Читать книгу "Тайна подземного королевства - Кэтрин Фишер"

Она смутилась.

— Что это?

— В нем лежит всё, что тебе нужно, Хлоя. — Вязель подошел ближе. — Слова.

— Я и так знаю множество слов.

— Но не таких. Это — огам, древние буквы, созданные друидами, тайные руны деревьев. Корни языка, семена истории. Из них вырастает всё, любые миры, какие ты захочешь создать. Эти слова способны разжигать войны и заключать мир, предать огню города, ранить и убивать, но они же могут лечить. Только с их помощью мы можем сделать так, чтобы другие поняли нашу жизнь, можем рассказать, что испытывает мужчина, женщина, мальчик, маленькая девочка. Когда у нас есть слова, мы можем принимать любой облик, мы никогда не окажемся запертыми в темнице нашей души или нашего тела. — Он улыбнулся, вложил мешок ей в руки. — В этом мешке скрыты миллионы Потусторонних миров, несозданные вселенные, нерожденные народы. Возьми его, Хлоя. Повесь к себе на шею. Никто его не увидит, никто никогда не сможет отобрать его у тебя — ни Роберт, ни Максел, ни родители, ни муж, который у тебя будет, ни дети, которых ты родишь. О нем будешь знать только ты. Тайный дар деревьев останется с тобой на всю твою жизнь.

Она стояла возле него, не шелохнувшись, внезапно почувствовав, какая она маленькая, чумазая, усталая. Ее рука протянулась, и пальцы сомкнулись па мягкой коже, и в первый миг мешочек показался очень тяжелым; ее рука невольно опустилась, словно от невыносимого груза.

— А как же вы? — прошептала Хлоя. — Что вы будете делать?

Его глаза потемнели. Он ответил:

— Я уже нашел мою музу. Она всё сделает как надо.

Хлоя посмотрела на Клариссу, и та кивнула.

Потом она повесила шнурок на шею. Вязель улыбнулся. Под темными волосами засияла звездная отметинка на лбу. Он взял Хлою за руку и подвел к Макселу.

Максел ласково провел рукой по ее волосам.

— Пора идти, Хлоя.

Она прикусила палец, как всегда делала, когда была совсем маленькой. Роберт не замечал этого за ней уже много месяцев и сейчас, увидев, вздрогнул от радости и ужаса; она обернулась к нему, заговорила усталым голосом:

— Роберт, прости меня.

Он, совсем растерявшись, ответил:

— Не за что…

— Есть за что. За то, что молчала. Ничего не говорила. Только завидовала.

Он покачал головой. Слова застревали в горле.

— Ты устала.

— Да. — Хлоя тихо рассмеялась. — Как будто я никак не могу лечь спать, хотя время уже позднее. — Она подняла глаза на него, провела пальцами по шнурку на шее, и этот жест внезапно напомнил ему о Рождестве. Когда она была маленькая, то поздно ночью непременно кидалась открывать подарки, суетилась, радовалась, а потом, выбившись из сил, крепко засыпала.

Он обнял ее, и она не отстранилась.

— Роберт, пойдем домой, — тихо попросила она. Он посмотрел на Вязеля. Поэт прислонился к спинке Престола, положил руку на плечо Клариссы, и, к изумлению Роберта, суровая блондинка коснулась его изуродованной шрамами ладони. При этом оба они сосредоточенно смотрели на Хлою, полностью поглощенные происходящим.

Роберт сказал:

— Я не знаю, как туда попасть.

— Зато я знаю. — Это был голос Короля. — Надо карабкаться, как же еще? — Он осторожно отстранил Роберта, обхватил Хлою за талию. — Готова, моя госпожа?

Хлоя внимательно посмотрела на него, робко поцеловала в хрупкую маску.

— Я никогда тебя не забуду, — прошептала она.

Король печально рассмеялся:

— Еще как забудешь. Хотя будешь долго-предолго разыскивать меня в мешке поэтов. И, может быть, в один прекрасный день, среди отзвуков и образов, среди сказок и историй тебе почудится что-то знакомое. Он без усилий приподнял Хлою, подсаживая ближе к пологу. Ее белое платье окутало его, как облако. Хлоя дотянулась до густого полога из желудей и боярышника, ухватилась за ветку, ступила ногой на соседнюю.

И стала взбираться, ловкая, проворная. Не оглядываясь.

— Подожди меня! — Роберт полез вслед за ней в густую листву. Оглянулся, увидел обращенное кверху лицо Клариссы, спокойную улыбку Вязеля.

— Я когда-нибудь… увижу вас еще раз?

Кларисса пожала плечами.

— Люди Котла странствуют во многих мирах. Мы живем и в вашем мире, живем и здесь. В Клариссе останется частичка меня. Но торопись, Роберт. Солнце уже встает.

Он кивнул, бросил последний взгляд на Вязеля и поискал глазами Максела, но священника уже не было. А с востока в Потусторонний мир пробивался яркий свет. Алые лучи восходящего солнца лениво пробежали по земле, пронизали лесную чащу. Торопливо карабкаясь, Роберт чувствовал, как они согревают его. Солнечная полоса становилась всё шире, как будто раскрывался просыпающийся глаз, и подтаявший снег соскальзывал с веток и мокрыми гроздьями падал ему на лицо.

Его окружала листва. Сверху не доносилось ни звука, только тихие шорохи, и неясно было, кто их издавал: то ли Хлоя, то ли птицы. Он снова окликнул: «Подожди меня!», но ответа не получил. А вокруг, будто темные столбы, вздымались кряжистые стволы, они смыкались в кольцо, и он взбирался по самому его центру, и ветви деревьев были черные, окаменевшие от времени, истрескавшиеся за долгие века.

Дерево, по которому он взбирался, было самым высоким, оно прорвало зеленый полог сомкнувшихся крон, и с его вершины он увидел под собой как на ладони весь Потусторонний мир и над ним — восход солнца.

И тогда он протянул руку вверх и коснулся неба.

* * *

Небо оказалось теплым. Мягким, как облако. Оно лизнуло его в лицо, устроилось рядышком, фыркнуло и принялось яростно вычесывать блох.

От него исходил острый запах.

Роберт лежал не шевелясь. А открыв глаза, в считанных дюймах перед собой увидел сучковатые, гладко обтесанные столбы Даркхенджа. Вокруг капельки росы осторожно пробирался паучок. Паутина щекотала щеку. Роберт подул, и невидимая сетка, сплетенная от его лица к столбу, затрепетала.

Он быстро сел, разорвав паутину, ухватился за дерево, растущее вверх тормашками.

Он промок до нитки, дрожал всем телом. Пес недовольно гавкнул, отряхнулся, осыпав Роберта тучей мелких брызг.

Роберт лежал внутри Даркхенджа. Земля внутри кольца была усыпала опилками, на центральном стволе белел свежий рубец от бензопилы. Роберт уцепился за столб, подтянулся, с трудом встал, пошатываясь. Он задыхался, как будто бежал всю ночь. Еле переставляя ноги, он добрался до калитки и выглянул.

Поле было пустое, засыпанное мусором.

Можно было подумать, здесь накануне проходил рок-фестиваль. В траве блестели бутылки, банки. Брошенные знамена промокли от росы; восходящее солнце залило золотистыми лучами надпись «Спасем Даркхендж!».

— Эй!