Читать книгу "Имя убийцы - Фридрих Незнанский"

— Успокойся, пацан, — он отшвырнул парня от себя. — Что за бред, лучше ты мне объясни! Эльвира не должна была ехать одна, я просил, чтобы она позвонила тебе, еще кому-нибудь! Почему ты не приехал?!

— Мне никто не звонил! — бросался на него, как матрос на амбразуру, Татарцев. Потом внезапно сник, задрожал, махнул рукой и признался, что был на свидании с девушкой, специально отключил телефон. А когда включил, тот вовсю надрывался, исторгая вопли начальства.

— Товарищ майор, мы должны немедленно выдворить этого типа из города! — сотрясал воздух рассвирепевший Извеков. — До его приезда у нас все было тихо! А теперь что? — Он начал загибать пальцы. — Лыбина убили, Эльвира может не выжить, двое пострадавших — администратор Овсеенко и этот недоделанный Мышкевич! Кроме того, мне поступали жалобы из дома Бекасова — этот тип ведет себя нагло, надоедает своим присутствием, задает неприличные вопросы семье, потерявшей кормильца…

— В самом деле, Александр Борисович, — смущенно бормотал майор Багульник, — ваше присутствие начинает превращать наш городок непонятно во что. Я буду вынужден написать жалобу в Генеральную прокуратуру…

— Как вы правы, — ядовито отозвался Турецкий. — До моего приезда у вас все было тихо и патриархально, не считая, может быть, трех трупов на озере и одного в прокуратуре! Прекращайте балаган, господа милиционеры! Эй, не урони, что ты делаешь, растяпа?! — Он бросился, чтобы подхватить носилки с Эльвирой, которые чрезмерно расторопные санитары запихивали в карету скорой помощи. От сотрясения она открыла глаза, нашла ими Турецкого, открыла рот, чтобы что-то сказать, закашлялась… С колотящимся сердцем он провожал глазами отъезжающую машину, схватился за сигареты, начал жадно курить. Подошла вторая машина, в нее загрузили прыгающего на одной ноге Мышкевича — тот порывался что-то сказать Турецкому, но злые санитары с ним не церемонились.

— Езжай, Эдик, — махнул рукой Турецкий, — позднее поговорим. Спасибо тебе, твоя информация пригодилась…

Как славно, что он успел все-таки перекинуться с ним парой слов.

— Товарищ майор, мы еще должны выяснить, так ли уж этот тип непричастен к тому, что здесь произошло… — начал выдавать очередной перл Извеков. Турецкий досадливо оттолкнул его, не выясняя, к какому именно «типу» адресован перл, шагнул к высокому милицейскому начальству.

— Владимир Иванович, признаю, я облажался, возможно, убийца меня переиграл, но не вижу причин, чтобы не арестовать его этой ночью. Соберите ваших людей и, ради бога, уберите куда-нибудь Извекова, пока он нам окончательно все не испортил.

— Вы знаете, кого нужно арестовать? — недоверчиво буркнул майор.

— Знаю, — кивнул Турецкий. — Только дайте несколько минут — мне пришла в голову еще одна занимательная мысль…

Он вернулся в гостиницу, осторожно постучал в служебную каморку Антонины Андреевны, приоткрыл дверь.

— Вы позволите, Антонина Андреевна?

Женщина лежала на кушетке с мокрым полотенцем на голове. Жалобно смотрела в потолок, тщась, очевидно, получить ответ у Господа, за что он ее так наказал.

— Да, конечно, милости прошу, молодой человек… — Она приподнялась. — Простите, что в таком непрезентабельном виде… А что, вообще, случилось? Сюда заходила милиция, забегал врач «Скорой помощи»…

— Напрасно вы не поехали в больницу.

— Ах, бросьте, что со мной будет… Отлежусь, оклемаюсь. Если снова, конечно, не ударят.

— Не ударят, — уверил Турецкий. — Уж я за этим прослежу. Вспомните, Антонина Андреевна, вы вчера обмолвились, что мне в четверг звонили из секретариата Генеральной прокуратуры.

— Да, я прекрасно помню, у меня вполне приличная память для моего возраста.

— В котором часу это было? Хотя бы примерно.

— Зачем примерно, молодой человек? Это было в десять вечера — как раз начинались новости но второму каналу. Я еще подумала: как точно звонят— с сигналами точного времени…

— Звонила женщина?

— Да, звонила женщина. Она сказала…

— Неважно, что она сказала, Антонина Андреевна. Вернее… важно не все, что она сказала. Она не спрашивала, где я? В гостинице или где-то в отъезде?

— Да, вы знаете, она спросила… — женщина насторожилась. — Я ответила, что вы уже в номере. И если она хочет, я могу вас связать. Она сказала, что не нужно, что это простая формальность, она просто делает то, что велело начальство. Ей нужно вписать в отчет, что работник уже на месте, или что-то в этом роде…

— Отлично. А теперь внимание, Антонина Андреевна. Я прокручу вам три записи. Прислушайтесь к голосам. Не надо слушать, что они говорят. Слушайте, как говорят. Интонации, модуляции, все такое…

— Подождите, вы хотите сказать, что у вас есть голос?..

— Ради бога, не нужно вопросов, вам нельзя нервничать. Просто помогите отловить преступника. — Он достал телефон. — Слушайте.

Он прокрутил ей три фрагмента записи. Антонина Андреевна убрала со лба полотенце, наморщила лоб. Он прокрутил повторно. Для пущего восприятия включил на третий раз.

— Не надо больше, — помотала головой женщина. — Это запись номер три. Та самая женщина. Судя по всему, она пыталась изменить голос, говорила официальным тоном, но изменить тембр не смогла… Это точно она, молодой человек, уж поверьте, я за свою жизнь наслушалась голосов…

— Вы уверены, Антонина Андреевна? — настаивал Турецкий. — Нужна гарантия.

— Она, — кивнула женщина. — Вы заметили, что я избегаю всевозможных «может быть», «вероятно», «напоминает» и так далее? Поверьте, молодой человек. Вам будет трудно поверить, но до сорока лет, пока не вышла замуж за главного инженера завода токарных станков, я преподавала в музыкальной школе и до сих пор имею идеальный музыкальный слух и звуковую память.

— Вы позволите войти, Евгения Владимировна? — вкрадчиво осведомился Турецкий, сооружая ледяную улыбку. Следователь Ситникова попятилась, побледнела, запахнула отвороты халата.

— Вы в своем уме, Александр Борисович? Уже двенадцать часов ночи… — ее голос дрогнул, завибрировал на отчаянной ноте, когда вместе с Турецким в прихожую втиснулись майор Багульник и несколько оперативников в штатском.

— Мы просим нас покорно извинить, — Турецкий иезуитски улыбался, — но, к сожалению, обстоятельства складываются так, что мы не можем терпеть до утра.

Женщина отступила, прижалась к холодильнику, испуганно смотрела на вторгшуюся компанию.

— Здравствуйте, Евгения Владимировна, — буркнул Багульник, отводя глаза. — Ради бога, простите, но наш уважаемый друг из Москвы настаивал на этом визите…

— Нужно прояснить один вопрос, Евгения Владимировна. Для пущей ясности, так сказать, — произнес Турецкий. — Только не отпирайтесь, хорошо? Примерно год назад генерал Бекасов Павел Аркадьевич пришел в районную прокуратуру, где имел продолжительную беседу с прокурором Сыроватовым. Визит был связан с одной строительной московской фирмой, приобретшей контрольный пакет акций местного комбината строительных материалов. Произошла какая-то неприятная история — поговаривали о рейдерском захвате, да еще так некстати случилась смерть директора предприятия, решительно выступавшего против московских «партнеров». Но смерть, разумеется, естественная — банальный сердечный приступ. Рьяные следователи из прокуратуры стали копать, и это, естественно, не понравилось добропорядочным и законопослушным товарищам из Москвы. Генерал выполнял благородную миссию — всех помирить. Не хочу обвинять уважаемого господина Сыроватова в коррупции, да и не мое это дело… в общем, после долгой и продолжительной беседы с Павлом Аркадьевичем прокурор отдал приказ подойти к уголовному делу с… несколько обратной стороны. Разумеется, расследование должно быть тщательным, непредвзятым, но стоит ли на нем зацикливаться? Виктор Петрович свел вас с Павлом Аркадьевичем…