Читать книгу "Маркиза Бонапарта - Виктория Дьякова"

Разрыдавшись, маркиза утратила контроль над собой. Анна пыталась успокоить ее, но решив, что лучше оставить пока француженку одну, ушла проводить доктора Шлосса.

Алексей Анненков тоже навестил маркизу вскоре. Однако Анжелика не повернулась к полковнику, предпочитая, чтобы он думал, будто она в беспамятстве. В эти дни она ненавидела Алексея. Ей казалось несправедливым, просто насмешкой дьявола, что русский офицер, пусть во всех смыслах исполненный достоинств, но чужой ей человек, любовник другой, такой же чуждой ей женщины, остался жив, благодаря ее, Анжелики, стараниям о нем, а ее родной брат умер. Кто виноват? Анненков? Да, она винила его. Коленкур? Она проклинала его. Но больше всех их она винила и проклинала себя. Свои чувства, свои заблуждения, свои разбитые надежды.

* * *

Адъютант командующего арьергардом Лешка Бурцев летел в ставку Кутузова как на крыльях. Он шпорил верного своего коня-калмыка и несся, не разбирая дороги, – она всюду была одинаково плоха. Под луной блестели лужи вчерашнего дождя, который лил всю ночь. Грязь летела из-под копыт калмыка во все стороны – все сапоги и даже гусарская сумка со срочнейшим донесением Милорадовича и маленькой неизменной запиской Анне Алексеевне оказались замараны ею.

Всего несколько часов назад Милорадович получил сообщение от партизанского командира Дениса Давыдова – французы выходят из Москвы и движутся в южном направлении. Прочитав его, Милорадович просиял (так радостно и светло он не улыбался уже многие месяцы, от самого Немана) – и сразу погнал Лешку к Кутузову. А Лешка – и рад был стараться, торопился как мог.

Около полуночи влетев в Тарутино, Бурцев соскочил с измученного калмыка у знакомой фельдмаршальской избы и, отворив тяжелую дверь, вбежал в сени. Проскочив мимо изумленного главного квартирмейстера Карла Толя, он юркнул за печь – знал, что именно там почивает обычно Кутузов.

– Куда?! – кричали ему возмущенно Толь и подоспевший Коновницын. – С ума спятил? Кто тебе позволил главнокомандующего будить?

– Россия, Россия-матушка, господа, – весело отвечал им Лешка.

Те в недоумении замолчали.

– Да что стряслось-то? Что? Ты кто таков? – Кутузов еще не спал, так – дремал. Он приподнялся на кровати.

Лешка сунул главнокомандующему сюртук и помог надеть.

– Лешка Бурцев я, ваше сиятельство, помните? – говорил он. – Михаил Андреевич меня прислал, срочно велел сообщить…

– Ну шустер, шустер ты, браток, – покачал головой Кутузов, застегивая сюртук. – Всех генералов обскакал. Ну, говори, не томи, что там у Михайлы Андреевича случилось.

Бурцев помолчал, выдерживая паузу, а потом провозгласил так, чтобы слышали все штабные – и позавидовали, что он первый узнал и принес весть:

– Ваше сиятельство! Денис Давыдов сообщил: Наполеон выходит из Москвы. Бегут! Бегут! Вот донесение…

– Уррра! – закричали за перегородкой и было слышно, как упала скамейка. Генералы и офицеры обнимались и поздравляли друг друга.

– Господи, благодарю тебя, – проговорил Кутузов растроганно и, обернувшись к иконам, осенил себя крестом. – Вот теперь и мы за дело примемся, – он решительно пристукнул себя по коленке ладонью. – Молодец, Лешка, неси свечу!

– Как ветер, ваше сиятельство!

Еще недавно затерявшаяся среди лесов деревенька Тарутино мирно спала, а теперь ожила: повсюду в окнах засветились огни, захлопали двери изб. Тишину лунной ночи разорвали громкие голоса, по улицам зацокали копыта лошадей – ординарцы и вестовые мчались от фельдмаршальского дома во все стороны, поднимая фонтаны грязи.

– Анна Алексеевна! Елизавета Григорьевна! – взяв у Кутузова приказ Милорадовичу срочно разведать, где находится французский авангард, а потом следовать за русской армией, Лешка Бурцев ворвался в «дамскую» избу и, пока разбуженные хозяйки одевались, зажег все свечи, которые только были в горнице.

– Что такое, Алексей? – Анна вышла, накинув на тонкую кружевную рубашку цветастый крестьянский салоп. Волосы ее, распущенные, длинные, спускались по плечам ниже пояса. – Что кричишь?

– Выступаем, Анна Алексеевна! – Бурцев даже пританцовывал от радости. – Французы бегут из Москвы. А мы теперича – за ними: кто скорее обратно до Немана добежит. Я у фельдмаршала был, он приказ отдал – всем подъем, и в поход!

– Господи, Пресвятая Богородица, благословенная, – Анна перекрестилась на иконы. – Неужели дождались?

– Письмецо от Михаила Андреевича, – Бурцев подсунул ей конвертик. – Ответ уж потом пришлете. Я полечу – некогда мне. – Он поцеловал руку княгини. – Теперь уж только на победу согласные мы? – подмигнул он весело. – А на меньшее – ни-ни.

– Лешка, на словах скажи, что обнимаю, что желаю удачи, – попросила Анна. – Может, съешь чего? Голодный поди?

– Не-а, – Бурцев мотнул головой, одевая кивер. – Лететь надо. А меня у фельдмаршала накормили. Курочкой. За такое известие без чарки да угощения кто отпустит?

– Ну, беги, – улыбнулась Анна, хотя в глазах у нее стояли слезы. Она повернулась к Лиз, вышедшей за нею, и, приникнув головой к груди своей давней подруги, заплакала: – Сколько страданий! Дождались…

Потемкина молча гладила рукой волосы Анны, но слезы тоже, не спросясь, заблестели на ее щеках.

На тихих улицах деревеньки уже слышался топот солдат, громыхали пушки – армейские части выходили из лагеря. За ними к утру потянулись обозы и госпиталь. В полдень 11 октября русская армия окончательно оставила Тарутино.

Как и предполагалось, Анжелику перенесли в карету княгини Лиз. В ней, устроенной уютно и богато, погруженная в отчаяние и все еще мучимая горячкой маркиза ехала за движущейся куда-то армией по скучной и грязной проселочной дороге. Она замечала радостное возбуждение на лицах русских – но даже не поинтересовалась причиной. Теперь ей было все равно, куда ехать, маркизу охватили апатия и полное бессилие перед судьбой. Она не то что казалось сломленной – она ощущала себя таковой. И сочувствуя ее состоянию, Анжелику старались не беспокоить.

Уже на рассвете до нее донеслись орудийные выстрелы – где-то впереди кипел жаркий бой. Слышались перекаты ружейной перестрелки.

– Что это? Где мы? – вяло спросила Анжелика у Анны, когда та принесла ей на завтрак горячего чая и пироги с черникой.

– Мы в пяти верстах от Малоярославца, – ответила ей княгиня.

Анжелике название ничего не сказало. Заметив недоумение на лице маркизы, Орлова объяснила ей:

– Это такой город, недалеко от Калуги и от Тарутино, где мы стояли лагерем. Туда сейчас рвутся французы…

– Рвутся французы? – слегка удивленно переспросила Анжелика. – Разве они не в Москве?

– Нет. Бонапарт ушел из Москвы и теперь движется на юг, – сказала Анна. Она торопилась к раненым, которые уже поступали с места сражения, и Анжелика больше не стала расспрашивать княгиню.

Скоро потянуло знакомым терпким запахом пожара. Барабанный бой, крики, лязг штыков – сражение разгоралось нешуточное, сродни Бородинскому.