Читать книгу "Оберег Святого Лазаря - Ольга Тарасевич"

Нет, в таком деле – побег из больницы – без сообщника никак не обойтись.

Но как объяснить мужу, что мне сейчас нельзя оставаться в палате? Я совершенно точно знаю, что в настоящий момент должна быть в гостинице «Авангард». Почему – понятия не имею.

Хотя, может, какие-то логические объяснения можно привести.

Я явственно чувствовала, как мощная темная сила пытается мне препятствовать. Она могла уничтожить меня.

Ох как тяжело сейчас примерять на свои ощущения и новые знания одежки привычных слов…

В общем, это, черное и сильное, хотело меня остановить. Вырубить. И у него почти получилось.

Но есть и другая сила, светлая и мощная.

Не знаю, кто мне помог – бабушка, ангелы, Бог. Это защитило меня.

Это всегда вело меня по жизни.

Это теперь призывает срочно действовать…

– Ладно, не надо так напрягаться. – О, чудо! Муж встает со стула, достает из пакета мои джинсы и рубашку. – Давай, снимай скорее свой прекрасный больничный пеньюар. Я все понял: если ты сейчас не свалишь из больницы – то помрешь и никакие медики не откачают. Как же с тобой иногда бывает тяжело! Ты страшный человек, Натали. Если что-то хочешь – хоть кол на голове теши, все равно по-своему сделаешь.

– Ага, точно, я такая!

Мне становится легко и весело.

Осторожно встаю с кровати, прислушиваюсь к своим ощущениям.

Немного кружится голова – но это мелочи. Жить буду. И буду бороться…

* * *

Территориально гостиница «Авангард» не относится к нашему моргу. Поэтому труп Евсении вскрывает какой-то совершенно незнакомый нам с Леней мужик, с которым прежде никогда не доводилось пересекаться.

Мы с мужем уже обменялись многозначительными взглядами и прекрасно поняли, что наше мнение о коллеге совпадает: клинический идиот.

Дурачок – такой восторженный, задорный, свежеобученный…

Наверное, недавно ему довелось стажироваться в Европе.

Ладно, фиг с ним, с этими его новомодными аксессуарами – ярко-оранжевой пижамой, пластиковой маской и специальной пилой, улавливающей брызги (наши мужики-санитары пользуются обычной фрезовой пилкой. Конечно, летит все, что только можно, куда можно – кровяные капельки на наши направления на гистологию, костная пыль – в нос. А не стой под стрелой, пока санитар труп эксперту готовит. Впрочем, если нас слишком сильно заливает кровищей – мы вопим, не стесняясь). Можно было бы даже смириться с тем, что этот парнишка сам, без помощи санитаров, начал проводить аутопсию. Но вот зачем он «европейский» разрез делает?

Это слишком долго! Меня интересует конкретный орган – а таким макаром до него доберутся чуть ли не в последнюю очередь!

Российский и европейский подход к аутопсии различаются.

У нас все просто, как грабли, – тело разрезается от шеи до лобка. Европейцы режут иначе – от каждого плеча до середины груди, а затем ниже до лонной кости. Мне кажется, смысл использовать «воротниковый» разрез, близкий к «европейскому», есть только тогда, когда надо исследовать шею трупа (при удавлении, подозрении на него, повешении). При «воротниковом» разрезе сначала вскрывают голову, чтобы выпустить кровь (не так уж много ее и вытекает) и не допустить артефициальных «кровоизлияний» на шее. А потом делают полукругом разрез над ключицами и от него вниз до лобка.

В общем, ничего такого европейцы, чего не знают наши судмедэксперты, не придумали.

Но я не могу понять, зачем тело Евсении с подозрением на отравление ФОС нужно вскрывать по такой схеме!

Мне надо скорее увидеть органы мочеполовой системы – а эксперт все в голове что-то выглядывает…

Из коридора доносится:

– Слушайте, не надо меня нервировать! Вы мне какие вопросы в постановлении написали? Идентификация личности убиенной бабушки! Вам наплевать, что эту бабулю идентифицировать не надо, личность установлена, родственниками опознана. А кто просил на наркотики проверить? Восьмидесятилетняя бабка – у вас наркоманка, да? Биологию на сперму заказывали? Очень хорошо, мы ее делаем. Хотя и ежику понятно: что такое сперма, бабуля уже благополучно забыла. Я с вас, следователей, просто обалдеваю. Вам что, работы мало? Бабка, царствие ей небесное, чайник на плите оставила, пожар был, померла при «Скорой». При чем тут сперма и наркотики?! Где вы такие вопросы вообще взяли?! А почему о деньгах никто не думает? Такие анализы – дорогое удовольствие. Вот бы заставить вас всех их из собственного кармана оплачивать!

В энергичный женский голос вклинивается мальчишеское:

– В справочнике следователя такие вопросы указываются!

– В топку справочник вместе с автором! В дурдоме, наверное, день открытых дверей был! Это хорошо, что вас в отпуск не пускают, пока дело до ума не доведете. А ума у вас нет, молодой человек! И отпуска не будет, и не надейтесь!

Экспертесса продолжает разоряться, а я невольно улыбаюсь.

«День открытых дверей в дурдоме» – это хорошо сказано.

Похоже, и здесь та же картина: вменяемый следак – это большая редкость.

Впрочем, и среди нашего брата бывают личности немножко с приветом.

Например, с нами работает одна девушка – мы ее Альфа-Центаврой кличем. На своей волне человек, ну бывает.

Пару лет назад у нас ремонт затеяли, и Альфу-Центавру к моей подружке Ленке в кабинет временно переселили. А у Лены в шкафу канистра со спиртом стояла. Нет, не автомобильная канистра – просто такая бутыль шестилитровая, из-под питьевой воды.

Спирт нам выдают, по 700 граммов на 20 трупов – руки мыть. Правда, никто из наших спиртом руки не моет. Отдельные экземпляры с непритязательными алкогольными пристрастиями потребляют внутрь, ну а большинство зимой в бачки для стеклоомывателя льет. У Ленки вот для зимы как раз такая спиртовая заначка и накопилась.

А Альфа-Центавра, значит, чайку решила попить.

Канистру нашла, «воды» в чайник залила, вскипятила. Амбре по всему кабинету пошло: спирт кипятить – конечно, запахнет. Альфа-Центавра наша ароматов нанюхалась и – бабах – чайник в мусорку выбросила. Ленка в свой кабинет возвращается и офигевает: вонища, чайничек ее любимый желтенький в мусорной корзине лежит. «Он же сгорел», – объяснила Альфа-Центавра.

Нет, Ленка даже не орала, что вообще-то нормальные люди питьевую воду в шкаф не прячут, что невозможно было чистейший спирт не унюхать. Так мы между собой похихикали, перекрестили Альфу-Центавру в Альфа-Чай – и забыли…

– Ты себя нормально чувствуешь? – Леня кивнул на секционный стол с телом Евсении, где наш восторженный коллега сепарировал мягкие ткани. – Что-то ты опять так побледнела! Ну да, тяжело, конечно, все-таки вскрытие знакомого человека – всегда реагируешь.

Молча киваю.

Вообще, это правильно, что родственников и знакомых на вскрытие не пускают. Нечего им там делать. Даже в нашей профессиональной среде не принято вскрывать родных и приятелей, наблюдать за этим. Если, не приведи Господь, что-то такое случается – то с телом работает судебный медик, который не знал покойного при жизни.