Читать книгу "Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич"

– Я хочу вам кое-что сказать, – произнесла Ксения.

– Не сегодня, у нас нет времени, – довольно резко оборвал ее я. И увидел в ее глазах вспыхнувшую обиду. Но мне сейчас было не до женских эмоций.

– Ксения, у вас сегодня есть эфир? – спросил я, когда мы присоединились к остальному обществу.

– Да, я веду вечерние городские новости.

– Вам известно, что должно произойти вечером?

– Об этом только все и говорят. Некоторые уже уезжают из города.

– В самом деле, нам навстречу попалось необычно много машин. Теперь понятно, куда они едут. Вот о чем я хочу вас попросить: я прошу вас сказать всем людям открытым текстом о том, что готовится. И еще сказать о том, что мы не допустим, чтобы всякая мразь вытворяла в городе все, что ей заблагорассудится. Все равно – я уверен – они уже знают о наших приготовлениях. И прошу вас, затем обратиться к мужчинам с воззванием: кому дорого спокойствие и безопасность их семей пусть выходят на защиту города. Объявите сбор в восемь часов у памятника Победы. Если есть в этом городе смелые люди, они придут.

Ксения внимательно посмотрела на меня.

– Я сделаю все, что вы просите.

– Надеюсь, встретимся с вами завтра живыми и здоровыми, – сказал я.

Мы снова остались в чисто мужской компании.

– Теперь нам надо подумать о том, как максимально эффективно распределить наши силы, чтобы накрыть как можно большую часть города, – сказал я.

Олег уехал через час, когда закончилось наше импровизированное совещание, и мы остались вдвоем с Анатолием. Ходики на стене показывали шесть часов, сбор мы наметили на восемь. Значит, оставалось два спокойных часа.

– Может, тебе не стоит в этом участвовать, ты все-таки священник? – сказал я.

– Я думаю, что Бог одобрит мое намерение.

– Но он призывал совсем к другому. Ударили по одной щеке, подставляй – другую.

– Знаешь, о чем я иногда думаю, если бы он знал, как будет развиваться человеческая история дальше, как будет велика власть зла, сколько крови прольется, то я почти уверен, что он изменил бы некоторые свои постулаты.

– Да ты я погляжу еретик, живи ты в другую эпоху, тебя бы сожгли на костре.

– Служить Богу это вовсе не означает без конца повторять одни и те же сказанные когда-то слова, а следовать тому, что он нам всем завещал; нести любовь к ближнему. Есть дух учения, а есть буква. И если не противостоять злу, то какая цена любви. Он сам подал нам этот пример.

– Но он не вступал в схватку с бандитами.

– Просто они не попадались на его пути. Знаешь, всякий раз в таких ситуациях я ставлю его на свое место и пытаюсь понять, как бы он поступил. Мне кажется, он бы действовал сейчас точно также.

– Значит, будем считать, что сегодня в наших рядах будет Бог.

– Он всегда с теми, кто противостоит злым силам.

Я вздохнул. Честно говоря, сегодня вечером я больше надеялся на помощь обычных людей.

– Твоя жена знает, куда ты ушел?

– Знает, у меня нет от нее тайн.

– И как она отнеслась к этому твоему поступку?

– Сказала, что Бог меня благословляет.

– Ты счастлив с ней?

– Да, мне невероятно повезло, я познал, что такое настоящая любовь. Ты не представляешь, как это одухотворяет всю твою жизнь. Подлинная любовь делает нас совершенно иными.

– Я действительно этого не знаю, с подлинной любовью мне не повезло. Как ни странно, но только теперь я начинаю понимать, что я никого не любил и никто не любил меня.

Я вспомнил о Марине, о длинной череде ссор, которые ознаменовали все наше совместное существование. Самая большая загадка в жизни: зачем мужчина и женщина, не созданные друг для друга, оказываются вместе? Но размышлять на эту тему дальше мне не удалось, так как зазвонил телефон. Почему-то у меня учащенно заколотилось сердце. Я поднял трубку и сразу узнал его голос.

– Ну как, кореш, готовишься к сегодняшнему карнавалу. Обещаю, будет весело. Такого этот паршивый городишка еще не видывал. Ты тоже будешь приятно удивлен. Надеюсь, ты не струсишь и вылезешь из своего убежища. Я так соскучился по тебе, мы давно ни о чем не беседовали. У тебя, наверное, накопилось ко мне масса вопросов.

– А у тебя есть масса ответов?

В трубке раздался смех.

– Смотря что ты под этим понимаешь, корешок. Ты рановато стал праздновать победу, я сразу понял, что ты – фартовый. Но сегодня у тебя есть шанс это доказать. Вылезай из берлоги – и мы поговорим как мужчины.

– Поговорим, не волнуйся, я тебе обещаю, что наш разговор будет для тебя не самым приятным.

– Да ты мне никак грозишь. – В голосе моего собеседника прозвучало притворное изумление. – Я вижу, кореш, да ты расхрабрился. Уж не та ли баба, с которой ты гулял той ночкой, тебе так расшевелила. Перед ней по струнам бьешь. Ну, ну, это становится занятным. Наша встреча обещает быть особенно забавной. Ты бы хоть намекнул, где ж ты будешь, чтобы я тоже туда бы заскочил.

– На кладбище, там, где скоро будет твоя могила.

– Ох, силен, кореш, – громко засмеялся Монахов, как скажешь, так сразу страшно становится. Ты я вижу совсем распалился. Молодец, это мне нравится. Ну, давай, до встречи. Осталось ее ждать совсем недолго. Кажется, вы трубите сбор в восемь.

Я вытер пот со лба. Пока я разговаривал, Анатолий внимательно наблюдал за мной.

– Это «Монах», он повадился звонить ко мне и вести светские беседы. Каким-то образом он узнает мой телефон, хотя мы его постоянно меняем.

– Когда-то я им немного занимался, он весьма ловок и все время ускользал. Потом я узнал, что у него был в милиции осведомитель. Это была одна из причин, почему я решил уйти оттуда.

– Мне кажется, что однажды наши дорожки пересекутся и одному из нас эту встречу не пережить.

– Ты должен всегда помнить, что он не задумываясь применит оружие.

– Это я уже понял.

Оставшиеся до условного часа время мы с Анатолием почти не разговаривали. Просто сидели напротив друг друга и изредка улыбались. Ни с кем мне не было так хорошо, как с этим человеком. Если судьба мне не дала любимой женщины, то она одарила меня замечательным другом. И надо признать, что это тоже немало, может быть, даже больше, чем первый вариант.

Олег приехал, как мы и договаривались без пятнадцати восемь. Таким хмурым я его, пожалуй, еще не видел.

– Я специально проехал по многим улицам, еще совершенно светло, а город словно весь вымер. Даже окна закрыты, все либо уехали, либо попрятались по домам.

– Кто-нибудь собирается у памятника Победы? – спросил я.

– Пока нет никого.

– Это плохо, мы рассчитывали, что люди придут.