Читать книгу "Второй шанс для него - Моника Мерфи"

Он не отпустит меня. Это радует, и одновременно злит. Энди нужен мне для финансовой стабильности. Других же я хочу для возбуждения и страсти. Муж больше не может дать того азарта, за который может быть даже немного стыдно.

Я поднимаюсь в свой номер. Со мной небольшой саквояж, который я упаковала как раз для такого особого случая. Надеялась, что Эндрю позволит мне остаться с ним, но сейчас в его квартире живет та самая подружка-сучка вместе со своим младшим братом.

Который, если честно, оказался очень интересным экземпляром. Он красив и молод, и его можно склонить к нужному типу отношений – я почувствовала это в тот момент, когда заглянула ему в глаза. Не совсем мой тип – светловолосый, зеленоглазый, с тонкой костью и манерой казаться плохим мальчишкой.

Однако у него есть потенциал. Потрясающий потенциал.

Ставлю саквояж на кровать, открываю его и достаю маленький пистолет, позаимствованный из комода мужа. Он держал его там для защиты. Я взяла его по той же причине. Я собираюсь сделать нечто, способное изменить нашу жизнь навсегда, но не уверена, как к этому отнесутся другие. И особенно рада, что прихватила его, зная теперь, что эта глупая сучка все еще не исчезла из жизни Эндрю.

Может быть, решение сознаться во всем ошибочно, но мне нужно это сделать. Энди заслуживает знать правду. Эндрю должен осознать правду о себе.

Хотя я и сказала Эндрю, что Ванесса была его дочерью, но сама не знаю, правда ли это. Я хочу, чтобы это было правдой. Предпочитаю верить: ее отцом был Эндрю. К несчастью, я никогда не выясняла точно. Мне было не принципиально, кто ее отец. А теперь она умерла, но я надеюсь, что Эндрю подарит мне еще одного ребенка, хотя скорее принимаю желаемое за действительное.

Несмотря на его ненависть ко мне. Несмотря на его страх и отвращение, я все еще хочу, чтобы он был моим.

Навсегда.

Глава двадцатая

Ошибки всегда можно простить, если тот, кто их совершил, будет иметь мужество их признать.

Брюс Ли

Дрю

Когда телефон звонит в два часа ночи и вырывает вас из глубокого сна, вы знаете, что хорошего ждать не стоит.

Звонок пугает меня, и я тянусь за телефоном, который лежит на прикроватной тумбочке; мое сердце дико колотится. Фэйбл во сне откатывается от меня, поворачивается на бок, обнаженной спиной ко мне. Без ее близости мне сразу же становится холодно, я бросаю взгляд на телефон, и вижу, что звонит отец. Опять.

Я неохотно отвечаю, стараясь говорить шепотом.

– Привет.

– Дрю. Боже мой. – Его дыхание тяжелое, и я сдерживаю раздраженный вздох. Я так устал от его драмы с разводом и с трудом могу выдержать еще один мучительный телефонный звонок, еще одно жалобное заявление. – Это правда?

И словно вся жизнь вытекает из меня. Вы говорите себе, что готовы быть откровенным, но когда это происходит, напоминает разрыв гранаты.

– Что это?

– Адель рассказала мне о том, что произошло между вами. – Его голос понижается до еле слышного шепота. – Скажи, это правда?

Я не знаю, что он хочет от меня услышать. «Да, это правда» или «нет, это не правда»? Блядь, я запутался.

– Что она тебе сказала?

– То, что у вас много лет был любовный роман. Скажи, сын. Мне нужно знать. Она мне соврала? Пожалуйста, скажи, что она лжет.

Он не хочет иметь дело с такой правдой. Ну да, отлично, потому что я тоже.

– Папа…

– Не ходи вокруг да около. Просто скажи. Да или нет.

Я тяжело выдыхаю, мое сердце болит, внутренности сжимаются.

– Я…

– Скажи это! Да или нет. Это так просто.

Правильно. Это так просто – признать свой глубокий и темный секрет.

– Да, – говорю я резким голосом.

Папа молчит так долго, что я уже думаю, не сбросил ли он звонок. И вдруг знакомый звук заполняет мои уши, такой надрывный и жалкий, я не могу поверить в то, что слышу.

Отец… плачет.

– Ненавижу, – рыдает он, его голос дрожит. – Она все уничтожила. Мой брак, моего сына, мою дочь. О, боже, я так сильно ее ненавижу.

– Что? – Я поднимаюсь с постели, не глядя в сторону Фэйбл. Сейчас, возможно, она уже проснулась, но мне нужно сосредоточиться на том, что говорит папа.

Потому что мой разум отказывается признать то, что происходит.

– Не могу поверить, что она завела… роман с тобой. Роман. – Он смеется, но это безжизненный смех. – Она приставала к тебе. Боже, она больна. Видеть ее больше не хочу.

– Ты не винишь меня? – Я падаю на диван, у меня кружится голова. Все эти годы я считал, что если он узнает правду, то вырвет мне кишки.

– Винить тебя? Как я могу винить тебя? Она сказала, что это началось, когда тебе было пятнадцать. Черт, пятнадцать! – Звуки рыданий становятся сильнее. – Мне очень жаль, Дрю. Я привел ее в твою жизнь и так чертовски виноват. Я понятия не имел. Не имел ни малейшего представления о том, что она делала с тобой. Как я мог быть настолько глуп, настолько эгоистичен? Так слеп?

– Ты не виноват, папа…

– Остановись… просто остановись. Все это моя вина. Мне следовало быть более внимательным. Мне нужно было быть рядом с тобой, но меня не было. Я ненавижу себя за то, что позволил этому случиться. – Он глубоко и судорожно вздыхает. – Все кончено, сын. Мой брак разрушен. Ты больше не должен волноваться о ее присутствии в нашей жизни. Она больше никогда не перешагнет порог моего дома, не войдет в мое сердце и жизнь.

Я тоже плачу. Слезы льются, и я всхлипываю, пытаясь хоть как-то контролировать свои эмоции. Тяжкое бремя, которое я нес в своей душе месяцами, черт побери, годами – медленно, но верно испаряется. Мой отец знает правду.

И он не испытывает ко мне ненависти.

– Когда она тебе сказала?

– Позвонила несколько часов назад. Понятия не имею, где она. Ты ее видел? Она приходила к тебе? Господи, она извращенка. Клянусь, она одержима тобой.

– Я видел ее. Фэйбл подралась с ней, когда узнала, что Адель встретила ее младшего брата.

– Ты все еще с Фэйбл? Я думал, вы расстались. – На мгновение он замолкает. – Подожди, она знает, что произошло между тобой и Адель?

– Да, – хрипло шепчу я.

Он замолкает, как будто ему нужно время, чтобы переварить информацию.

– Ваши отношения, должно быть, очень серьезные.

– Она все поняла еще тогда, когда я пригласил ее приехать к нам домой.

Помню, как Адель с трудом скрывала свои эмоции, не в состоянии притворяться. Насколько же отцу было на нее наплевать, если он не заметил ее безумия, ее собственнического поведения.