Читать книгу "Добро пожаловать в ад - Максим Гарин"

— Не знаю, он мне не докладывает.

— Значит, тебе не повезло.

Оба заметили машину из электросетей, подъехавшую к подстанции.

— Скоро дадут свет, — заметил Комбат. — Боюсь, ты его не увидишь.

— У тебя пушка без глушителя. Ребята в клочья разорвут.

— Посмотри налево. Только тише поворачивай голову, а то у меня палец на крючке. Видишь подворотню? Я доберусь туда быстрее, чем они сообразят, куда бежать.

Времени оставались считанные секунды — вот-вот старшего хватятся.

— Ты не оставишь меня в живых. Зачем тебе рисковать — я ведь могу предупредить шефа.

— Предупредишь шефа, значит ты выдал его убежище. Он такого не простит. Если пристрелить тебя или забрать с собой, ребята поднимут шум, обязательно свяжутся с ним. Спугнуть Меченого мне не с руки.

За последний десяток лет считанные разы Комбату приходилось от привычной размеренной и немногословной речи переходить к такой скороговорке.

— Говори. У меня нет времени даже до трех считать.

— Место называется бункер. Это все что я знаю…

Где-то на отшибе.

Это было похоже на правду. Бункером люди Меченого называли убежище шефа, предназначенное на случай особой опасности. По-видимому, последние события убедили его, что такой момент наступил.

Старший вдруг почувствовал, что затяжному холодному поцелую ствола пришел конец. Он обернулся — незнакомца и след простыл.

По случайному стечению обстоятельств Рублев знал о местонахождении бункера, вернее о точке входа. Ничем не примечательное складское помещение на окраине города. Сейчас сказались все минусы отсутствия личного транспорта. Чтобы добраться с одного конца Москвы на другой в такой поздний час оставалось единственное средство — метро. Голосовать на улице бесполезно — народ сейчас пугливый и не без основания.

Денег в кармане не было даже на метро. Напрасно не одолжил у старшего.

Под землей было гораздо светлее, чем наверху. Людской поток уже спал. Комбат заглянул в прозрачную будку возле пропускных автоматов.

— Сколько? — привычно-устало поинтересовалась женщина в форме.

Касса уже не работала и жетоны можно было купить только здесь.

— Ни копейки нет, — признался Комбат. — А дело, понимаешь, срочное.

— Ну и топай пешком. Быстрее выйдешь, быстрее дойдешь.

— Следующий раз кину два — обещаю.

— Не суши мозги. Сейчас милицию вызову, — она раздраженно повысила голос.

На заветное слово среагировали именно те, к кому оно относилось — двое дежурных, переговаривавшихся с продавщицей цветов. Они молча направились к будке, отцепляя с пояса резиновые дубинки.

«Только вас мне не хватало», — Рублев в мгновение ока проскочил к эскалатору и побежал вниз, перепрыгивая через три ступени.

Преследователи успели связаться с напарником на перроне — тот выскочил наперерез, но Рублев, не сбавляя скорости, вильнул в сторону и успел заскочить в последний вагон отходящего поезда.

«Так деле-не пойдет, — он плюхнулся на свободное место. — Надо подзаработать на мелкие расходы. Не хватало мне еще проблем с безбилетным проездом.»

Выбравшись в ночь на конечной станции, он попал под суровый ливень — асфальт кипел от бьющихся вдребезги струй. Комбат-отетупил под навес и попробовал сориентироваться. Он только однажды промчался мимо бункера в автомобиле шефа. Теперь, при совершенно «нелетной» погоде ему предстояло восстановить тогдашний маршрут.

«Что за поганая в этом году осень», — подумал Рублев, окунаясь в ливень. — Хорошо хоть сообразил взять полиэтиленовый пакет для пушки."

Он двигался вперед уверенно, не сбиваясь на ложные петли и крюки — война в горах приучила внимательно относиться к ориентирам.

«Осень как осень. Положено лить дождю, вот он и льет. Не надо винить погоду за свои проблемы.»

Время от времени он отфыркивался, тряс головой — вода заливала уши, глаза, он чувствовал ее на языке.

Увидев помещение склада, огороженное забором из металлической сетки-рябицы, он испытал облегчение от того, что душ для него вот-вот прекратится на время.

Все-таки возраст брал свое: когда-то он с восторгом принимал любые крайности природы. Он искал трудностей, чтобы превратить тело в машину из нержавеющей стали. В тридцатиградусный мороз обливался холодной водой, в среднеазиатской пустыне устраивал себе пробежку, когда другие заползали в тень, еле дыша от изнеможения. Сейчас ливень не столько беспокоил тело, сколько нервировал своей упрямой монотонностью.

Легко перемахнув через ограду, он проскочил освещенную территорию, где металлический профиль, разложенный по сортаменту, ржавел под открытым небом. Собак он не боялся, зная, что Меченый их не переносит.

Если верить старшему, шеф сейчас где-то совсем рядом. Вряд ли этот человек соврал. Они все сейчас напуганы левашовцами, и угроза Комбата должна была показаться реальной. Теперь важно не спугнуть Меченого — отсюда, из бункера явно есть запасной выход, может быть, и не один.

Рублев внимательно прислушивался, присматривался к подслеповатым, забранным решетками окошкам «склада». Никаких признаков жизни. Подполз к двери и вдруг заметил, что она не заперта.

«Черт побери, неужели?.. — пронзила голову догадка. — Неужели на сей раз его опередили? Или это ловушка для незваных гостей?»

Он вошел внутрь, водя пистолетом вправо-влево и в полумраке чуть не споткнулся о ничком лежащего человека. Ощупал его — тело успело закоченеть.

В дальнем конце помещения виднелась тоненькая полоска яркого света. Комбат направился туда, аккуратно переступив через второй труп Открылась лестница, ведущая вниз. Тяжелая бронированная дверь с кодовым замком была разворочена порцией взрывчатки.

«Откуда левашовцы разнюхали про бункер? Это же ясно, как день: Экзаменатор. Да, с подбором кадров у Меченого случались провалы.»

В длинном узком коридоре Рублев наткнулся еще на один труп: незнакомец в кроссовках и тренировочном костюме лежал, оскалив желтые зубы. Чей он был? Нападал или защищался. Судя по чистым кроссовкам — скорее второе. Даже если «левашовцы» подкатили к самой ограде, им все-таки нужно было проскочить по лужам полтора десятка метров до двери.

Но все это не суть важно. Достали Меченого или нет? Бункер был оборудован с комфортом: Рублев попал в круглую комнату с масляным обогревателем на колесиках, зеленым торшером, креслом и вмурованным в стену баром. Левашовцы мимоходом опрокинули торшер, расстреляли бутылки в баре из автомата — от ковра на полу несло смесью благородных запахов.

В следующей комнате висели два пейзажа в золоченых рамах — оба исполосованные ножом. Стояла роскошная двуспальная кровать с парчовым покрывалом, на которое кто-то помочился. Большая напольная ваза с тонко прорисованными цветущими вишнями и угольно-черными иероглифами лежала на боку.