Читать книгу "Финт покойной тети - Юлия Павлова"

Алексей приоткрыл окно и закурил. Даже от жеста, которым он доставал сигарету из пачки, опять закружилась голова… Этот мужчина может делать со мной что угодно…

— Леша, а если я тебе их не принесу?

— Что не принесешь?

— Деньги.

— Тогда меня используют и убьют.

— А где ты взял миллион?

— Там же, в бомбоубежище. У нас был запас из первых, не совсем удачных партий.

— А новые деньги от настоящих практически не отличаются?

— Практически нет.

— И сколько их там?

— Около двух.

— «Лимонов»?

— Миллионов. Насть, чтобы напечатать эти два миллиона, пришлось вложить триста тысяч. Прибыль не берется ниоткуда…

— Если ее не отнять.

Алексей затушил сигарету, на меня не смотрел, его очень заинтересовал уровень бензина и масла в «копеечной» развалюхе.

Нога моя не привыкла к тесным «Жигулям», пыталась по привычке разогнуться, но пока терпела.

— Леша, в погребе лоджии были уже почти все. Наверняка ее обыскивали раз десять, никто ничего не заметил. И как же найти вход?

Алексей выкинул в окно бычок. Достал из внутреннего кармана записную книжку и ручку.

— Смотри. Вот план подвала лоджии. Здесь еще две пластиковые бочки с вином стоят.

— Я в подвале ни разу не была, физически не могла туда влезть.

— Но теперь-то можешь? У тебя строительное образование, должна в чертежах разбираться.

Мне показалось, что Алексей с излишней страстностью объясняет мне вход в типографию.

— Подожди, Леш. Давай сделаем по-другому. Я создаю суету. Два дня треплю нервы наблюдателям, проверяю на вшивость свою и твою квартиру, а затем ты навещаешь меня среди бела дня в дамском платье. По росту и размеру ноги ты на бабушку свою вполне тянешь, наденешь на свою одежду ее пальто и придешь. И сам, понимаешь, сам, залезешь в этот стоклятый погреб. Я одна боюсь. Вдруг не вылезу. Там сложный вход?

— Не сложный. Настя, подожди, ни в какие платья я переодеваться не буду. Через два дня на этом же месте, только днем, в два часа ты садишься в машину и отдаешь деньги. Создай побольше шума. Если хоть кто-нибудь узнает, где типография, тебя убьют.

— Как ты Григория?

— Григория?

Леша побледнел и прижал меня к себе.

— Настенька, он хотел тебя убрать. Мы его отговаривали, но Гриша человек слабый, хочет все сразу и много, ждать и думать не умеет. Он был уверен, что теперь я и бабушка кинем его. Ты не согласилась на переезд, я забрался в Катину квартиру через тебя. Он был уверен, что если тебя убить, то родители квартиру ему продадут…

— И ты его зарезал?

— Да… Нет… Он стоял в ванной, разглагольствовал, что нужно было ему самому стать твоим любовником… Только я, Катя, бабушка и он знали, где типография. Тут у него мобильный зазвонил, но он не стал разговаривать, сослался на то, что занят. Он с мобильным везде ходил, даже в туалет. Но я выставил водки, предложил по душам поговорить. Он купился. Просидели мы часа два, вспоминали, как познакомились, как начинали деньги зарабатывать… полтора литра выжрали. Он в коридор вышел звонить, предложил кому-то приехать в гости, а минут за десять до этого сам ночевать напросился. Я на его ночевку, конечно, с радостью согласился и тут же голову на стол уронил. Григорий еще минут пять напротив меня посидел, пытался на разговор растормошить, а потом не выдержал, в туалет пошел. Трубку на столе оставил. Мне осталось только на повтор нажать. То есть я сразу скинул набор, мне только цифры телефонного номера нужны были. А Григорий минут через двадцать после звонка начал на улицу поглядывать. Меня растормошил, водки подливает и посматривает за темное окно, выжидает.

Алексей курил, рассказывая, на меня не смотрел.

— Чувствую, времени в обрез. Ну попили еще. Теперь я в туалет пошел и незаметно нож с собой взял. Зову Григория в ванную, приставил ему нож к горлу. Спрашиваю: «Заказал меня кому или сам убивать будешь?» Естественно, он начал объяснять, что не по мою, а по твою душу ребята подъедут. Я не выдержал, дал ему по почкам. Он дернулся, Зорька в коридоре забегала, сшибая углы, а он, видимо, решил, что уже «братки» приехали, дверь вскрыли. И как заорет: «Сюда, он меня прирезать хочет, мочите его быстрее!» Пьяный был, совсем обнаглел. Вырываться начал. Я тоже, когда пьяный, дурак дураком, взял грех на душу, саданул его. Знаешь, шея оказалась такая… жилистая, а нож смачно вошел…

— Хватит. — Меня передернуло. — Мог бы ко мне после этого прийти, предупредить.

— Конечно. Нас бы обоих «братки» и пришили. Они как раз через пять минут подвалили. Но в подъезд войти не успели, я их шефу по Гришкиному телефону позвонил, в квартиру соваться не советовал, соврал, что заминировал ее. Он своих мальчиков спортивных моментально отозвал.

— А кто у них шеф?

— Да так, боров один с рыбьими глазами. Митя.

— Да, противный мужик, я его видела… Мне Гриша никогда не нравился. И папе. Он с нами почти не разговаривал, когда мы к Кате приезжали.

— Да он ни с кем не разговаривал. Считал себя пупом земли, причем золотым. Катя молодец, такую подлянку ему кинула, когда завещала квартиру тебе. Я думал, он в тот день перестреляет половину города от злости… Игорька, который к тебе в квартиру залез типографию или деньги искать, он просто мог выкинуть, тем более появился повод Митю с Жорой на счетчик за такое поведение поставить. Но Григорий решил сам разобраться. Герой с пистолетом. Зачем парня убил?

— Я как вспомню эту кровь… Б-р-р… А бабушка, Леша? Расскажи…

— Э, нет, Насть. Это слишком долго, и так заболтался. Значит, через два дня здесь же… И возьми лучше тысяч триста, на всякий случай. Больше не надо, трудно прятать.

На секунду стало смешно. Человек решает, что лишняя сотня тысяч ему не повредит, а больше просто в кошелек не поместится.

До дома я шла с глупым счастливым лицом, даже забыла отпустить Стерву. Стерва не противилась, как истинная женщина, она обожала, когда ее носят на руках.

Костя и Мила уже не спали, лейтенант допивал чай, смотрел на Милу хмуро. Она изображала жену на пятнадцатом году совместной жизни и на выражение лица Кости не реагировала. Проводив его за порог, она уселась напротив меня.

— Классный мужик. Спасибо тебе.

— Да бери, не жалко. А чего он такой смурной на работу пошел?

— Ерунда. Стали договариваться о завтрашней встрече, так я его просила в типографию ко мне в форме не приходить.

— Почему?

— В его возрасте стыдно быть всего лишь старшим лейтенантом.

— Строго ты с ним.

Мила наклонила голову и заглянула мне в глаза.

— Настя, что случилось? Ты с прогулки пришла ненормальной. Бледной, радостной, заплаканной и взмокшей.