Читать книгу "Искра Божья, или Как воспитать гения - Кристин Барнетт"

— Несомненно. Они там все с ума посходили. Чтобы десятилетний пацан учился в университете?..

Я согласилась:

— Посмотри на него. Он даже меньше, чем многие его сверстники. Этот ребенок не может идти в университет.

Естественно, его физические данные не были основным, но умение общаться стало главным. Как он сможет найти там друзей? Как отнесутся к этому те, кто сего дня считаются его друзьями? И самое главное, какое влияние эта ситуация окажет на его детские годы? Чем больше я размышляла, тем абсурднее мне все это казалось. Конечно, Джейк был очень умным. Но разве у него не должно быть возможности принять участие в обычных развлечениях студентов? Одно дело перескочить один год, но семь показалось мне несколько слишком.

Кому-то это может показаться глупым, но мне было трудно смириться с мыслью, что у Джейка не будет выпускного бала. Одной из самых горьких пилюль, которые мне пришлось проглотить, когда Джейк погрузился в аутизм, было осознание того, что он может никогда не найти девушку, которая его полюбит и будет поддерживать его, с кем он сможет прожить жизнь так, как это случилось у нас с Майклом. Друзья говорили мне, что аутистам — подросткам и молодым людям бывает трудно налаживать романтические отношения. (Но это вызывает затруднения и у людей с нарушениями нервной системы!) С тех пор как Джейк стал нормально вести себя, я надеялась, что у него может все сложиться благополучно, и почему-то связывала это именно с выпускным балом. Я всегда представляла себе, как фотографирую Джейка с его избранницей (которая приколола к корсажу букетик, купленный специально для этого случая Джейком) перед тем, как они пойдут танцевать.

Майкл принял решение: Джейк должен остаться в начальной школе. Частично я была согласна с ним, но вместе с тем никак не могла избавиться от видения: Джейк, спрятавшийся в книжном шкафу. Я хорошо знала, что именно университетские курсы вытащили его из этого ужаса. Не раз я наблюдала за ним, когда во второй половине дня он, помогая другу пробраться сквозь дроби, теребил карандаш и смотрел в окно. Я не могла не сравнивать этого апатичного и вялого Джейка с тем подвижным мальчуганом, который соперничал и отражал «удары» доктора Пехла по окончании каждой лекции по астрономии. Дети обычно не поступают в университет в возрасте десяти лет, но ведь Джейк и не был таким, как все.

Я не могла смириться с тем, что мы с Майклом говорили на разных языках. Я складывала носки, пока Джейк занимался математикой, он сидел рядом со мной в груде все еще теплого выстиранного белья, и я пыталась понять, почему так остро все это воспринимаю, принимаю гораздо ближе к сердцу, чем Майкл. Он не был дома, когда Джейк умолял начать учить его алгебре. Он не был в университете, когда Джейк задавал профессорам вопросы, от которых у тех буквально челюсть отвисала. Поэтому из того, что я видела, я могла сделать вывод, что наш сын — ученый, а для Майкла это был просто маленький мальчик.

Мы никогда не выйдем из этого состояния неопределенности, если нам не помогут.

Пора было получить независимую оценку. Итак, в августе 2009 года я отвела Джейка, чтобы он мог пройти оценочные тесты у доктора Карла Хейла, нейрохирурга.

Я, как обычно, пошла на прием вместе с Джейком, но даже и предположить не могла, как долго все это будет проходить. В общей сложности я просидела в пустой комнате ожидания около четырех с половиной часов, успела прочитать принесенную с собой книгу и журнал, который отыскался на дне моей сумки.

Выглядывая в окно, я могла видеть автозаправочную станцию, расположенную в двух кварталах от центра. Через несколько часов я так же бездумно смотрела на нее, хотела пойти туда, чтобы выпить чашечку кофе и купить еще журнал. Но уйти я не могла. Я не знала, сколько еще продлится тестирование, и мне хотелось, чтобы, когда Джейк выйдет, он мог с легкостью найти меня. Когда он наконец появился, у него был вид победителя. Доктор Хейл сказал, что даст нам официальное заключение примерно через неделю, но, подчеркнул он, ответы Джейка произвели на него впечатление. Баллы, которые получил Джейк, были очень высокими, особенно по математике и естествознанию.

Затем доктор Хейл поступил совершенно непредсказуемо. Он спросил меня, что я чувствовала, пока сидела в комнате ожидания. Я попыталась отшутиться, но он оставался серьезным. Он хотел знать, какие чувства я испытывала, пока несколько часов сидела в пустой комнате. Когда я наконец призналась, что мне там было очень скучно и неуютно, он сказал то, что навсегда изменило мое восприятие мира.

— Теперь вы знаете, что чувствует Джейк, когда сидит на уроках в пятом классе. Для него учиться в общеобразовательной школе подобно тому, как сидеть в пустой комнате и жаждать выпить чашечку кофе на той заправочной станции. Самое скверное решение, которое вы могли принять, — это заставлять его ходить в обычную школу. Ему неимоверно скучно, и если вы оставите его там, то убьете все зачатки творчества, которыми он обладает.

Я ужаснулась, услышав, что школьные дни Джейка навевают на него смертную тоску подобно той, которую испытала я, сидя в той комнате. Чисто инстинктивно я поверила словам доктора Хейла и всегда буду ему очень благодарна за то, что он, нарушив правила, заставил меня все понять. Обычно у него в комнате ожидания не бывает пусто, но, зная, что мы не можем решить вопрос, отправлять ли Джейка в университет, он убрал все журналы и другие отвлекающие и развлекающие предметы до нашего прихода.

Когда через неделю-другую мы получили официальный ответ доктора Хейла, его рекомендации были кристально ясными. Джейк набрал 170 баллов по шкале Векслера: тест на проверку академических знаний, который показывает широкий спектр навыков и умений в чтении, орфографии и математике. Обычные результаты — между 90 и 109, высокие — между 110 и 124, одаренные — между 125 и 130. Более 150 баллов — гении.

Далее, доктор Хейл считает, что, вероятно, навыки Джейка в области математики, которые показывают его умение считать, выше чем 170 баллов, но их нельзя измерить из-за потолка. 170 баллов — это максимум, который может получить за этот тест ребенок возраста Джейка.

Вывод доктора Хейла: не в интересах Джейкоба заставлять его продолжать академическую работу, которой он уже овладел в высшей степени. Более того, ему необходимо работать на определенном учебном уровне, в настоящее время — уровень университетского курса по математике, то есть степень магистра. По существу, его знания в области математики соответствуют уровню того, кто работает над докторской степенью в области математики, физики, астрономии или астрофизики.

И это было написано черным по белому. Это было не мое мнение, а объективная оценка специалиста. Джейк должен был идти в университет. (Фактически доктор Хейл рекомендовал Джейку окончить школу немедленно, но он не стал вдаваться в тонкости.) Я глубоко вздохнула и понесла отчет Майклу.

«Не в интересах Джейкоба». Это было выделено жирным шрифтом и подчеркнуто, — Майкл прочел это вслух и поднял брови. Я кивнула. Он все еще покачивал головой, но по выражению его лица было видно, что он уступает, и я знала, что только благодаря доктору Хейлу со скрежетом «дверь отворилась».