое дело – Валерка, который не отлипал от «дяди Ромы» всякий раз, когда тот приезжал в гости. Впрочем, теперь это уже не важно. Другом семьи Лордкипанидзе-Валевских Силантьев перестал быть задолго до гибели Георгия. С тех самых пор, как Сандро и Ромка перестали понимать друг друга. Лорд считал Арамиса прекраснодушным краснобаем, Арамис Лорда – держимордой. И все же вице-секретарь скучал по былым временам, когда можно было завалиться в гости к московским друзьям, поиграть с Валеркой, поспорить о преимуществах гравитационного привода перед фотонно-аннигиляционным с Жоркой, обсудить служебные дела с Сандро, а кулинарные изыски – с Мариной. Ничего этого не стало, и нечем было заполнить образовавшуюся пустоту.

«Это ты убил моего сына!» – надрывный крик Марины все еще стоял у него в ушах, и поэтому было чертовски трудно равнодушно выводить призрачные строчки на виртуальной плоскости монитора: «В тринадцать двадцать по среднегалактическому времени капитан «Амальгамы» Йозеф Лещинский послал вторичный запрос на посадку на центральном ракетодроме Тестурии. Ответа вновь не последовало. Сам по себе факт молчания диспетчерских служб тревоги не вызывал. Подобное случалось и ранее и было вызвано не столько техническими трудностями, сколько особенностью мышления арахноидов и отличной от человеческой скоростью обработки информации. Как правило, после непродолжительного молчания тестурианцы отвечали. На этот раз все было по-другому…» Нарочито канцелярский стиль, избранный скорее по наитию, нежели из трезвого авторского расчета, не заглушал все нарастающей душевной боли. Силантьев понял, что долго не выдержит этой муки. Сохранил написанное и решительно отключил мыследекодер. Взглянул на часы. Скоро должна была вернуться Илга. Нельзя, чтобы она видела, как стареет его лицо, когда он сидит, сгорбившись над текстом. И незачем ей знать, что он обрек себя на добровольную пытку из-за мелкого тщеславия. Полез на старости лет в литераторы. Идиот.

Замурлыкал как сытый собарс – Илга так настроила – домашний видеокомм. Вице-секретарь автоматически разрешил коннект. И напрасно. С экрана смотрело вечно хмурое лицо Лорда.

– Привет, Сандро! Чем обязан?

– Мне нужно задать тебе ряд вопросов, – не здороваясь, сказал глава Кей-Кей.

– Например?

– Например, когда ты последний раз видел Октавиана-Клавдия?

Силантьев пожал плечами, пробормотал:

– Да, пожалуй, уж с месяц не видел… Или больше? Я же за ним не слежу, он твой сотрудник, а не мой… Правда, в последнее время он что-то часто возле меня ошивался…

– Значит, так было нужно! – отрезал Лордкипанидзе.

– Что-то случилось? – не на шутку встревожился вице-секретарь – все-таки антаресец был его «крестником».

– Два месяца назад во время служебной командировки он разбился у подножия Аю-Дага на глифе, – нехотя сообщил Лорд, и уточнил: – Это в Крыму.

– Жив?!

– Жив, но в коме. Множественные переломы. У Октавиана черепно-мозговая травма такой степени тяжести, что если бы не уцелела голова Клавдия, шансов выжить у мальчика не было бы…

– Я чем-нибудь могу помочь?

Глава Кей-Кей пристально смотрел на него звериными немигающими глазами, словно что-то взвешивая. Наконец произнес:

– Можешь… Если будешь со мною откровенным.

Вице-секретарь вздохнул, дескать, что ты будешь делать с этим параноиком!

– Речь идет о безопасности человечества! – надавил Лордкипанидзе.

Силантьев иронически воздел брови.

– Даже так… Ну-с, и когда изволите начинать допрос? Немедля?

– Да. Не по видеокомму, разумеется. Жду тебя у себя в кабинете через полчаса.

Не давая собеседнику возможности что-либо возразить, Лордкипанидзе разорвал соединение. Вице-секретарь несколько минут сидел перед безразлично-серым экраном, потом все-таки пересилил себя и поднялся. Держиморда, не держиморда, а все же Лорд – человек чрезвычайно высокого коэффициента социальной ответственности и зря слов на ветер не бросает. Выходит, и впрямь что-то серьезное творится на матушке-Земле.

Поручив домашнему субэл-серву сообщить Илге, что отбывает по срочному делу в Москву, Силантьев оделся и вышел из дому. На дворе уже синели сумерки. Май на северо-востоке Урала в этом году выдался холодным. Весна не спешила в их края. На березах только-только набухали почки, кое-где пробивалась свежая травка, хлопотливые вороны запоздало устраивали гнезда. Вице-секретарь постоял немного на крылечке, вдыхая прохладный вечерний воздух, глядя на прозрачный лунный серп, восходящий над дальним лесом. Как раз там, где заканчивались границы Лесной Гривы – родового поместья Силантьевых. Было обидно оставлять эту красоту ради долгого и наверняка неприятного разговора с Лордом, но делать было нечего. Вице-секретарь сошел с крылечка и зашагал по пенолитовой дорожке к матовой кабинке ТЛП.

* * *

Разумеется, Силантьев об этом читал. И воображение живо рисовало ему мрачные застенки, где с низкого сводчатого потолка капала вода, а белые кафельные стены были забрызганы кровью. Допрашиваемый висел на дыбе, а допрашивающий в белом халате, ухмыляясь, подступал к нему со шприцем, наполненным сывороткой правды. Может быть, вице-секретарь что-то путал, но в целом обстановку допроса представлял. Конечно, ничего этого в кабинете главы Кей-Кей не было и в помине. Времена изуверских пыток прошли безвозвратно, но Силантьев, ей-богу, чувствовал бы себя увереннее в атмосфере инквизиторских подвалов, лицом к лицу с нацистскими палачами. Он знал – из книг и исторических постановок, само собой, – что мученический венец придавал истязаемому силы, наделяя правом «лгать лжецам и предавать предателей». Однако – лишь в том случае, когда допрашивающий и допрашиваемый находились по разные стороны баррикад, а ведь нередко бывало и по-другому. Сандро Лордкипанидзе и Роман Силантьев, невзирая на все разногласия, были по одну сторону, и это лишало вице-секретаря воли к сопротивлению. Тем более что глава Карантинного Комитета не ловил его на противоречиях, не взывал к гражданскому долгу, не намекал на последствия отказа от сотрудничества – он бил наверняка. Уже через полчаса этого изматывающего – боже упаси, не допроса, конечно, а собеседования – Силантьев чувствовал себя по уши виноватым.