Читать книгу "Валис - Филип Киндред Дик"

Я говорю посредством Духа Святого; истинно говорю. Верьте мне, и пребудете со мной в вечности.

Прибыл багаж, мы вернули квитанции полицейскому в форме и через десять минут уже мчались по шоссе на север, в сторону Санта-Аны.

Домой.

13

Пока мы ехали, Кевин сказал:

– Я устал. На самом деле устал. Проклятое движение! Кто эти люди, едущие по Пятьдесят пятому шоссе? Откуда они едут? И куда?

Я подумал: а куда едем мы?

Мы видели Спасителя, и я – после восьми лет безумия – излечился.

Да, ничего так, кое-что успели за уик-энд… Это не считая того, что сумели унести ноги от троих самых безумных людей на планете.

Поразительно: когда кто-то грузит вас бредом, в который вы сами верите, вы готовы распознать это как бред. Слушая в «фольксвагене-рэббите» болтовню Линды и Эрика насчет того, что они трехглазые люди с другой планеты, я знал, что они безумны. Что автоматически делало безумным меня. Осознание этого испугало меня.

Я полетел туда безумным, а вернулся здоровым, и в то же время верил, что встретил Спасителя… в образе маленькой девочки с черными волосами и горящими черными глазами. Девочки, которая открыла нам большую мудрость, чем любой взрослый. И что когда нам пытались помешать уехать, она – или ВАЛИС – помогла.

– У нас есть указание, – начал Дэвид. – Надо двигаться вперед и…

– И что? – спросил Кевин.

– Она скажет нам.

– А раки засвистят на горках, – хмыкнул Кевин.

– Да послушай! – воскликнул Дэвид. – Фил теперь здоров, впервые…

Он замялся.

– …с тех пор, как вы меня знаете, – закончил я.

Дэвид продолжал:

– Она исцелила его. Целительные силы – верный признак материального присутствия Мессии. Ты же знаешь, Кевин!

– Тогда лучшая церковь в городе – больница святого Иосифа, – парировал Кевин.

Я повернулся к нему.

– Тебе удалось спросить Софию о своей дохлой кошке?

Я вкладывал в свой вопрос сарказм, но, к моему удивлению, Кевин повернул голову и совершенно серьезно произнес:

– Да.

– И что она сказала?

Кевин глубоко вздохнул, покрепче сжал руль и проговорил:

– Она сказала, что моя дохлая кошка… – Он помедлил, а потом закричал: – …МОЯ ДОХЛАЯ КОШКА БЫЛА ТУПИЦЕЙ!

Я расхохотался, Дэвид присоединился ко мне. Никто раньше не додумался дать Кевину такой ответ. Кошка увидела машину и побежала прямиком к ней, не в другую сторону. Рванула точнехонько под правое переднее колесо – ни дать ни взять, шар для боулинга.

– Она сказала, – продолжал Кевин, – что во вселенной действуют очень строгие правила, и что такого вида кошек, которые бросаются под колеса машин, больше во вселенной нет.

– Что ж, – заметил я, – с практической точки зрения она права.

Забавно было сравнить объяснение Софии с ханжеским объяснением покойной Шерри: мол, Бог так любил его кошку, что решил забрать ее к себе. Объяснение не для двадцатидевятилетнего мужчины. Такую лапшу вешают на уши детям. Маленьким детишкам. И даже маленькие детишки в большинстве своем понимают, какая это лажа.

– А потом, – продолжал Кевин, – я спросил ее: «Почему Бог не сделал мою кошку умной?»

– Вы на самом деле вели такую беседу? – поинтересовался я.

– Моя кошка была ТУПИЦЕЙ, – продолжал Кевин, – потому что БОГ СОЗДАЛ ЕЕ ТУПИЦЕЙ. Значит, виноват БОГ, а вовсе не моя кошка.

– И ты ей это сказал…

– Сказал, – ответил Кевин.

Тут я разозлился.

– Ах ты, циничный говнюк! Ты встретил Спасителя, и все, на что оказался способен, это разглагольствовать о своей долбаной кошке! Я очень рад, что твоя кошка сдохла, все рады, что твоя кошка сдохла. Так что заткнись!

Меня аж затрясло от ярости.

– Тише, тише, – пробормотал Дэвид. – Нам через столько пришлось пройти…

Кевин повернулся ко мне:

– Она не Спаситель. Мы свихнулись, как и ты, Фил. Они психи там, мы – психи здесь.

Дэвид покачал головой.

– Но как могла двухлетняя девочка говорить такие…

– Да они ей провод в башку воткнули! – взвыл Кевин. – А на другом конце провода – микрофон! А в голове динамик! С нами говорил кто-то другой!

– Мне нужно выпить, – сказал я. – Давайте заедем в «Сомбреро-стрит».

– Ты куда больше мне нравился, когда был Жирным Лошадником! – продолжал орать Кевин. – Я его любил. А ты такой же тупой, как моя кошка. Если тупость убивает, почему же ты еще жив?

– Хочешь исправить положение? – поинтересовался я.

– Очевидно, тупость – характерная черта выживающих, – проговорил Кевин, но голос его упал едва ли не до границы слышимости. – Не знаю, – пробормотал он. – «Спаситель». Как такое может быть? Я сам виноват, потащил вас смотреть «ВАЛИС». Заставил связаться с Матушкой Гусыней. Как может быть, чтобы Матушка Гусыня дал жизнь Спасителю? Где смысл?

– Остановись у «Сомбреро-стрит», – сказал Дэвид.

– Собрания «Рипидонова общества» проходят в барах. – Кевин пытался иронизировать. – Таково наше предназначение: сидеть в баре и пить. Это уж точно спасет мир. Да и вообще, на кой его спасать?

Дальше мы ехали в молчании, однако все-таки посетили «Сомбреро-стрит», так как большинство «Рипидонова общества» проголосовало «за».

В общем-то паршиво, когда люди, которые соглашаются с вами, полные психи. Сама София (и это важно) заявила, что Эрик и Линда Лэмптоны больны. А вдобавок София или ВАЛИС подсказали мне слова, которые позволили нам вывернуться из цепкой хватки Лэмптонов. Подсказали слова, а потом лихо разобрались со временем.

Я четко разграничивал Софию и уродов Лэмптонов. Не связывал их между собой. Двухлетняя девочка говорила вещи, которые казались мудрыми. Сидя в баре с бутылкой мексиканского пива, я спрашивал себя: в чем критерий рациональности, по которому можно судить, с мудростью ли ты имеешь дело? Мудрость по самой природе своей должна быть рациональной, она – финальная стадия реальности. Существует интимная связь между мудростью и тем, что существует, хотя связь эта и очень тонка.

О чем говорила нам маленькая девочка? О том, что человеческие существа должны прекратить поклоняться любым богам, кроме самого человечества. Такое не назовешь иррациональным. Говорит ли такое ребенок или энциклопедия «Британника», это звучит разумно.

Некоторое время я придерживался мнения, что Зебра распределила мои «я» вдоль линейной временной оси. Зебра – или ВАЛИС – есть супертемпоральное выражение данного человеческого существа, а не бога… если только супертемпоральное выражение данного человеческого существа не есть то, что мы имеем в виду, когда говорим о боге. То, чему мы молимся, сами того не осознавая, когда молимся «богу».