Читать книгу "Злая сказка - Антон Соловьев"

Он постучал. Раздался гулкий звук. Он подождал, но никто не ответил. Он постучал снова. Молчание. Постучал третий раз. Кольцо звенело о створку. В ответ тишина. Он собрался было уходить, когда голос, прозвучавший сразу отовсюду, спросил:

— Зачем ты стучишь?

— Я хочу войти.

— Кто ты? Назови свое имя и племя.

— Я Шай-Ама. Так меня нарек Дай-мэ-рак. У меня нет племени. Я пришел из Тьмы, но живу по обычаям племени Первых. Сейчас я принял долю человека.

— Кто ты?

— Я сказал.

— Кто ты?

— Я Посланник.

— Чего?

— Абстрактного Добра.

— Зачем ты пришел сюда?

— Пришло время ковать Меч. — Шай-Ама не ожидал, что скажет это. Слова сами вырвались из него.

— Проходи.

Ворота бесшумно отворились. Он вошел внутрь. Взору его предстала кроваво-красная равнина под светло-фиолетовым небом. На равнине на приличном расстоянии друг от друга росли корявые, черные деревья. Вместо листьев на них были огромные шипы. Шай-Ама восхитился увиденным. Пейзаж завораживал. Фиолетовое небо, черные деревья и кроваво-красная земля. Ему казалось, что он уже был здесь. Очень давно.

— Ты не ошибся. Ты действительно был здесь, — сказал тот же голос.

— Кто ты?

— Мы, — поправил голос. Возле деревьев замелькали зыбкие прозрачно-фиолетовые тени. Изредка они принимали образы людей или тех же корявых деревьев. А затем превращались в бесформенные сгустки тумана.

— Кто вы?

— Мы хранители этого места.

— Что это за место?

— Это просто место. Оно не имеет названия. Мы здесь живем. Зачем ты пришел сюда?

— Ковать Меч. — Слова снова вырвались сами по себе.

— Не ковать, а воссоздать его зримый облик. Меч всегда при тебе. Запомни это.

Шай-Ама наконец оглядел себя. Он был в длинной белой рубахе, подпоясанной перевязью с ножнами. Ножны были пусты. Он стоял босиком на кроваво-красной земле и не чувствовал своего тела.

— Идем с нами.

Странные существа стали удаляться. Шай-Ама шел за ними. Время здесь абсолютно не чувствовалось. Поэтому он не мог сказать, сколько блуждал меж корявых деревьев под фиолетовым небом, пока не пришел к огромному камню в форме куба.

— Ты у цели. Что ты видишь?

— Я вижу камень.

— Ты не ошибся. Знаешь, что это за камень?

— Нет.

— Во многих мирах его называются философским. Говорят, что в нем источник мироздания.

— Это так?

— Нет. Это всего лишь наковальня. Здесь Посланники куют Меч. Воссоздают свой духовный Меч в зримом облике.

— Что я должен делать?

Три бесформенных сгустка приблизились. Один протянул Шай-Ама иссиня-черные кузнечные щипцы, другой — молот, светившийся ярким белым огнем. Третий положил на камень странный шевелящийся сгусток. Он не имел ни цвета, ни формы.

— Воссоздай же свой Меч.

Шай-Ама быстро схватил сгусток щипцами. И сделал пробный удар молотом. Орудие не чувствовалось в руках. Оно было легкое как свет, а щипцы, которыми он держал сгусток, тянули к земле, так что при работе он опер их о камень. И он ковал свой Меч.

Удары молота гулко раздавались в тишине. Бесформенные сгустки раздували мехи. Работа шла. Чистый свет ударял в сгусток Бездны, коей на самом деле была заготовка. Тень держала заготовку в своих клещах. Так рождался Меч Бездны.

Когда работа была закончена, Шай-Ама вложил Меч в пустые ножны.

— Ты воссоздал Меч, который был всегда с тобой. Более здесь тебе делать нечего. Уходи.

И он ушел. И захлопнулись за ним ворота. А на пороге странного мира его ждала женщина. Когда Шай-Ама пытался сосредоточить на ней свой взгляд, он видел сразу всех женщин, которых довелось ему встретить на своем долгом пути. Самых красивых женщин. Она была молода, но с глазами зрелой женщины. Ей можно было дать и семнадцать, и тридцать, и сорок. Ее черты лица постоянно менялись. А глаза были черными, как два окна во тьму. Она была в длинном черном платье, тесно облегающем фигуру. На вечно меняющемся лице блуждала улыбка.

— Вот мы и встретились, враг. А ты знаешь, кто я?

— Ты одна из ее ликов. Ибо она Ничто и не может принять зримый облик.

— Ты прав. Я одно из лиц первозданной Силы, той, что Дай-мэ-рак использовал, чтобы создать свою Игру. Я Бездна.

— Да. Я твой враг, и я твой ключник. И ворота от тебя в мироздание — тоже я. Когда распалось братство Черных Всадников, которые разрушали миры, ты стала вольна сама забирать те из них, что ближе тебе. Но ничего не изменилось. Ты по-прежнему заперта.

— Я пошлю тебе противника. И если он победит, я выйду на свободу.

— Да будет так.

— Но я хочу спросить тебя, благородный Шай-Ама. Всего лишь спросить. Зачем тебе все это? Ты — ключ от двери. Ты почти что хозяин ее. Отопри, и вместе со мной ты станешь сильнее того, кого вы зовете Дай-мэ-рак.

— Ты заперта. Вот мой ответ. Выпустить тебя — значит слиться с тобою. Я сам по себе. Я живу и думаю. Я не хочу быть частью. Как и не захотел Дай-мэ-рак. Но я возьму много тебя и сотворю свою Игру. Когда придет время. Когда я пойму: кто я, пришедший из Тьмы?

— Ты пришел из меня.

— Ты лжешь. Я пришел из Тьмы. А Тьма — это всего лишь забвение, неизвестность. Я не помню, кем был, но знаю: я не был в тебе.

— Ты ошибаешься, Шай-Ама. Тот, кого ты почитаешь за Бога, и ты, и твой друг Одэнер, ушедший творить свою Игру, вы все пришли из меня.

— Со временем я узнаю ответ. Мы слишком разные, чтобы понять друг друга, Бездна. Слишком. Оставайся за чертой. Ты и так входишь в упорядоченное через души слабых людей. Ты всегда здесь, хотя ты заперта. Оставайся же там.

— До встречи, Шай-Ама! До встречи! Ибо я всегда рядом с тобой!

Он оказался на Дороге. На правом боку висела перевязь с Мечом. И эта ноша поначалу была тяжела.

Он шел по Дороге под синим небом, а по бокам Дороги росла изумрудная трава. Он снова был дома. По крайней мере, в месте, которое считал домом. Ведь он не знал, откуда он пришел и куда идет. Дорога медленно растворялась, и он чувствовал, как к нему возвращается ощущение смертного тела.

Антон. Год спустя

Мне самому трудно поверить, что прошло уже больше года после той памятной встречи, когда мне предложили работать наблюдателем. Сейчас на дворе октябрь 2001-го. В Москве стоит теплая погода, изредка накрапывает дождь. Я учусь в институте и работаю наблюдателем за бессмертными, как это ни безумно звучит. Я привык. Привык каждое утро, выходя на улицу, вставлять в уши наушники, слышать треск, а затем разговоры, годные лишь для исповеди перед психиатром. Я действительно привык.