Читать книгу "Глубокое бурение - Алексей Лукьянов"

— Ага. — И глазенками хлоп-хлоп. — Наверное, опять Луна.

Отчаянно хотелось курить. Чувствуя, как уши сворачиваются в трубочку, Элэм сполз с койки.

— Доведи меня до тубзика, — попросил он Левку.

Натянув треники и майку, Боцман, словно раненого товарища, подхватил Никиту под плечо и повел в туалет. В коридоре электронные часы показывали 22:27.

— Меня когда принесли?

— Я еще спал… наверное, часа три назад.

Зашли в туалет. Никита сказал:

— Новый год скоро. Каков ваш астрологический прогноз?

— Не отвлекайся.

Несколько секунд спустя зажурчали две струйки.

В глаза нестерпимо светило солнце.

Голова слегка кружилась в новогоднюю ночь Кирилл выпил слишком много шампанского. Глянул на наручные часы. Те показывали семь утра. Остановились, что ли Сейчас по меньшей мере десять…

— Вставай, — послышался шепот.

— Чего?

Рядом с его койкой стояли Элэм и Боцман.

— Вы охренели, молодежь!

— Че ты орешь, перебудишь всех. Вставай, мандавал!

Никита говорил вполголоса, уверенно и по-взрослому, сам не особо заботясь о тишине.

— Одевайся быстрее, мы на улице подождем.

И ушуршали на выход.

Сладко потянувшись, Кирилл оделся и мимоходом глянул в окно.

Кусты и деревья стояли голые, но неуловимая зеленая дымка готовых проклюнуться листьев уже витала в голубом весеннем воздухе.

— Не понял…

В поисках календаря взгляд уперся в новогоднюю стенгазету, которую Кирилл сам вчера рисовал.

Кое-как обувшись и накинув пуховик, он на цыпочках вышел из палаты и ссыпался вниз по лестнице.

— И куда вас всех с утра!.. — проворчала тетя Катя.

На крыльце, кроме двух первоклашек, стояли дежурные воспитатели. В отличие от Боцмана и Элэма лица взрослых восторга не выражали.

— Лариса Николаевна, ну можно мы сходим посмотреть — заканючил Боцман.

— Ну куда вы пойдете Видите, что творится! Господи, что же это…

— Лариса Николаевна, пускай с нами Кирилл пойдет! Ну интересно же, — не унимался Левка.

Воспитательница с мольбой посмотрела на Кирилла. Тот мужественно кивнул.

— Ура! — завопили ребята.

— Колитесь, че за дела — потребовал ответа Кирилл, едва вывел пацанов за ворота.

— Желание на Новый год загадал, чтобы май наступил. — Элэм шарил взглядом по окрестности, выбирая оптимальный маршрут. — Ну че стоите, бежать надо.

В небе гигантским белесым аэростатом висела луна.

— А он, правда, двухголовый А как он рулить будет А нас не заколдует — Крутой спуск нес троицу к реке, и с каждым шагом слушать болтовню Боцмана становилось все затруднительней в тумане, поднимавшемся от берегов, грохотала, рычала и даже завывала вода.

Остановились только у полузатопленного железнодорожного моста. Вода здесь встала на дыбы и кипела у ног Юси-Егора.

Егор широко разевал рот, но его все равно не было слышно. Он ткнул пальцем в туман, где ждал своего часа большой плот из резиновых камер. Кирилл не без помощи Боцмана и Никиты столкнул плавсредство в воду, вручил швартов ребятам и пригласил погонщиков на борт. Но тут замахал руками Левка. Черт знает, как ему это удалось, но он убедил Егора и Кирилла оросить берег. Те развернулись, но Боцман знаками показал, что нужно все делать вместе. Встали спиной к солнцу, расстегнули ширинки, и Элэм повторил про себя заклинание:

— Ссы в одно море, чтобы не было горя…

Прежде чем плот отчалил, Никита ухватил гость суглинка с гравием и сунул в руку Кириллу. Тот недоуменно посмотрел на Егора. Цыган кивнул.

Едва первоклашки отпустили швартов, река с радостным плеском рванула на запад, догонять свою тень.

— А ты-то чего на Новый год загадал — пихнул Никита Боцмана, когда шум наконец стих.

— Вторую молодость бабушке. Венера в своем перигелии задевает край Альдебарана, это способствует.

Боцман немного подумал и добавил:

— Интересно, они знают, где Молдавия

ЖЕСТКОКРЫЛЫЙ НАСЕКОМЫЙ

один

В половине второго детский голос начал звать маму.

Ребенок плакал, умолял впустить, клялся, что больше так не будет, обещал всегда слушаться, жаловался на голод и холод. Когда мольбы нон-стоп перевалили за два пополуночи, народ начал выглядывать в окна, и оказалось, что у третьего подъезда стоит мальчик, освещенный прожектором, установленным на крыше. Жильцы потихоньку закипали: какая-такая мамаша выставила дитё в шортах и футболке? Хотя для шестидесятой параллели ночи стояли удивительно теплые, но мало кто из проснувшихся хотел бы оказаться на улице в трусах и майке, особенно когда вовсю свирепствуют комары.

Жильцы начали выскакивать на балконы.

— Э, малец, ты совсем рехнулся?

— Что вы кричите, ребенок заблудился!

— Милицию надо. Пацан, ты чей?

Ребенок не отвечал. Он смотрел на балкончик третьего этажа, оттуда на него пялились три кошки.

— Он что, внук этой бабы, что ли?

— Ну вы же слышали: он маму зовет.

— Да у нее, кроме кошек да собак, дома никого не водится, даже мужика!

— Милицию, милицию надо! Эй, пацан!..

Марину Васильевну разбудил даже не звонок в дверь, а последовавший за ним отчаянный перелай Капитоши, Чумки и Чапы, изолированных на ночь друг от друга на лоджии, балкончике и кухне. Глянув на часы — кому не спится в ночь глухую? — встала с постели и пошла к двери.

— Кто там?

— Ты что же делаешь, курва? Что мальчонка-то твой под окнами причитает, весь дом перебудил?

Голос принадлежал соседке сверху, вздорной бабе предпенсионного возраста. Марина Васильевна выждала, пока баба проорется, потом поинтересовалась:

— Вы меня ради этого подняли в третьем часу ночи?

Оказалось, что соседка за дверью не одна, вместе с ней возмутилось еще два человека:

— Ты ребенка пустишь домой, или мы милицию вызовем?

— Совсем сдурела, училка?

— Что за бред, какого ребенка? — Она распахнула дверь, нимало не заботясь тем, что дух от тридцати двух кошек и трех собак не может озонировать тесную однокомнатную квартиру.

Делегация поморщилась, но позиций не сдала.