Читать книгу "Зеркало смерти, или Венецианская мозаика - Марина Фьорато"

ГЛАВА 43

В «ДО МОРИ»

Сальваторе Наварро вошел в кафе «До мори», приняв приглашение, и совершенно не удивился, что голос, приветствовавший его, принадлежал французу, а не венецианцу. Он только очень испугался. Не удивился он, потому что они предупредили его о такой возможности. Его внутреннему взору явилось тело Коррадино Манина, прорезавшее гладь канала: стеклянное лезвие в спине и одежда, тут же потемневшая от воды, утащившей Коррадино в Ад. Сальваторе ушел сразу, даже не дослушав предложение француза. В спешке он налетел на стол, опасаясь, что каждая секунда, проведенная в обществе этого человека, ставит на нем клеймо предателя.

Сальваторе глотнул сумеречный воздух и помчался по калле деи Мори к каналу. Он выждал, опасаясь шагов за спиной, и с облегчением услышал знакомые скорбные крики: «Гондола, гондола, гондола». Он нанял гондольера и, только когда привалился к бархатным подушкам и приказал лодочнику плыть во Дворец дожей, почувствовал, что его трясет.

Тем временем Дюпаркмье в кафе «До мори» пожал плечами и лениво глотнул вина. Переманить Сальваторе не удалось, Дюпаркмье потерял Коррадино, но рано или поздно королевское золото соблазнит кого-нибудь еще. Он глянул на бокал и прикинул: да, у него есть время допить вино и спокойно уйти, пока Сальваторе не выдал его Десятке. С удовольствием он сделал последний глоток. Вино здесь и вправду отличное.

ГЛАВА 44

СЕРДЦЕ ЛЕОНОРЫ

Роды прошли тяжело, поэтому Леонора задержалась в госпитале еще на день. Не будучи добропорядочной пациенткой, она выписалась с восторгом. Они наняли лодку, потому что Леонора все еще чувствовала слабость. Она смотрела на дворцы и мосты, восхищаясь красотой города. Леонора снова всем сердцем полюбила Венецию, и город отвечал ей тем же. Он признал ее своей. Она сделала очень важную вещь — дала жизнь ребенку. Серениссима обрела еще одного сына. А что до Коррадино, то он прощен и Леонорой, и городом. Повсюду царил карнавал, зима ушла. Леоноре хотелось поскорее оказаться дома. Она открыла дверь и увидела, что в прихожей стоят вещи Алессандро. Он переехал. Отпирая дверь, она отметила взглядом рубин на пальце. Накануне в больнице он сделал ей предложение, и она согласилась. Алессандро поднялся следом с драгоценным грузом в переносной люльке.

Он бережно поставил люльку возле ее кровати. Их кровати. Из рамы благосклонно улыбалась Мадонна. Она держала в руках пылающее сердце, и Леонора наконец-то поняла. Пресвятая Дева держала сердце своего сына.

Наступили сумасшедшие недели постоянного кормления и неспокойного сна. Алессандро был дома, в отпуске по уходу за ребенком. Однажды к ним пришел неожиданный гость. В квартиру с огромным букетом цветов осторожно вступил Аделино, расцеловал мать и отца и помахал рукой сыну. Ребенок лежал в гостиной на овечьей шкуре, а на потолке играла хрустальная филигрань света, отражавшегося от воды в канале. Ребенок схватил огрубевший палец Аделино и не отпускал его.

— Он очень сильный, — заметил Аделино, — это пригодится ему в будущей профессии.

Аделино округлил щеки, словно выдувал стеклянный пузырь. Похлопал по ним, развлекая ребенка, и присел на стул, который Алессандро гостеприимно освободил для него.

— Я принес два подарка, — сказал старик, — один для матери и один для сына. Отцу я ничего не принес, но, похоже, у него и так все есть. Сначала леди.

Он вынул из кармана сложенную газету и подал Леоноре. Она взяла и вспомнила о шоке, пережитом в трудные времена.

«Иль гадзетино».

Она посмотрела на Алессандро и заметила, что мужчины с улыбкой переглянулись.

— Ну что же ты? — удивился Алессандро. — Читай.

Леонора развернула газету и прочла заголовок — «МАСТЕР И МУЧЕНИК».

«Коррадо Манин вернулся на верную смерть ради любви к дочери. Узнайте удивительную историю о самопожертвовании одного из величайших сынов нашего города». Ее взгляд скользнул к последней строке. «Эксклюзивная статья Виттории Минотто».

Леонора вскинула бровь.

— Виттория?

Алессандро улыбнулся.

— Я послал ей записную книжку Коррадино. С разрешения ризничего, конечно. Сейчас она снова в церкви. Я хотел устроить тебе сюрприз.

— Тебе удалось. Она изменила тон!

Алессандро сидел с сыном и щекотал ребенку животик.

— Не совсем. Если бы тебе выпало несчастье знать ее так долго, как знаю я, ты бы поняла, что единственное, интересующее Витторию, — это эксклюзив. Человек она неплохой, но ради сенсационной статьи с легкостью переметнется в противоположный лагерь. Поэтому у нас с ней ничего не вышло. Работа для нее всегда была важнее людей.

Аделино смутился при упоминании о работе.

— Кстати, захочешь вернуться — мы всегда готовы принять тебя, если семья отпустит.

Леонора прикрыла глаза, вспомнив свой позорный уход.

— Ты нам нужна. Всем мастерам. У нас будет напряженное время. Газета вышла только сегодня, но на нас уже посыпались сотни предложений: все хотят изделия «Манин». Люди такие загадочные, они считают, что Коррадино — герой. Мы думаем провести рекламную кампанию по всей стране. Кьяра и Семи очень взволнованы.

— Кто бы сомневался?! — рассмеялась Леонора.

И тут она вспомнила запах печи, горячее стекло, растущее под ее дыханием, принимающее форму в ее руках. Она любила это, но не желала сразу уступать.

— А вдруг вы хотите взять меня только ради рекламы?

— Позволь мне преподнести второй подарок, — сказал Аделино, хлопая себя по карманам и делая вид, что не может найти то, что ищет.

Леонора нехотя улыбнулась. В манере фокусника Аделино выудил наконец из кармана связанные вместе платки и знакомую голубую ленту. Леонора, открыв рот, уставилась на стеклянное сердечко, вывалившееся из кармана Аделино. Прекрасное, как и прежде, светящееся изнутри. Леонора взглянула на Алессандро, и тот покачал головой. Он был изумлен не меньше ее.

— Но как вы… Когда вы… Как вы достали его из канала? — спросили они хором.

— Вы о чем? — нахмурил белые брови Аделино.

Алессандро рассказал, что произошло. Теперь ему было стыдно за свой поступок.

— Видите ли, сердце… упало под мост Вздохов. Как вы его нашли?

— Нет-нет, — улыбнулся Аделино. — Это не сердце Коррадино. То сердце успокоилось, и хорошо. Пусть оно останется городу и морю.

Его забрал Коррадино. Это справедливо.