Читать книгу "Ритуал - Маркус Хайц"

Он провел пальцем по ее лопатке, легонько укусил за шею и встал. Все было иначе, чем обычно, это было нечто большее, чем просто секс. Он испытал эмоциональную близость к ней, вибрацию, от которой ему было не по себе и которой он никогда раньше не допускал. Это было… не своевременно.

Зазвонил телефон. Подойдя к аппарату, Эрик снял трубку. Разговор был коротким.

— Звонили со стойки портье, — объяснил он, поднимая с пола трусы. — Одевайтесь. Аэропорт снова открыли. Позавтракаем там.

Лена перекатилась на спину. В зеленых глазах блестело разочарование и удивление вернувшейся чопорностью. Но она промолчала. Этот человек оставался для нее непостижимой загадкой.

Глава 19

19 августа 1765 г. Согю. юг Франции

В подземелье стояла ужасная вонь, земляной пол был холодным и влажным. Шастели, все трое, сидели в одной камере, внутренняя стена которой состояла из вертикальных металлических прутьев, что позволяло стражникам день и ночь наблюдать за заключенными.

Жан и Пьер спали, завернувшись в плащи, на выложенной вдоль правой стены склизкой соломе, Антуан сидел на полусгнивших нарах возле узкого оконца, через которое пробивался один-единственный луч света. Он не знал, как выдержит грядущие дни. Как ему подавить превращение? Все его тело зудело, кожа непрестанно чесалась. Его разум сопротивлялся самой мысли о том, чтобы хоть сколько-то времени провести в этой дыре. Бестия жаждала свободы, билась изнутри о кожу, исступленно пыталась вырваться и силой искать себе путь на волю.

Раздались тихие шаги, по ступенькам вниз спустилась и подошла к решетке темная фигура. Поля шляпы отбрасывали тень на лицо, не позволяя разглядеть его черты. Рука в черной перчатке поманила Антуана.

— Подойди, — шепнул знакомый голос. — Только тихо, чтобы остальные не проснулись.

— Господин граф! — Антуан неслышно поднялся и поспешил к де Моранжье.

Граф улыбнулся.

— Ты не привез мне обещанных собак. Когда я стал выяснять, что тебя задержало, то услышал, что натворили ты и твоя семья.

Антуан понурился.

— Свиньи это заслужили.

Взметнувшись, рука графа схватила Антуана за куртку и безжалостно дернула на себя, прижав к решетке.

— Идиот! — гневно прошипел де Моранжье. — Обуздай себя, наконец! Как вы могли быть так глупы, чтобы напасть на человека герцога? В обычных обстоятельствах за такой проступок сослали бы на галеры или еще какие-нибудь принудительные работы. — Он оттолкнул парня. — Ты хотя бы представляешь себе, как трудно будет вытащить вас из тюрьмы?

— Вы… в вашей власти нас спасти? — Глаза Антуана расширились от удивления, он упал на колени перед графом.

— Я навсегда ваш должник, господин.

— Никто не должен узнать, что я вам помог, ясно? — Его голос резал как нож. — Де Бютерн — посланник двора, и его влияние нельзя недооценивать. Но мне удастся вас освободить. А не мне, так моему отцу. — Холодно улыбнувшись, граф с силой похлопал Антуана по заросшей щеке. — Кто иначе будет поставлять мне таких хороших собак? Без них я почему-то не побеждаю.

— Никто, господин. Это я еще на Менорке вам доказал, правда?

— Верно, Антуан. — Де Моранжье перевел взгляд на Пьера, который со стоном перевернулся на бок. — Немного терпения, и мы поедем в Париж. Любопытно было бы посмотреть, на что будут способны там твои питомцы.

— Этот де Бютерн, господин… — с запинкой начал Антуан. — Он снова и снова вокруг нас кружит. Уже почти невозможно незамеченным… — Его лицо исказилось от страха. — Господин, я боюсь, что он перестреляет моих собак. Моих милых друзей. И что стало бы тогда с разведением…

— Вскоре де Бютерн уже не будет нам препятствием. У меня есть план, как раз и навсегда от него избавиться. Меры уже приняты, — прервал его граф. — А ты, Антуан, будь поосторожней! — Он хлопнул его по плечу. — Скоро вы будете на свободе. Обещаю.

Он повернулся, взмахнув плащом, и исчез вверх по лестнице.

— Я ваш вечный должник! — вполголоса крикнул Антуан ему вслед, поднимая на прощание руку.

А после быстро вернулся на нары, подтянул колени к груди и стал смотреть на солнечное пятно на полу камеры. Он был совершенно спокоен. В одночасье напряжение и сосущий страх растворились, бестия сделалась кроткой как ягненок. Он мог положиться на графа. На своего доброго друга. На своего учителя.

21 сентября 1765 г. в окрестностях Сен-Мариз де Шазе, юг франции

Как бы ни посмеивались над лейтенантом Антуаном де Бютерном, когда он скитался по Жеводану и рисовал одну за другой картинки с вересковыми пустошами, травянистыми равнинами, густыми лесами и рощами, холмами и горами, выяснилось, что посланник короля Людовика XV подошел к своему делу с расчетом. Но бестия словно поняла, что-де Бютерн хочет взять ее в кольцо — и совершенно неожиданно вырвалась. Поступили сообщения о нападениях в окрестностях Ланжеака, далеко за местностью вокруг трех гор, где, по подозрениям де Бютерна, располагалось ее убежище. Следующую облаву перенесли в те края.

Туманным сентябрьским днем де Бютерн созвал большую охоту в лесу Поппье, в которой снова смог принять участие и Жан Шастель. Он уже приготовился остаток жизни провести за решеткой, но по необъяснимой и, тем не менее, радостной причине судья Согю отпустил его и сыновей, лишь предупредив, что пусть не рассчитывают на подобную снисходительность за следующий проступок. Сыновья остались прикованные в подвале одной из лесных хижин Антуана — после превращения Жан соорудил новые колодки и кандалы, которые должны были воспрепятствовать освобождению от оков. Лишь так он мог быть уверен, что во время охоты ни один из сыновей не окажется у него на мушке в облике луп-гару.

Тварь должна наконец умереть. Слишком часто она ускользала от него и других охотников. А посему теперь в стволах были заряжены серебряные пули.

Едва придя на место сбора, он снова увидел молдаванина и Жака Дени. Всего Жан насчитал сорок охотников, по меньшей мере, сотню загонщиков и двенадцать собак, которые дергали и рвали поводки.

— Bonjour, мсье Шастель, — весело крикнул Малески и подошел к нему, по своему обыкновению поправляя на носу пенсне с синими стеклами. — Вижу, холодные ночи в подземелье Согю не подорвали вашего здоровья. Надеюсь, вы на меня не в обиде, что я не вмешался в вашу драку?

— Вы за нами наблюдали?

— Я вышел из леса и видел все. Но мне хотелось остаться на свободе, чтобы дать опор бестии, а потому я не вмешался. — Он глянул на лесника. — Как это ни странно, пока вас здесь не было, бестия словно оставила всех в покое. Может, вас ждала?

— За ваше бездействие я на вас не обиде, а вот ваши намеки слишком уж отдают пустой болтовней, которую мне несколько недель назад пришлось выслушивать в кабаке. Сами знаете, чем это закончилось для тех, кто не умеет держать язык за зубами. — Подмигнув, Жан сделал вид, будто шутит, однако молдаванин уловил подспудную угрозу. — Что до тюрьмы, то всячески готов порекомендовать тамошнее гостеприимство, — со слабой улыбкой продолжал он, вспоминая, как им с Пьером трижды пришлось до потери сознания избивать Антуана, чтобы помешать ему превратиться в бестию и тем сохранить ему жизнь. Пьеру заточение причинило меньше горестей: у него не было ни одного приступа. Вероятно, это объяснялось тем, что характером он был сильнее.