Читать книгу "Евангелие от змеи - Пьер Бордаж"

Теперь его занимали податливость, гибкость, действие без противодействия, подобное горному ручью, текущему по склонам и принимающему форму земного рельефа. Человеческие существа без конца возводили препятствия, выстраивали порядки, придумывали законы, догмы и ритуалы, чтобы пресечь, затруднить течение жизни, попытаться задержать, приостановить ее, превратив в затхлое болото. Новые кочевники не были исключением: они с угрожающей скоростью создавали новые структуры и иерархии, их словно бы пугали новые пространства, которые открывал перед ними Духовный Учитель, и они стремились как можно скорее упорядочить их с помощью старых привычек.

Йенн никого не осуждал, он был одним из них —человеком, жаждущим признаний, душой, томящейся в тюрьме плоти. Ему достаточно было взгляда на этих людей, чтобы увидеть самого себя как в зеркале с тысячекратным увеличением, осознать собственные пределы, понять свое личное страдание. Они были пустыми оболочками, стремящимися наполнить себя содержанием, потерянными, тоскующими детьми-невротиками, ищущими свой путь во тьме. Они не слушали Ваи-Каи, а порхали вокруг него, как мотыльки, влекомые его магической аурой. Йенн спрашивал себя, что станется с этой лихорадкой и трепетом, когда свет Духовного Учителя угаснет и ветер развеет память о его чудесах.

—Скоро Рождество, так скажите нам, чтб вы думаете о Христе, о подлинном Спасителе! —крикнул кто-то со ступенек амфитеатра.

Со своего места на конце стола, где сидели Ваи-Каи, четверо членов оргкомитета и журналист из DNA, Йенн наблюдал за задавшей вопрос женщиной. Одетая в строгий костюм, старомодно причесанная, она глядела на Учителя с тем враждебным вниманием, с каким строгий экзаменатор ждет ответа нерадивого ученика.

—О чем ты спрашиваешь, женщина? О Христе или о Церкви Христовой?

Смущенная непривычным "тыканьем" —Ваи-Каи нечасто прибегал к подобному обращению, —его собеседница мгновенно стала агрессивной.

—О Его заветах.

—А ты сама следуешь Его заветам? Что ты о них знаешь, женщина?

Почувствовав неловкость, она заерзала на сиденье и зашла с другой стороны.

—Вы называете себя новым Христом. Но ведь это богохульство?

—Объясни мне, что такое богохульство.

Женщина обвела взглядом лица сидевших вокруг нее мужчин и женщин: они были бледны —то ли от света софитов, то ли от фанатичной нетерпимости и с трудом сдерживаемого гнева. Католики-интегристы, вне всяких сомнений. Йенн не знал, пришли эти люди по собственной воле или их в качестве передового отряда прислала власть, притаившаяся, подобно гигантскому спруту, в темных холодных глубинах. Йенн не питал никаких иллюзий: если фанатики —любого розлива — ходят на выборы, политики будут гладить их по шерстке —каждый хочет получить лишний голос. Демократия —та самая демократия, которой так кичится Запад, —держится на тоненькой хрупкой ниточке —навязчивом страхе потерять голоса избирателей.

Страх, всегда и везде только страх.

—Богохульство —взять имя нашего Господа! —со злобой выкрикнула женщина. На лице ее читалась неприкрытая ненависть.

—Как зовут вашего Господа?

—Христос, наш Спаситель. Тот, чье рождение мы будем праздновать через два дня.

—Но разве вы не знаете, что каждый из вас, каждый из нас —помазанник Божий, любимое дитя Творения?

Что каждый из нас —Мессия, Христос, Спаситель?

—Есть только один Христос, один Спаситель, Сын, которого Бог послал на Землю, чтобы искупить наши грехи! —завизжал в ответ тощий бородатый мужчина.

—Если бы люди за всю историю своего существования совершили всего одну ошибку, ею стала бы вера в первородный грех. Христос пришел на Землю вовсе не за тем, чтобы искупить нечто несуществующее, но для того, чтобы напомнить: все мы —дети Господа, или Творения, или животворящей энергии, или дома всех законов, название не имеет значения.

Сидевший на стуле по-турецки Ваи-Каи засунул руку в набедренную повязку и почесался, шокировав своим простодушным бесстыдством не только католиков-интегристов, но и организаторов лекции, и даже некоторых учеников, повсюду неотступно следовавших за ним.

—Христос пришел, чтобы научить каждого из нас воспринимать себя как единственную в своем роде и неповторимую нить ткани человеческого бытия. Он хотел, чтобы мы внимательнее относились к самому маленькому, самому незаметному среди нас. Чтобы каждый смотрел на ближнего как на зеркальное свое отражение.

Грехи, правила, отпущение грехов, обряды изобрели священники, чтобы оторвать каждое человеческое существо от его источника и изгнать из сада.

Приход в мир —вовсе не проклятие. В доме всех законов нет ни проклятий, ни демонов. Несчастье, труд, пот, страдание —мы сами несем их в мир. Так перестанем же бояться змеи и научимся наслаждаться каждым днем нашей жизни, как прекраснейшим из яблок, и тогда древо познания предстанет перед нами во всем его великолепии и людям больше не придется ни создавать законы, ни выдумывать вероучения, ни строить храмы.

—Что вы пытаетесь сделать?! —зашелся в возмущенном крике бородач. —Отвратить христиан от их веры?

—Перестаньте верить в райское "завтра", проживайте полной мерой каждое мгновение, выбросьте вашу веру на помойку.

Шепот возмущения заглушил последние слова Ваи-Каи. Журналист, сидевший на сцене, жестом потребовал тишины и поднес к губам микрофон. Йенн думал, что корреспондент пропустил мимо ушей всю предыдущую дискуссию, а то и вовсе проспал —возможно, так казалось из-за тяжелых складчатых век.

—Если мои сведения верны, вы —уроженец Амазонии.

Думаете ли вы, что... э-э, особые экологические условия этого региона земного шара, шаманические техники и учения действительно могут прижиться на западной почве?

—Христос проповедовал на Ближнем Востоке, но вы принимаете его учение. Будда жил на Востоке, но никто не возражает, когда гподи западного мира принимают буддизм. Дом всех законов хранит не только Амазонию, но всю Землю. Настоящая экология занимается не исключительно лесами Амазонии, она воспринимает планету как единое целое, как неразделимую и священную общность.

Лицо журналиста сморщилось в подобии улыбки.

—Христос, Будда... как заметил ваш последний оппонент, вы не боитесь сравнивать себя с самыми великими религиозными фигурами человеческой истории...

—Каждый из нас сравним с ними. Их не отделишь от экологии человека.

Больные в инвалидных креслах сидели в первом ряду амфитеатра, некоторых сопровождали сиделки или родственники.

Надежда в их глазах постепенно угасала. Они знали, что Ваи-Каи творит свои чудесные исцеления отнюдь не на каждой лекции, а разгоравшийся в Страсбурге спор оставлял им мало надежды. Многие вотуже год посещали все лекции Духовного Учителя и каждый раз с замиранием сердца ловили его взгляд, ждали, когда он возложит руки на их головы.

Йенн много раз с тревогой спрашивал Ваи-Каи: