Читать книгу "До последнего мига - Валерий Поволяев"

Заскулил, не зная, что делать, потом лёг рядом с хозяином на брюхо, притиснул к нему свою голову, словно бы хотел услышать биение сердца Батманова, не услышал и вновь жалобно заскулил — ни одна жилочка в хозяине не подавала о себе знать — значит, он был мёртвый.

В глазах у Рекса появились слёзы — вначале выкатилась одна большая круглая капля, легла на снег, прожгла его, потом выкатилась другая, также легла на снег…

Неожиданно Рекс услышал, как неподалёку щёлкнула ветка, пережатая чьей-то тяжёлой ногой, потом засёк неровное чужое дыхание и, разом снявшись с места, отпрыгнул в сторону и с головой погрузился в набившийся в ложбину снег. Ложбина была глубокая, как окоп, — в годы войны, может быть, здесь действительно был окоп, траншея эта была целиком забита свежим, мягким, как пух, снегом.

Вначале пёс хотел переместиться на несколько метров в сторону, сделать ещё два-три прыжка, но позиция была удобная, и он решил остаться здесь, замереть под снегом, подождать, когда тут появится человек…

Прошло ещё минут десять, и он услышал негромкий хруст снега. В следующее мгновение хруст прекратился — человек выбрался на сухую поляну, застеленную палыми листьями, — снега на поляне не было, — стремительно пересёк её, затем перескочил под ёлку, на мягкий покров ссыпавшихся с веток сухих игл, из-под первой ели человек перебрался под вторую, потом — под третью…

Рекс ждал. Разные люди попадались ему в жизни, одних он любил, других ненавидел, случалось, иногда он нападал на них, — всё зависело от обстоятельств, — но никогда не стискивал на шее человека челюсти. Такого не было ни разу.

А вот теперь будет.

Минут через десять человек выгребся к реке, прошёл немного низом, держа наготове винтовку, — палец на спусковом крючке, он допускал возможность столкновения с собакой и этот момент он не мог, не имел права проворонить… Рекса он хорошо разглядел в бинокль.

Прислонившись спиной к стволу сосны, — важно было, чтобы тыл всегда что-нибудь прикрывало, — человек, наряжённый в утеплённый пятнистый костюм, очень фасонистый и удобный, — огляделся. Лежавшего Батманова он видел хорошо, видел собачью топанину на мягком белом снегу, засёк место, где Рекс лежал раньше, а вот самого Рекса не видел.

«Пёс-то не дурак, — мелькнуло в голове у этого человека, — смылся… Наверное, так оно и было: когда не стало хозяина, он быстрёхонько, скоростным намётом поспешил покинуть тайгу… Не погибать же ему вместе с дураком-прапорщиком…» Человек не удержался, улыбнулся. Снег выпал очень кстати, каждый следочек виден. Даже если пёс не ушёл и теперь захочет произвести какой-нибудь манёвр, попетлять, он всё равно будет виден, как на ладони — каждый его отпечаток бросится в глаза.

Но нет, пса не было, ушёл он.

— Молодец, с возу спрыгнул, — похвалил его человек в пятнистой одежде. — Понятливый кабысдох. Кобыле будет легче.

Он настороженно зыркнул глазами в одну сторону, потом в другую, — словно бы проколол взглядом пространство, ничего опасного не обнаружил и тяжёлое, словно бы отлитое из чугуна лицо его посветлело, распустилось по-домашнему, над воротником нависли, будто оттаяв, брылья с клочками плохо выбритого волоса. Он опустил винтовку, расслабился и подошёл к лежащему Батманову.

Присел перед ним на корточки. Рекс продолжал внимательно наблюдать за человеком. Он вмёрз в снег, сам стал большим куском снега, плоть его обратилась в тень, оторванную от плоти, ему было очень холодно, но он не шевелился, не делал ни одного движения… Он засёк момент, когда человек окончательно уверовал в то, что пёс убежал отсюда. Оставлять следы этот человек не боялся совершенно — во-первых, снег этот стает, а мокреть скатится в реку, во-вторых, слишком могучее у стрелка было прикрытие: некто очень высокий, при толстом портфеле и туго набитом кошельке, приказал убрать «прапора-макаронника с погранзаставы». «И чего этот козёл задумал вмешиваться в дела мои золотишные, а? — недоумённо вопрошал большой чин, ни к кому не обращаясь. — Убрать лоха! И пусть об этом знают другие — прежде всего те, кто хочет встать на неверную дорожку… Всем будет уготован один конец, секир-башка называется…»

Человек повернулся к Рексу спиной, увидел на реке, в чёрной воде что-то интересное, — то ли большую рыбу, перевернувшуюся вверх брюхом, то ли убитую утку, плывущую тихо по течению, вгляделся и поджал брылья, посчитав этот знак недобрым. Настроение этого человека можно было угадать со спины — подобрался стрелок, насторожился, но слишком уж увлёкся увиденным.

Рекс беззвучно вымахнул из траншеи, сделал несколько прыжков и почти дотянулся до человека, когда тот неожиданно резко обернулся, увидел летящего по воздуху пса с грозно вздыбившеся шерстью и всё понял. Он мог ещё подставить под летящее тело винтовку, отбить Рекса ловким ударом приклада, будто дубиной, но мужик этот сплоховал, онемел, растерялся на несколько мгновений и эти мгновения решили всё — он понял, что проиграл, лицо его вновь обвисло безвольно, сделалось каким-то жидким, он отшатнулся, уходя от Рекса, но уйти не смог — сильным ударом пёс сбил его с ног.

Винтовка с дорогой оптикой отлетела в сторону, как простая деревяшка, хряснулась прикладом о пень, оптика, жестяно звякнув, сорвалась со ствола и по-зверушечьи юрко нырнула в снег. Рекс увидел перед собой тупой, с тяжёлой костью, плохо выбритый подбородок, белую, в мелких коротких морщинах шею, на которой испуганно дёргалась выпуклая, с завязью узелков жилка, зарычал и рванулся вперёд, всаживая зубы в неприятную белую плоть.

Человек задёргался, заездил спиной по снегу, стараясь оторвать от себя пса, рыча так же, как и Рекс, завизгивая и задыхаясь.

Но всё-таки душа непрочно сидела в том человеке — вот уже и движения его сделались слабее, медленнее, в груди пропал воздух, руки впустую цеплялись за пространство и не могли ничего ухватить, согнувшиеся для толчка ноги не могли разогнуться… Рекс добивал человека.

Впрочем, нет, не человек это был, а совсем иное существо, на человека похожее лишь внешне. Да и то очень отдалённо.

Придушив пятнистого, Рекс подполз к Батманову, лёг рядом, лизнул его в щёку. Щека была холодной, как лёд. На глазах Рекса появились слёзы.

С розового, сделавшегося каким-то рябым неба вновь посыпался пушистый снег, быстро припорошил пятнистого, Рекс с лёту хапнул несколько крупных снежин, разжевал их, сплюнул. Слюна его была красной, как сукровица.

Он не помнил, сколько времени провёл подле хозяина, бежать на заставу за подмогой было бесполезно, да и он знал, что хозяина не воскресить; а пока он доберётся до заставы, пока прибежит назад, времени пройдёт много, лицо хозяина могут и вороны расклевать, и хищные лисицы объесть — придут и объедят, и волки могут обглодать, а ещё хуже — прискачет рысь или росомаха, эти вообще не жалуют ни чужих, ни своих…

И ещё одно держало Рекса здесь: могли прийти люди за стрелком, лежавшим рядом с хозяином, тогда Рекс поквитается и с ними…

Но никто не появился. Рекс ткнулся мордой в лапы, затих.

Ночью Рекс поднялся — показалось, что услышал невдалеке скрип снега… Никого.