Читать книгу "Набла квадрат - Петр Воробьев"

К сожалению, никто никогда не брал на себя труд пересчитать, сколько всего единиц бронетехники стояло, превращаясь в ржавчину, на полях усадьбы Кошкли. Будь это сделано, сразу можно было бы сказать, что к общему и без того внушительному числу прибавился один танк и два бронетранспортера.

Строго говоря, они пока что не проявляли особых тенденций к превращению в ржавчину, хотя были заляпаны грязью и декорированы обломками и скелетами, позаимствованными с других машин.

– Сколько времени зря потеряно, хозяин! – Ныгфукак размотал портянку и старым штыком принялся чистить себе ногти на ноге.

– Хоть бы зубы почистил, – с ненавистью сказал связанный Кагуннак, а то от твоих ног так калом несет, хоть каюгун вешай.

– Пытка номер восемь, – Ныгфукак с садистской улыбкой придвинулся к Кагуннаку и повесил портянку ему на нос.

– Сними, а то задохнется, и что ты будешь с трупом делать? – сказал барон.

– Как что? Съем! И тебя, хозяин, угощу!

– Есть труп, на носу которого висела твоя портянка – себя не уважать!

Извивавшемуся, как червяк, на полу Кагуннаку удалось наконец сбросить тряпку с лица. Несколько раз схватив ртом воздух, он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы плюнуть Ныгфукаку в глаз. Дружинники загоготали.

Барон слегка улыбнулся.

– Без вас, дети мои, я бы давно зачах со скуки ожидаючи. Когда собирается большое войско, ясно, что рано или поздно оно пойдет в поход – иначе с чего бы ему собираться. Слышите гул? Самолеты улетают. Бьюсь об заклад… Хотя на что с вами теперь биться? Из чайника твоего, поди, тангиты кипяток хлебают, пока моя девка им баллады поет. А, недорого досталось – не больно и жаль. Самолеты улетят, усадьба останется почти без охраны, и платина наша – поди, не всю еще растратили. Развяжи его, Ныгфукак! Подеритесь пока, чтоб остаток времени скоротать.

– Кром, наконец-то я избавлен от этого овечьего сыра! – лицо Горма расплылось в улыбке, кутукыгакские добровольцы в ужасе отшатнулись.

– Ох… – Черепов лежал на ящике из-под угробленного Камыснаповыми механиками реактора в состоянии, близком к трансу.

– Еще нет? – спросил Бросай, вперив в Горма наркоманский взгляд.

Горм развел руками.

– Хоть такое утешение – лицемерно пискнул валявшийся кверху лапками Интриллигатор Карманный. – Нам-то еще ничего, а каково Двойному будет без Тудытя!

– Две только дельных птицы и оставались на «Крюхе» – Тудыть да Попеньку, – сквозь транс высказался Черепов.

– А старина Хрябет?

– Старина Хрябет меня однажды спросонья чуть не слопал! – Интриллигатор перевернулся на брюхо.

– Хорошая птичка, маленькая, – Айник провела рукой по его чешуйчатой спинке и мигом обрезала ладонь до крови.

– Ретранслятор перехватил переговоры Таграка с кем-то из его воинства над Кыгмиком, – сказал Фенрир. – Судя по всему, они вот-вот вобьют последнего Камыснапова аса на три сажени в грунт. Слушайте перехват!

На фоне статических разрядов медленно возник шум битвы. Создавалось полное ощущение, что идет не воздушный бой, а страшная наземная схватка немеханическим холодным оружием и голыми руками. Скрежет зубов, проклятия и вопли о пощаде перекрыл мощный окрик Таграка: «Левый, левый! Левый фланг – вперед! Окружай!» Монахи-смертники Кыгмика затянули обдававший могильным холодом религиозный гимн на мертвом языке. Его прервал пронзительный клич одного из молодых напакутакских забулдыг: «Трактирщик! Еще крови!» Кто-то завизжал, сгорая в заклиненной кабине заживо, и вновь зазвучал голос Таграка: «Оставь его мне! В моей руке меч Божий!» Голоса стихли, и вновь только треск статики нарушал тишину.

– Теперь понятно, каким именно образом он нарушил дисциплину, – сказал Горм. – На мой вкус неплохо, если только кыгмикский старикан не решит поправить свои дела атомной бомбой.

– Кукылин утверждал, что при его жадности это исключено. Он даже ракеты своим пилотам перестал выдавать, – обнадежил Фенрир.

– За что и гребет полной совковой лопатой.

– Разлаялись, – Айник кое-как зализала руку. – Для разнообразия бы хоть поговорили по-людски. Что сказал Фенрир?

– Да разные гадости в твой адрес, – ответил Горм.

– Врет он, – поспешил самооправдаться Фенрир, – Сам он тебя поносил не переставая!

– Ну и дураки же вы все, – все три зрачка Бросая съехались к основанию клюва. – Сколько этот сыр тут лежал, и никто не учуял.

– Держитесь, поле грунтовое! – Фенрир выпустил шасси, убрав нижний передний силовой щит.

– Ой-ой, ну не до такой же степени! – Горму в живот въехали пустой ящик, два добровольца и Черепов.

Застонали механизмы шлюза.

Кукылин и Нулиаюк сидели взявшись за руки на броне чуть позади опоры силового щита.

– Фенрир только что сказал, что Таграк полетел расправляться с Камыснапом, – говорил Кукылин. – Скорее всего, в усадьбе все в порядке. Вон она, на месте, и не горит.

– Слава Богу! Мой дом сожгли у меня на глазах, – Нулиаюк вздохнула.

Броня под ними затряслась – колеса Фенрира коснулись земли. Дымка силового щита рассеялась, в лица всем летевшим на броне дунул ветер. Фенрир остановился.

– Постой, что-то не так, – Кукылин опустил со лба бинокулярную приставку.

Одна из массивных железных створок внутренних ворот лежала на брусчатке, вторая с огромной вмятиной в нижней части висела на одной петле. Внешние ворота были распахнуты, подъемный мост спущен.

Сбрасывая четырех тангитов на выгоревшую, жесткую, как проволока траву летного поля, откинулась крышка выходного люка.

– Я же предупреждал – на этот люк не садиться! – Горм боком вылезал из отверстия, а за его спиной манипуляторы выхватывали из футляров ракетные пистолеты. – Кукылин, летим во двор, остальные догоняйте бегом!

Во дворе Сягуягниту и стражники отбивались от баронских головорезов. Из бронетранспортеров, колесами обрушивших свод одного из погребов и застрявших, вылезали новые и новые негодяи. Сам барон Накасюналюк сидел на башне, свесив ноги в люк, и стрелял в стражников из пистолета. Услышав за спиной рев ракетных двигателей, он повернулся к Кукылину, опустил пистолет и, приветливо улыбнувшись, сказал:

– Доброй еды, Кукылин. А я вот тут по-соседски за должком заехал.

– Не убивай его, брат! – крикнула стоявшая на верхней галерее стены Нетсилик в трехсотлетней кирасе со стены залы первого этажа и с арбалетом со стены парадного покоя, заряженным прадедовским отравленным болтом с каминной полки. – Он нужен мне живым – он обещал меня одному из своих мерзавцев в качестве приза!

– Как раз недавно дыба освободилась! – пропыхтел Сягуягниту, отбиваясь тяжелым железным посохом от трех баронских челядинцев сразу.

– Дави, бей, убивай! – в один голос завопили тангиты, подбежавшие к воротам.