Читать книгу "Алхимик - Донна Бойд"

Она рассказывала, сверкая глазами:

– Вся структура человеческой жизни заключена в каждой клетке его тела. Цвет волос, глаз, их форма и размер, тембр голоса, то, как человек держит голову, улыбка… способность творить мысленную магию. Способность жить вечно. Вот так и отбирались кандидаты для обители Ра в те далекие-далекие времена – Мастера брали кусочек ногтя, или каплю крови, или прядь волос и помещали это в реактивную среду. Если испытуемый обладал подходящей генетической структурой, чтобы стать практикующим магом, им это становилось известно. Все это написано в книгах – это и многое другое.

Я осторожно спросил:

– Каких книгах?

– В «Черной магии». В копиях, переписанных жрецами и распространенных по свету, чтобы знание никогда не пропало. Я говорила тебе, что их нашла!

– Ты ничего не говорила мне, Нефар, – тихо и спокойно произнес я.

Теперь она пришла в сильное возбуждение, ее лицо сияло, от кожи исходил жар. Она оторвалась от меня и зашагала по комнате только ради самого движения.

– Все, что требовалось, это соскоб с кости, несколько клеток, помещенных в питательную среду крови, смешанных затем со спермой мужчины и наконец трансплантированных в матку живой женщины… Когда ты, Хэн, швырнул в пламя мои заплесневелые кости, я уже родилась и прожила пятнадцать лет!

В тот же миг в моей памяти возникло изображение на фресках Акановой «Книги без слов»: женщина на большом сроке беременности, прикованная к кровати, а рядом работает алхимик. Рецепт создания жизни.

– Чья кровь? – спокойно спросил я. – Чья сперма?

– Ну конечно же его, Акана. Так что, видишь, он во многих отношениях мой отец, как и брат. – Казалось, это забавляло ее, но потом она посерьезнела. – Но он никогда не был моим любовником, Хэн, – тихо сказала она. – Никогда.

Она подошла ко мне, овеваемая летящим шелком и ароматом тропического имбиря, и обвила рукой мою шею. Ее глаза излучали ласку, проникали в меня.

– Это я упросила его найти тебя, Хэн, привести к нам и воссоединиться с нами. Это была я. И все эти годы с тех пор я пыталась разыскать тебя, старалась вырасти и вспомнить то, что потеряла… – Ее глаза затуманились, рука соскользнула с моей шеи и свернулась на моей груди, как раненая птица. – Понимаешь, его магия оказалась несовершенной, как и прежде. Меня воскресили, но не в прежнем, целостном виде. Магия моя была слабой. Я могла вспомнить, чем была, но не могла снова стать такой. Я спотыкалась, как ребенок, пытаясь собрать из кусочков свои воспоминания и силу, постигая все заново, отчаянно надеясь встретить тебя, разыскивая тебя… – И она смущенно улыбнулась. – Выдать тебе тайну? Этот великий век, в котором мы живем, – век скоростных путешествий, телефона, телевидения и радио, опутавших своими сетями земной шар… – моя маленькая магия, обрывки воспоминаний из прошлого, которые я передала нужным людям в нужное время с единственной целью: сделать мир меньше, чтобы легче было тебя найти. Или тебе найти меня.

— Я польщен, – сказал я. Сердце мое замерло в ожидании, прислушиваясь. – А Акан? Почему он покинул свое творение? Почему оставил тебя одну?

Но она не ответила прямо на мой вопрос.

– Я была известной куртизанкой, певицей и, как уже говорила, в последней жизни – знаменитой актрисой, все для того, чтобы привлечь твое внимание. В попытке найти тебя я творила мощные чары забытого знания. Но разумеется, все бесполезно. Мне оставалось только ждать, любовь моя, мой друг, и верить в уроки нашей юности. И в то, что время и природа принесут равновесие. Так оно и вышло. Ты нашел меня в самое подходящее время.

– Акан, – повторил я. – Где он?

Она отвернулась от меня.

– Он был гением, это верно, но также и немного помешанным. Нам лучше обойтись без него.

– Без него, – медленно повторил я, ибо это были слова, которые я страшился произнести, о которых страшился даже помыслить, зная, думается мне, с самого начала, какой окажется правда. – Но мы не сможем сотворить великую магию. Как не могли и раньше. Вот почему ты хотела, чтобы он нашел меня много лет тому назад, так ведь? Ты знала, что он один не сумеет дать тебе того, в чем ты нуждалась.

Она грустно сказала:

– Он был тщеславным человеком. Он хотел разделить свой триумф с тобой – и я думаю, он любил тебя, Хэн, в самом деле, – но он не хотел делить меня. Он дал тебе уйти. Он отказался сказать тебе правду и дал тебе уйти.

– Ты могла бы сама прийти ко мне, – напомнил я ей. – Венеция в те годы не отличалась большими размерами. Или ты могла бы дать о себе знать, пока я находился в доме Акана.

– Да, – согласилась она, но произнесла это медленно и неохотно, смущенно насупившись.– Не понимаю, почему я этого не сделала. Следовало догадаться.

Но потом она улыбнулась.

– Это было давным-давно. Важно только то, что сейчас я тебя нашла. Сейчас, – повторила она. – В самое подходящее время.

Ее улыбка излучала настоящее сияние – восторг от мысли, только что пришедшей в голову, или осуществленной мечты. Схватив за руку, она потащила меня к окну.

– Хэн, посмотри. Посмотри на мир под нами, посмотри на этот великолепный город! Ни Фивы, ни Вавилон, ни Константинополь на пике славы не могут с ним сравниться!

Но меня не интересовали шумные улицы, приводившие ее в такой восторг. Я смотрел на нее.

– Ты умерла еще до рождения Константина, – сказал я. – Что ты знаешь о его городе?

Она нетерпеливо тряхнула головой и сжала мои пальцы.

– Хэн, только посмотри. Посмотри на то, что создали десять тысяч лет цивилизации. Оцени возможности, которые она нам дала!

Я заправил ей за ухо прядь волос, охваченный бесконечной нежностью… и печалью.

– Разве ты не говорила, что больше не хочешь быть ни царицей, ни богиней?

Ее вздох потонул в журчании смеха. Она подставила лицо для моей ласки, как кошка, ждущая, когда ее погладят.

– Ах, Хэн, ты не понял. Мир полон богинями, в нем слишком много королев. Я рождена для чего-то другого. – Немного отодвинувшись от меня, она подняла руки, снимая подвеску с шеи.– Мы рождены для чего-то большего, – прошептала она.

Она надела подвеску мне через голову, и я почувствовал холод металла как раз над ключицей. Бесконечная сила. Я ощущал сильное замедленное биение сердца.

Она снова посмотрела в окно, выходящее на Пятую авеню, и, поскольку я заранее знал, что она скажет, и не мог бы взглянуть ей в глаза, когда она станет это говорить, я тоже переключил внимание на улицу. Такси и лимузины, толпы снующих взад-вперед людей, светофоры, без видимой причины переключающиеся с зеленого на красный, – чуть заметно движущееся цветное лоскутное одеяло, прошитое стежками асфальта с вкраплениями людской массы.

– Наше время настало, Хэн. Это наш мир. Вся цивилизация объединена под властью единого Бога, и все человечество благоговейно застыло перед проявлениями магии. Люди ищут ее среди звезд и в колонках на задних обложках журналов, в приемных психиатров, в учениях древних религий и проповедях современных культовых лидеров. Хэн, мы можем дать им то, чего они добиваются. Мы можем показать им эти чудеса. Мы хранители будущего, любовь моя, хранители цивилизации. Нам нельзя пренебрегать нашим предназначением.