Читать книгу "Встреча в час волка - Евгения Михайлова"

Прошел еще месяц. Виктор работал. Петр и Лариса — тоже. Мадам Егорова в рамках возбужденного дела о распространении наркотических веществ, злоупотреблении служебным положением и прочих подвигов сидела под домашним арестом. На общем собрании коллектива большинством голосов было поддержано предложение Петра — требовать назначения Виктора директором.

— Огромное спасибо, друзья, — сказал Виктор. — Но я откажусь. Мое дело — операционный стол. И потом: жизнь у меня очень изменилась. Петр в курсе. Не смогу соответствовать. Мое предложение проще: требовать возврата Николая Ивановича, нашего прекрасного руководителя, которого уволили ради Егоровой. Давайте воспользуемся ситуацией. Дорого всем обошлась эта авантюра с Егоровой. А Николай Иванович сейчас не работает.

Однажды утром Виктор привычно и легко, чтобы не разбудить, провел ладонью по обнаженной руке Лины, коснулся груди. И вдруг он это заметил. Ее грудь, которая, кажется, еще несколько дней назад была, как у девочки-подростка, едва заметной, округлилась и заполнила его ладонь. А он так давно не взвешивал Лину. Виктор запретил себе надеяться, но в этот день смог задержаться дома подольше. Приготовил Лине завтрак — ее четыре вкуса, грецкие орехи, фрукты. Дождался, когда она пойдет под душ. Вошел в ванную и осмотрел ее внимательно, как врач. Каждую деталь. Она не просто поправилась. Кожа стала более тугой, а смертельная белизна нежно розовела под теплыми струями. Его глазам стало горячо. Он опять почувствовал себя отцом.

Через несколько дней Виктор привез ее к рентгенологу. А за результатом пошел один, оставив Лину у себя в кабинете.

— Посмотри, — сказал коллега. — Вот ее снимок, когда она была у нас. Вот новый. Ты когда-нибудь видел такое?

— Я правильно понимаю… Черт, что-то глаза устали.

— Правильно ты видишь. Метастазов нет.

Потрясение Виктора было настолько велико, что он не смог заговорить. Даже с Линой не смог заговорить. Они вместе приехали домой. Она ни о чем не спрашивала.

— Девочка моя, — проговорил он в прихожей, сняв с нее пальто. — Ты здорова. Нашей страшной беды больше нет.

— Но ты не уйдешь от меня? — испуганно спросила она.

И подписала ему вечный приговор. Он стал рабом с этой минуты. Счастливым, без памяти влюбленным рабом.

Весной Лина стала похожей на женщину с картин Боттичелли. Прозрачные и кроткие глаза, пепельные локоны, нежно-розовый рот. У нее часто по утрам кружилась голова: трудно бывает стоять на земле после того, как ты почти от нее оторвалась. И еще потому, что сладкий весенний воздух так проникает в кровь, так будоражит ночные воспоминания. Лина знала только одно: ее жизнь в его руках. И расставаться с Виктором не хотела даже на часы. Она теперь ездила с ним на работу, переодевалась в его кабинете и в голубом халате и шапочке ходила по палатам к лежачим, послеоперационным больным. Лина стала волонтером. Она многому научилась. Она все время думала, как может помочь каждому из этих разных людей. Украшала их палаты прелестными рисунками. Лина была раньше иллюстратором детского издательства. Приносила что-то вкусное, звонила родственникам. Просто кормила с ложечки. Читала книги, что-то рассказывала.

Этим утром она была в палате, где лежал мальчик пяти лет с мамой. Мама уехала по делам. Виктор остановился на пороге, когда Лина говорила ребенку:

— И тебе так нужно. Нота за нотой.

— Как звали этого дядю, Лина? Ты сказала «бабах»? Он выздоровел, он больше не плакал?

— Да, он выздоровел, — ответила Лина, и голос ее дрогнул.

Виктор быстро повернулся и пошел по коридору. «Ах ты же моя родная», — говорил он про себя.