Читать книгу "Ведь я еще жива - Татьяна Гармаш-Роффе"

Сторговались на том, что Алексея будет прикрывать Саша – тот самый молодой опер с косым каштановым чубом, который и в бронежилете, и вооружен, – и Кис обещал не высовываться из-за его спины, пока Гена не будет взят.

И в этот момент у ворот раздался звонок: приехали Настя с Геной.

III

…Предупредить Настю о предстоящих событиях они не могли: Кис считал, что новая попытка контакта с ней насторожит Гену, и запретил Грушицкой звонить подруге. Наверное, если бы Анастасия Марковна знала, что она не одна, что здесь есть люди, готовые защитить ее, то ей бы удалось сыграть роль, навязанную Геной, получше.

Но она этого знать не могла и играла свою роль из рук вон плохо. Она никак не могла толком сформулировать вопрос, ради которого она как бы и просила встречи со своим советчиком Пашей Фроловым. В результате раздражение росло у всех троих.

Что в конечном итоге было не так уж плохо. Весьма скоро Фролов принялся упрекать Настю в неприличном поведении в прошлый раз, шокировавшем его гостей, кивая пренебрежительно в сторону Гены, ее «хахаля». Настя вспылила в ответ и принялась доказывать, что Паша, если он ей настоящий друг, должен ее принимать такой, какая она есть!

С точки зрения Киса, оба фальшивили неимоверно. Но он очень надеялся, что Гена фальши не учует. В конце концов, миллионы зрителей, собирающихся ежедневно у экрана телевизора на просмотр очередной серии, не чувствуют, как безбожно переигрывают актеры! А Гена не давал никаких оснований заподозрить в нем взыскательного зрителя с развитым вкусом. Так что схавает, тренированный!

…Так оно и вышло. Вскоре Гена, заметно заскучав, направился в туалет и прошел мимо мониторной, дверь которой была всегда приоткрыта.

Кис, напряженно вслушивавшийся в каждый звук, понял: Гена сделал первую разведку. Убедился, что все по-прежнему, на своих местах. Следующий его заход «в туалет», без сомнения, станет атакой на Лешу.

Мрак уже прочно облепил окна особняка, когда Гена снова вышел из столовой, – шел десятый час. Настя с Павлом все выясняли отношения, их раздраженные голоса доносились до самых отдаленных комнат. Фролов упрекал Настю в эгоизме, вспоминая, увлекшись не на шутку, какие-то старые истории, свидетельствующие, по его мнению, о том, что Настя думает лишь о себе.

Настя вяло огрызалась, стараясь хоть чем-то заполнить этот нелепый визит и нелепый разговор. Она не представляла, зачем Гена вынудил ее просить Фролова о встрече, зачем они сюда сегодня снова приехали, зачем Гена оставляет ее с хозяином наедине. Если бы ей кто-нибудь сказал, что в это время за стеной фроловского дома готовятся к атаке бандиты, похитившие ее дочь и намеренные убить ее саму, Настю, то она бы не поверила: настолько вяло, скучно и неприятно протекал этот странный вечер…

К тому моменту, когда Настин «любовник» вышел из столовой во второй раз, Алексей занял другую позицию: он покинул комнату и устроился за поворотом коридора – так ему было проще наблюдать за Геной. Шанс, что он сунется сюда, был невысок, – ну а если вдруг, то Кис успеет дать команду! И тогда откроются все двери, и Гену скрутят раньше, чем он поймет, что случилось.

Саша сопроводил перемещение детектива настороженным взглядом, дернулся ему вслед, но так и остался на месте.

Кис заметил это движение. Необычность и сложность субординации между операми, спецназом и детективом вносила, понятно, в душу Саши некоторую сумятицу. Спецназ подчинялся операм. Операми командовал Димыч. А Димычем командовал в некотором роде Алексей Кисанов. Конечно, формально ему не по рангу, не по статусу, но в тех случаях, когда детектив вовлекал в свои дела друзей с Петровки (взаимовыгодно!), то он являлся человеком наиболее посвященным, стало быть, наиболее компетентным в данной ситуации. Отчего ему и выпадало расставлять акценты в предстоящем деле.

Серега и другие его бывшие коллеги, когда приходилось с ними работать в контакте, отлично понимали это и ситуацию воспринимали без лишнего самолюбия, без иерархических заморочек. Куда сложнее было с теми новыми и рядовыми операми, которые не знали Киса лично и не совсем понимали расклад.

Вот Саша и дернулся, увидев, что вверенный его заботам частный детектив самовольничает. Но Кис приложил палец к губам. Саша немного растерялся, однако возражать не рискнул. С этим детективом считалось его начальство, а коли так, то…

Он приник ухом к двери, чтобы лучше слышать, что предпримет этот чертов детектив, столь непонятно независимый, и что предпримет Гена, предмет его основного контроля.

…На этот раз Гена замер перед входом в мониторную. Алексей, чуть выдвинувшись из-за поворота в темноте, хорошо видел его.

Гена задрал пиджак, вытащил из-под него пистолет и решительно распахнул дверь.

Тут же открылась дверь рядом, Саша возник на пороге и, оттеснив локтем ринувшегося было к мониторной детектива, сделал крупный шаг к комнате.

Кис немедленно шагнул ему вслед, вытягивая шею из-за Сашиного плеча.

Перед ними открылась неожиданная картина: Гена стоял в центре мониторной, озираясь. Леши не было видно. Куда он делся?!

Увидев Сашу, Гена вскинул пистолет и выстрелил – тихим «пуком», как и предполагал Алексей, пистолет был с глушителем. Но пуля попала в дверь, которая за долю мгновения до выстрела вдруг пошла на Сашу.

– Бросай оружие! – раздался голос Леши.

Ага, он схоронился за дверью! Банальный прием, но потрясающе эффективный!

Гена развернулся на голос и снова выстрелил.

Саша вступил в комнату, Кис за ним.

Гена растерялся. Он водил пистолетом из стороны в сторону, видя надвигающихся на него людей: Лешу (ментовский бронежилет его защитил) с одной стороны и детектива с опером – с другой.

– Бросай оружие, я сказал! – напомнил ему Леша.

Гена положил пистолет перед собой на пол и поднял руки.

Через пару минут Гена сидел в крутящемся кресле, прочно примотанный к нему скотчем. Из его карманов выудили два мобильника, из-под правой брючины нож. Никаких микрофонов при нем, к счастью, не оказалось: насмотришься вот так всяких джеймсбондов, и станет тебе мерещиться повсюду супертехника, а жизнь, как выразился Леша, «не такая кудрявая».

– Ты сразу скажи, – произнес Леша, – будешь кооперироваться? Или тебя пытать надобно?

– Буду, – проговорил Гена.

– Тогда рассказывай, чего от тебя ждут подельники? Что ты должен им сообщить?

Но Гена молчал.

– Он думает, что от своих ему больше достанется, чем от нас, – обратился к детективу Леша. – Он думает, что мы такие дураки добренькие, а у него там не дураки и не добренькие. Он думает, что мы ща расслюнявимся. Типа мы цивилизованные идиоты, и нам жизнь человеческая дорога! Так то человеческая, – он сильно ткнул Гену в плечо, отчего тот, связанный, немного завалился на бок. – А не говна всякого, как ты! Понял?!