Читать книгу "Ночные снайперы - Юлия Волкова"

— Аленушка, как приятно вас видеть здесь! — визгливо воскликнула одна ярко накрашенная блондинка и рванулась к Калязиной, оттерев бедром швейцара. — А мне говорили, что вы почти не бываете в ночных клубах.

— Гнусная ложь, — пробурчала Алена. — Что здесь творится сегодня?

— Приехал сам Ваня Ахтынберг! — провозгласила блондинка. — Вы же знаете, что он теперь руководит нашим клубом из Москвы, но Новый год решил отпраздновать в родном городе. Вы можете себе представить, какая обалденная программа намечается? Шоу начнется прямо на балконе «Мани-Вани». Говорят, Ваня привез каких-то убойных трансвеститов. Они демонстрируют латиноамериканский стриптиз. Такого еще нигде не было!

Алена постеснялась спросить, что такое латиноамериканский стриптиз, не желая выглядеть необразованной. И, откровенно говоря, не знала, куда деваться. Полторы минуты назад ей позвонила Александра и сообщила, что маркеры бабушек направлены в сторону «Мани-Вани». А раз так, снайперши ее прекрасно видят в оптический прицел. Интересно, кого они намереваются подстрелить на этот раз? Самого Ахтынберга или его замечательных трансвеститов? А может быть, они изменят свои намерения и пульнут в нее, в Алену? От этой мысли ей стало не по себе. К ней еще подходили и здоровались какие-то люди, а один лохматый павиан в мятом смокинге, но с огромной золотой цепью на шее (поверх бабочки, о ужас!), наклонился к ее уху и доверительно сообщил, что мерзнуть на улице осталось недолго, что сейчас все начнется и господин Ахтынберг выйдет на балкон с приветственной речью к публике, как Ленин.

«Сейчас все начнется и закончится, — подумала Алена. — Саша просила держать камеру наготове. Но не могу же я в этой праздной толпе выглядеть рабочей лошадью». Она решила ограничиться возможностями своего мобильного телефона, способного снимать недлинные, простенькие картинки.

Грянула бодрая музыка из динамиков, установленных на длинном, широком балконе клуба, напоминавшие малярную люльку. Замигали разноцветьем лампочки, вывешенные по всему фасаду. Над крышей клуба вспыхнули огни фейерверков. Скучающая толпа оживилась. Балкон осветился неестественным «лунным светом», а затем на нем появились вихляющиеся фигуры в невообразимых париках, очень смахивавших на обычные банные мочалки, но блестящие и чересчур длинные. Под гремящую музыку фигуры стали исполнять странный танец, возможно, и являвшийся латиноамериканским стриптизом, потому что с балкона полетели элементы одежды. Толпа восторженно взревела, хотя, на взгляд Алены, восторгаться было нечем, и стала ловить сувениры. На голову Калязиной свалился какой-то полосатый носок, и она еле сдержалась, чтобы не выругаться в полный голос. Хотя вряд ли ее сейчас кто-нибудь бы услышал. Над крышей взорвалось еще несколько фейерверков. «Бедные жители, — посочувствовала Алена жильцам близстоящих домов. — Обитать рядом с таким вертепом! Недаром говорят, что в этом районе самое дешевое жилье». Через некоторое время музыка стала стихать, фигуры затряслись в конвульсиях, перегибаясь через перила «люльки», а затем что-то грохнуло, звякнуло, вздрогнуло, и в свете яркого синеватого софита показался хозяин праздника, Иван Ахтынберг — маленький, толстый человечек с козлиной бородкой и выпученными глазками. Толпа снова загудела. Ахтынберг некоторое время покровительственно лицезрел всеобщее возбуждение, а затем поднял руку и выставил ее вперед. Народ под балконом стих мгновенно. «Правда, как Ленин», — подумала Алена. В этой тишине Ахтынберг тоненько, противно захихикал. Отсмеявшись, он перегнулся через перила и закричал:

— Ну что, козлы и козы! Дождались праздника? Сейчас мы насыплем вам этого праздника по самое не хочу! Хотите по самое не хочу?

— Да! — заорали в толпе.

— Верю! — одобрил Ахтынберг. — Сегодня вы увидите такой хэллоуин, которого не видели ни разу в своей жизни. Я обещаю вам такую колбасню, от которой вы взвоете и задохнетесь. Это я вам говорю: ваш любимый Ваня Ах-тын-берг!!! Вау!

С этим «вау» он наклонился еще ниже, предложив на обозрение почитателей своего таланта блестящую тонзуру, и вдруг подпрыгнул и схватился за голову ладонями.

— А-а-а!!! — закричал он, и народ подхватил его крик.

Только Алена, высоко держа мобильник, ловя Ахтынберга в кадр, поняла, что произошло. Кончилось. Свершилось. Саша была права. Преступники скоро предстанут перед справедливым судом.

На балконе замелькали люди в униформе. Толпа внизу стала медленно просекать, что случилось нечто, не запланированное сценарием, заволновалась. Два охранника подхватили хозяина заведения под руки, а несколько других выбежали на улицу, с подозрением оглядывая каждого стоявшего под балконом.

— Ваня! — истерически закричала какая-то девица. — Что с тобой?

Гости заметались перед клубом, спрашивая друг у друга, что, собственно, произошло. Суматоху прекратил сам Иван Ахтынберг. Он вырвался из цепких заботливых рук своей охраны, снова перегнулся через перила и захохотал, захлебываясь слюной.

— Эй вы, козлы! — сквозь смех орал он. — Кто забивался, что Ваню не испачкают краской? Обломитесь, придурки! Это — плюшка! От того самого снайпера! И я выиграл! Поставил на себя и выиграл! Кто из вас еще способен на такое?

Он кричал еще несколько минут, подпрыгивая и хлопая себя ладонью по лысине.

«Он еще не знает, что виртуальный тотализатор прикрылся, — спокойно подумала Алена, пряча мобильник и открывая дверь машины. — Или мальчики не вняли увещеваниям майора Мелешко и Моржа? А азартный парень этот Ваня. И умеет радоваться жизни. Хоть и козел».

6

Екатерину Максимовну и Елизавету Петровну встретили у подножия башенного крана. Игорь и Андрей как истинные джентльмены помогли дамам сойти с последних ступенек ненадежной конструкции. Дамы встрече не удивились, не возмущались и не скрывали цели своего визита наверх. Посовещавшись, друзья решили пригласить бабушек в офис Пирогова. Те не спорили, не сопротивлялись. Только сесть в машину Игоря наотрез отказались, мотивируя отказ тем, что не доверяют быстрым заграничным маркам.

В офисе Гоголь организовал чаепитие на шесть персон. С медовыми пряниками и малиновым вареньем, полагая это угощение сообразным ситуации. Все-таки бабушки в гостях. Некоторое время чаи гоняли молча. Никто не решался первым начать беседу, ради которой они все здесь собрались на ночь глядя. Затем Андрей, дочиста вычерпав розетку с вареньем, откашлялся и с грустью взглянул на пожилых пейнтболисток.

— Милые дамы, — печально проговорил он. — То, что я сейчас скажу, и то, что, скажете вы, если захотите, будет носить характер обычной беседы, которая никакими средствами фиксироваться не будет. Вероятно, в ближайшее время вас вызовет следователь и будет разговаривать с вами, протоколируя каждое слово. Вы, надеюсь, понимаете, что это означает. Но сейчас среди нас следователя нет. И протокола я вести не буду. И диктофона включать тоже. Я просто хочу знать. И все мы хотим знать. Зачем, Екатерина Максимовна? И почему, Елизавета Петровна? Скучно было жить без подобных головокружительных трюков?

— Скучно? — Екатерина Максимовна оскорбленно подняла на Мелешко глаза. — Поверьте, нам есть чем заниматься в жизни.