Читать книгу "Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости - Брене Браун"

Принцип возрастания

Игра с перетасовыванием может помочь нам понять, сколько чувств мы вкладываем в конкретные ожидания. Но, говоря об ожиданиях и страхе уязвимости, нельзя не упомянуть, что многие женщины привыкли видеть в некоторых жизненных событиях универсальное спасение от всего на свете. Все плохо, но если найти парня, все наладится. Еще лучше выйти замуж. А уж если родить ребенка, то все будет просто непомерно прекрасно.

В процессе исследования я пришла к пониманию того, что с появлением новой ситуации в жизни любые уже присутствующие в ней проблемы будут умножаться – сразу после того, как ситуация потеряет прелесть новизны. Если вы не замужем и у вас есть личностные проблемы, то, когда вы найдете мужа, проблем у вас только прибавится. Опять-таки, пока сияние новой любви не померкнет, это может быть незаметно, но в конце концов вы это обязательно почувствуете.

Проблемы, которые вы и ваш муж приносите с собой в ваш брак, возрастают. То же самое и с детьми. Существующие проблемы останутся, но станут более сложными и многосторонними. Если сейчас для вас важно одобрение родителей, то появление ребенка ничего не изменит. У вас лишь появится гораздо больше моментов, в которых вам будет необходимо одобрение.

Я брала интервью у женщины почти шестидесяти лет, которая рассказала мне, что она вышла замуж за парня, который бил ее. Она сделала это, несмотря на то что подруги и семья предупреждали ее о том, что не стоит совершать такой поступок. В те времена она верила, что, как только они поженятся, он начнет работать над своей агрессивной натурой. Когда родился их первый сын, муж окончательно сорвался с цепи. Она чувствовала себя в полной изоляции. «Я никого не слушала, – сказала она. – Я правда верила, что женитьба и дети изменят его. Это было ужасно, но я не могла пойти к родителям и друзьям, ведь они меня предупреждали. Я оставалась с ним, пока он не сломал мне нос и руку. Этого я уже не смогла скрыть от семьи».

Изменения могут произойти, и всегда есть возможность для роста; но жизненное событие само по себе не предполагает желанного роста или изменения. Ревнивец после свадьбы становится еще ревнивее – ставки-то повысились. Мать, которая хочет, чтобы мы все делали безупречно, теперь ждет еще большей безупречности – теперь все по-настоящему. Старенькая мама заболевает, нужен уход – и напряженные отношения между братьями перерастают в войну. Принцип умножения состоит в том, что жизненное событие выступает в качестве катализатора для несбывшихся ожиданий. Мы ставим все свое достоинство на реализацию того, что не можем контролировать, и подвергаем его неоправданному риску. Когда мы говорим: «Наши отношения улучшатся, если мы поженимся», – и они после свадьбы ухудшаются, – это может стать источником сильного стыда.

Повторюсь. Если мы собираемся признавать и принимать то, что делает нас людьми, включая наши несовершенства и обыкновенную жизнь, мы должны спокойно относиться к нашим страхам и уязвимым местам. Понимание наших страхов – часть процесса выстраивания устойчивости к стыду. Это также и важная часть налаживания отношений, необходимых нам для полной жизни, в которой присутствуют устойчивые связи с людьми.

Глава 8

Практика сочувствия в культуре обвинения

Это ТЫ виноват! Это Я виновата! Это твоя ошибка. Моя ошибка. Мы живем в культуре, одержимой поиском ошибок и определением виноватых. Возложение ответственности на себя или на других – штука хорошая, но ответственность и обвинение – разные вещи. Разница между ними, полагаю, примерно такая же, как между виной и стыдом. Как и вина, ответственность, как правило, мотивирована желанием исправить и переделать; это когда кто-то отвечает за свои действия и за их последствия.

С другой стороны, мы часто используем обвинение, чтобы переложить на кого-то переполняющие нас чувства стыда и страха: «Мне больно, кто виноват? Обвиняю тебя! Ты плохой, и ты виноват». Когда мы возлагаем на себя или на других ответственность за наше поведение, мы ожидаем изменений и решения. Обвинение же просто заставляет нас опустить руки и замолчать; меняться оно не помогает.

Если я переживаю стыд, потому что потеряла терпение, общаясь с ребенком, и виню себя за то, что плохая мать, я с большей вероятностью буду стыдиться еще сильнее. Если же я потеряла терпение, испытала стыд, а затем взяла на себя ответственность за свое поведение – я с большей вероятностью извинюсь перед ребенком и разберусь, как перестать стыдиться и стать такой матерью, какой я хочу быть.

Эта же идея применима и в отношении обвинения других. Мэгги, мама двадцати с небольшим лет, рассказала мне, что пережила невероятный стыд, когда ее шестилетний сын свалился с батута и сломал запястье. Когда в больницу приехала ее лучшая подруга Дана, Мэгги не выдержала и разрыдалась: «Я просто ужасная мать! У меня ребенок руку сломал! Надо было смотреть за ним лучше!» Дана сказала ей на это: «Нет. Надо было купить то ограждение, о котором я тебе говорила. Я предупреждала тебя, что может случиться что-то подобное». После этих слов Мэгги просто погрузилась в пучину стыда. Дана не собиралась ей сочувствовать, она винила Мэгги за то, что ее сын получил травму.

В истории с Мэгги и Даной обвинение прямое, но так бывает не всегда. Иногда обвиняют скрыто и подспудно, мы даже не замечаем, как обвиняем и почему мы это делаем. Например, если мы едем по улице на автомобиле и у него вдруг спускает колесо, то заводимся и обзываем себя жирной уродиной. Мы убеждаем себя, что с красивыми и стройными такого не бывает, только с такими никчемными людьми, как мы. Или у нас кончаются деньги на счете, и вместо того чтобы подумать: «Надо быть повнимательнее», мы думаем: «Я дура. Это случилось потому, что я не окончила колледж».

Культура обвинения насквозь пропитывает наши жизни. Мы постоянно обвиняем и стыдим себя и других. В предыдущих главах мы говорили о разделении и изоляции. И то и другое – побочные продукты культуры обвинения. В этой главе мы исследуем еще четыре понятия, связанные с обвинением: гнев, невидимость, стереотипы и ярлыки; исключение. Потом я расскажу о том, как женщины используют четыре элемента стыдоустойчивости, чтобы перейти от обвинения к сочувствию.

Гнев

Чувство, которое лежит в основе нашей одержимости обвинением и поиском ошибок, – гнев. В нашей культуре стыда и обвинения гнев проявляется повсюду. Политическое ток-шоу становится полем брани и визга. Поедешь в магазин, а на дороге водители яростно размахивают руками. Вспышки злобы, с которыми люди бросаются на прохожих или представителей сферы обслуживания, становятся обычным делом. Гнев может быть обусловлен множеством разных переживаний и чувств: стыд, унижение, стресс, тревога, страх и горе – это только самые распространенные. Стыд и гнев связаны, потому что мы используем обвинение и гнев, чтоб защититься от боли, причиняемой стыдом.

Джун Тэнгни и Ронда Диаринг выделяют одну из стратегий самозащиты, которую мы используем, переживая стыд: «перевести стрелки» и сместить обвинение вовне [36]. В своем исследовании они обнаружили, что, когда мы обвиняем других, мы часто испытываем праведный гнев. Так как гнев – это эмоция, связанная с властью и авторитетом, злость помогает нам вновь обрести контроль. Это очень важно, поскольку стыд делает нас недостойными, обездвиженными, бездействующими. Реакция стыда/обвинения/гнева, описанная Тэнгни и Диаринг, очень похожа на стратегию «движения против», стратегию разобщения, о которой мы говорили в главе 3. «Движение против» – это попытка получить власть над другими, действуя агрессивно и побеждая стыд стыдом.