Читать книгу "Запомнить все. Усвоение знаний без скуки и зубрежки - Генри Редигер"

Мы навестили Патерсона в колледже и попросили наскоро продемонстрировать возможности своей памяти. Он охотно согласился. Мы один раз проговорили случайную последовательность чисел: 615392611333517. Патерсон внимательно выслушал, сказал: «Отлично, давайте используем это пространство» — и оглядел окружающие предметы. «Я вижу, как этот кулер превращается в космический челнок, и в тот момент, когда он берет старт, из-под него выскакивает на поверхность поезд метро. На книжных полках за кулером рэпер Эминем устроил перестрелку с Лесли Нильсеном из “Голого пистолета”, а лейтенант Коломбо за ними наблюдает»[128].

Какой во всем этом смысл? Джеймс запоминает цифры группами по три. Каждое трехзначное число — конкретный образ. Например, 615 — это всегда «шаттл», 392 — станция «Эмбанкмент» лондонского метро, 611 — Лесли Нильсен, 333 — Эминем, а 517 — лейтенант Коломбо. Пролить свет на эти образы позволяет другое мнемоническое правило: с каждой цифрой от 0 до 9 Джеймс связал звук английской речи. Цифра 6 — это всегда «ш» или «с», 1 — это «т» или «д», а 5 — «л». Именно поэтому образом числа 615 — «ш-т-л» — стал «шаттл». Практически любое трехзначное число от 000 до 999 существует в уме Патерсона в виде уникального образа, построенного на соответствующих звуках. Например, в ходе нашего импровизированного испытания он представил такие картинки, помимо космического челнока:

На чемпионате по запоминанию, где последовательность цифр зачитывают участникам со скоростью одной цифры в секунду, Патерсон может запомнить и повторить без ошибки 74 цифры. С помощью упорных занятий он рассчитывает увеличить этот результат. («Моя жена говорит, что память отняла у нее мужа», — признается он.) Без помощи мнемонических приемов большинство людей способны удержать в оперативной памяти до семи цифр. Поэтому в телефонных номерах обычно не бывает больше семи цифр. Кстати, на момент, когда пишутся эти строки, лучший результат в запоминании цифр на слух составляет 364 цифры. Это мировой рекорд, и поставил его Йоханнес Маллов из Германии.

Джеймс не скрывает, что поначалу мнемоника интересовала его лишь как способ облегчить учебу. «Не самый похвальный мотив», — признает он. Освоив несколько приемов, Патерсон стал относиться к занятиям спустя рукава, поскольку мог весь семестр не открывать учебников, а перед самым экзаменом — под завязку набить голову нужными именами, датами и фактами.

Однако скоро Джеймс убедился, что при таких условиях он не овладевает понятиями, их отношениями и основополагающими принципами. Он был похож на путешественника, который изучил лишь горные вершины, но ничего не узнал о расположении хребтов, долин и рек, о флоре и фауне — то есть не получил той полноты картины, которая и составляет знание.

Многие воспринимают мнемонические приемы всего лишь как фокусы и не видят в них инструментов, способных внести фундаментальный вклад в обучение. В определенном смысле так и есть. Мнемоника как способ развития интеллектуальных способностей обретает силу лишь после того, как вы овладели новым материалом. Вот и студенты колледжа Bellerbys используют эти методы как своеобразные карманы в памяти, которые наполняются знаниями. А основные идеи в каждом кармане снабжаются выразительными памятными зацепками, чтобы их можно было в любой момент извлечь — припомнить информацию во всей полноте и со всеми деталями.

Во время долгих часов занятий на симуляторе пилот реактивного самолета Мэтт Браун довел до автоматизма действия, которые требуется совершать в каждой экстренной ситуации. В ситуациях, где от безошибочного и исчерпывающего выполнения выученных схем зависит выживание, приемлема только хореографически согласованная работа глаз и рук. Каждая такая схема — это мнемоническое правило выполнения конкретного маневра.

Карен Ким — высокопрофессиональная скрипачка, на момент нашего разговора вторая скрипка во всемирно известном «Паркер-квартете». Большую часть своего репертуара этот струнный квартет играет наизусть. Сегодня это редкость: мало кто из исполнителей классической музыки делает так. Партия второй скрипки по преимуществу аккомпанирующая, а мнемоническим приемом для запоминания смены гармонии выступает главная тема. «Мысленно пропеваешь мелодию, — рассказывает Ким, — и знаешь, что, когда мелодия доходит до определенного места, гармония меняется»[129]. Гармонический строй некоторых произведений особенно сложен для запоминания. Например, у фуг может быть до четырех тем, сменяющих друг друга самым замысловатым образом. «Заучивать фуги очень трудно. Я должна знать все остальные партии едва ли не лучше собственной — тогда я начинаю узнавать ходы, которые, возможно, знала и раньше, но не вслушиваясь в них. Запоминание смены гармонии в огромной степени зависит от того, насколько ты знаешь структуру пьесы, ее “дорожную карту”». Когда квартет разучивает очередное произведение, то сначала очень долго проигрывает его в медленном темпе, а затем постепенно начинает ускоряться. Точно так же Винс Дули постепенно синхронизирует действия всех игроков футбольной команды GeorgiaBulldogs, готовящейся к следующей субботней игре. А нейрохирург Майк Эберсолд, осматривая пациента с огнестрельным ранением, методично перебирает в памяти проблемы, с которыми рискует столкнуться во время предстоящего хирургического вмешательства.

Умение воспринимать последовательность физических движений как танец, представлять сложную мелодию в виде «дорожной карты» или футбольного мяча, который игроки пасуют друг другу, — все это мнемонические зацепки для быстрого припоминания и лучшей результативности.

Благодаря постоянным опытам припоминания можно превратить сложный материал в нечто привычное, буквально сродниться с ним — и тогда надобность в памятных зацепках отпадет. Консолидировав, к примеру, три закона Ньютона в ментальную модель, вы можете использовать ее для мгновенного доступа к этим знаниям. Если мозг часто использует информацию, он кодирует и «режет на порции» последовательности моторных или когнитивных действий. Так вам легче будет вспоминать их и выполнять рефлекторно, в силу привычного навыка.

Подведем итоги

Итак, все сводится к элементарной, но очень важной истине: обучение, которое требует усилий, меняет мозг, создает в нем новые связи и наделяет его новыми возможностями. Наши интеллектуальные возможности не предопределены от рождения, а в значительной мере формируются нашими собственными трудами. Этот факт — самый аргументированный ответ нашему внутреннему голосу, который во время учебы или работы частенько донимает нас вопросом: «К чему стараться? Выше головы не прыгнешь». Стараться есть смысл хотя бы потому, что старания сами по себе расширяют пределы наших возможностей. От того, что мы делаем, зависит, какими мы станем и на что будем способны. Чем больше делаем сегодня, тем больше сможем завтра. Усвойте этот принцип, и всю оставшуюся жизнь будете пользоваться преимуществами установки на развитие.