Читать книгу "Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева"

— Сколько вкуса! — воскликнула Александра Николаевна.

— Не иначе ему женщина помогала. — Валерия даже за праздничным столом не желала выходить из привычной роли ехидны.

— Да, помогала женщина. Свекровь.

По случаю дня рождения я ухожу с работы пораньше. Никаких общественных мероприятий мы не затеваем — хватит с нас предстоящей свадьбы, которая и радует, и пугает своими неожиданными масштабами. Сегодня мы просто поедем к маме на именинный пирог.

Глеб подбирает меня на Каширке. Смеется:

— Тебя издалека видно. Светлое пятно на серой обочине.

Я одета в короткий бирюзовый плащ, на голове белый шифоновый шарф, и на ногах высокие белые сапоги. Взглянула в зеркало, выходя из офиса, и чуть ли не единственный раз в жизни осталась собой довольна…

На заднем сиденье машины — букет.

— Глеб, это мне?

— Их там два, тебе и Инне Владимировне… Мне сегодня прислали адрес нашей квартиры в Новотрубинске. Там, кстати, было несколько фотографий.

— Интерьер? О, как интересно!

— Посмотришь дома вечером. Я перебросил их нам по «мылу». Квартира большая, но район новый, далеко от центра.

— От центра чего?

— От центра города.

— Новотрубинска?

— Зря ты смеешься. Центр есть в каждом городе.

— Наверное. Но из Москвы кажется, в Новотрубинске — что центр, что окраина…

— Это снобизм.

— Это отсутствие воображения. По твоим рассказам я пытаюсь представить себе Новотрубинск и не могу.

— Послушай, Наташа, ты так серьезно относишься к этому городу, будто собираешься поселиться в нем навсегда. Мы пробудем там максимум полгода. Весной вернемся в Москву.

Уедем, вернемся… Сколько всего изменится до весны. Озонная легкость, светские рауты, развлекательные поездки растворятся в прошлом, жизнь будет наполнена заботами о муже и сыне. Когда я в последний раз покидала центр страховой медицины «Зоя», мне вручили распечатку — дни, благоприятные для зачатия. Если один из сентябрьских дней, точнее, одна из сентябрьских ночей действительно оказалась благоприятной, то я вернусь в Москву с сыном. Поселюсь на даче и буду каждый день ходить к нашему озеру. Женщинам, мечтающим о дочерях, рекомендуют ходить в музеи и смотреть на портреты красавиц. Но ко мне это не относится — у меня будет мальчик.

По многолетней привычке я открыла дверь в мамину квартиру своим ключом. Странно приходить сюда гостьей. Впрочем, много чего мне теперь странно…

В квартире было по-праздничному чисто, пахло именинным пирогом — ванилью и сдобой. В холодильнике стояли салаты, заливная рыба, на плите — еще не совсем остывший сотейник с пряно пахнущими кусочками индейки. Все готово для начала именинного ужина. Не было только мамы.

Пошла за хлебом, подумала я и тут же обнаружила на подоконнике два мягких батона. За фруктами, за соком…

Но сок тоже отыскался в холодильнике, блюдо с виноградом — в моей комнате на комоде.

Не найдя себе другого занятия, я стала накрывать на стол, перемывала рюмки, тарелки. Глеб принес из машины купленные по моей просьбе бутылки сухого белого вина. Ничего крепче мама пить, конечно, не станет.

Она скоро вернулась. Усталая, немного грустная, тихо поздоровалась с нами.

Глеб подарил ей букет, поздравил с именинницей.

— С именинницей, — сначала вполголоса повторила она. Потом воскликнула: — С именинницей!

Непонятно кому было адресовано это восклицание. Мы стояли в прихожей, чувствуя неуют и напряжение. Потом сели за стол. Напряжение нарастало.

— Давайте выпьем… за Наталью, — предложил Глеб.

Я машинально подняла фужер, в уме выстраивая схему действий. Коаксил хранится у меня в комнате. Схожу за виноградом, принесу таблетки. Уговорю принять, умолю, ради меня, Лешки, дня рождения, ради всего святого, ради жизни на земле…

— Как элегантно ты сервировала стол, — обычным теплым, приветливым тоном обратилась ко мне мама. — Стоит за тебя выпить.

— А как вкусно ты все приготовила! — обрадовалась я. — Правда, Глеб?

— Очень вкусно. Особенно вот этот салат.

— Тут красная икра, креветки… — всего в салате оказалось двенадцать компонентов. — Я его сама придумала.

— Думаю, ты не скоро еще достигнешь такой виртуозности, — заметил Глеб мне.

— А что мне еще делать в Новотрубинске? Буду виртуозности добиваться — сочинять салаты.

— Ты только меня ими не отрави.

— В Новотрубинске? — переспросила мама тихо. — В Новотрубинске!

Я встала и пошла за коаксилом. Так разволновалась, что совершенно забыла про виноград.

Когда я вернулась, сжимая в руках таблетки, мама как ни в чем не бывало рассказывала Глебу:

— Я бы очень хотела еще хоть раз в жизни взглянуть на океан! Когда-то мы с мужем гостили в Штатах, его коллега пригласил, тоже профессор университета… Меня поразила Атлантика! Океан и море — абсолютно разные вещи! Ведь разные же, Глеб? Вы согласны?

— Да, океан — это мощь. А Наталья всем морям и океанам предпочитает реки… Реки средней полосы России.

— Наталья… Наталья!

— Мама, выпей вот это, — быстро заговорила я. — Выпей коаксил, это надо, Игорь Львович сказал…

Грохнув стулом, мама поднялась из-за стола.

— Игорь Львович? — Она рассмеялась, коротко и резко. — И ты ему веришь?!

— Конечно. Он нам столько раз помогал, это хорошее лекарство, прими… Мы сейчас попьем чаю… Так вкусно пахнет пирог…

— Игорь Львович ждет не дождется нашей смерти!

— Чьей — нашей?

— Твоей, моей, Алешиной!

— Господи, мама… Ну откуда ты взяла? Кто тебе сказал?

— Леонарда! — ответила мама твердо. — Мне это сказала Леонарда. Я только что была у нее на приеме.

— Выпей лекарство. Леонарда — коммерческая аферистка. Я все про нее знаю. Лизин муж был первым браком женат на ней… — Я все тараторила и тараторила, совершенно забыв, что говорить надо мало, медленно и властно. А я только оправдывалась и умоляла.

— Лиза сама аферистка! Бросила Алешу, выкинула его из дома.

— Что ты, мама? Ты что? Она ему квартиру купила…

— Она ничего не покупала. Была в сговоре с бандитами. По ее милости Алеша остался бездомным, и если бы не я… Но теперь я не могу ему помочь… его хотят убить, его поджидает опасность! А тебе…

— А что мне?

— Ты связалась с нечистым!

— Что?! — Я услышала, как Глеб вышел из комнаты.

— У тебя был богоданный, предназначенный тебе судьбой человек. Ты сама растоптала свою судьбу, выбрала нечистого, прокаженного, проклятого в астрале!