Читать книгу "Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я что-то не пойму, куда ты клонишь, Мустафа! Может, ты, Вагиз, понимаешь мысль нашего уважаемого друга?
– Нет, и мне сегодня непонятен смысл его речей, – покачал головой Вагиз.
Мустафа пальцем поманил собеседников поближе и прошептал несколько слов. Аксакалы отшатнулись от него, как от прокаженного.
– Стареешь, Мустафа, – произнес Абдулла, – раньше ты не говорил глупостей…
– Подумай сам! – поддержал его Вагиз. – У старика за плечами уже больше ста лет. Или меньше? А, Мустафа?
– Кто считает чужие годы, уважаемые? Но Шамси воевал еще с немцами, а после той войны прошло без малого восемьдесят лет. И надо сказать, что, несмотря на это, я все равно уверен: «железный Шамси» и есть Ирбис. И сам баши тоже так думает…
– Что это было? – удивленно спросил Бессонов, когда за гостями закрылась дверь.
– Это, – подавился хохотом Урусов, – была демонстрация торжества организованной мысли над организованной силой… Ты просто в первый раз это видишь, майор. Помянутого Сухова он десять лет назад на автоколонну развел. Навсегда и задаром.
– То, что нас тут вместе с Жанибеком, как мальчиков поимели, понятно. Я не понял, как это было сделано! Ну-ка, сержант, объясни диспозицию.
– Ефрейтор я, – поправил Борис.
– Нет уж! Теперь ты сержант. Старший. За такие подвиги на ниве дипломатии люди ордена получали, а нам что, званий жалко? Так, докладывай.
– А чего тут докладывать. Ему на фиг не нужно, чтобы бригада здесь обосновалась. Ради этого все сделает.
– Так не сможете вы здесь обосноваться. Обсуждали. Жрать будет нечего.
– Правильно. Не сможем. И Жанибек это понимает. Но он мыслит как бандит. Мол, придут военные, жрать нечего, пойдут у него отбирать. Боится, однако…
– А почему решил, что он мыслит как бандит? Может, феня игрой была.
– Она и была игрой. Но дело не в разговоре. Просьба пустячная. Чиновник предпочел бы навстречу пойти. Нормальный человек – тем более. А они права качать начали, да еще с наездом, на вшивость проверять. И не главный, шестерка. Уркаганские замашки. А с такими легко: шестерку на место поставить, чтобы не вякала, а старшему предъяву выкатить. Еще погонялами козырнуть. А когда получишь все, что хотел, оставить за ним последнее слово. Чтобы самолюбие козырное потешить.
Майор очумело покрутил головой:
– Просто как, однако!
Урусов, наконец, отсмеялся:
– Вот, майор, что такое русский гроссмейстер в действии. Секретное оружие полковника Пчелинцева!
– Ты что, в самом деле гроссмейстер?
– Ну… не совсем. Выполнил, а присвоить не успели – Война.
– Обзвездинеть!!!
– Борька, а откуда ты феню знаешь? Ты же гроссмейстер, культурный человек! Домашний, млять, мальчик!
– А я ее не знаю.
– Не понял!
– Это не феня была. Это базар по понятиям. Там три десятка слов помнить надо, чтобы перетирать вопросы.
– Один черт, не шахматисты же перетирают. Или так, пока никто не видит сопернику на ухо мульку затравить?
– Так у нас все пацаны во дворе на ней разговаривали. И в школе тоже. Я запомнил на всякий случай, вдруг пригодится…
Теперь смех разобрал Бессонова.
– А почему сержант, а не капитан? – выдавил он.
– Это мне папа объяснял. В Советском Союзе была только одна служба, сержант которой мог не обращать внимания на армейского майора или даже подполковника. Службы той нет давно, а ассоциации в крови сидят. Намертво. У всех постсоветских. И у казахов тоже. – Юринов сделал паузу, посмотрел на давящихся хохотом офицеров и закончил: – И капитана вы бы мне не оставили. А лычки забирать – не комильфо будет.
Смех у майора как рукой сняло. С минуту он внимательно смотрел на Бориса, а потом слегка ошалевшим голосом произнес:
– Так ты, паршивец, еще и меня на звание развел?!
– Так точно, товарищ подполковник! – лихо козырнул старший сержант.
Офицеры закатились в новом приступе смеха.
Попасть в засаду в горах на самом деле проще простого. Достаточно только выскочить на очередном повороте серпантина из-за угла и сразу уткнуться в ребристый ствол «дегтярева-шпагина-крупнокалиберного». А в пустыне? Оказывается, ненамного сложнее, если дорога перед спуском к реке пересекает полосу каменистых холмов. Даже не холмов, холмиков, но, по сути, чем это отличается от предгорий? Хорошо хоть тормоза не подвели. Но все же джип чуть не перевернулся.
– Приехали, – сам себе сказал капитан.
– Это точно, – согласился Борис.
Андрей хотел было потихоньку сдать назад. Теплилась мысль, что бывают чудеса и никто из двух десятков узбеков не услышал и, главное, не заметил нахальную машину.
Не бывает, однако, чудес. «ДШК» зашелся в хриплом вое, выплюнул короткую очередь. Жалобно заскрипели стойки кабины. Что-то посыпалось сверху. Урусов, вжавшийся в пол, поднял голову. Куска крыши как не бывало. Самая невезучая часть машины. В который раз туда прилетает… Зря астраханцы корячились, заплатки лепили.
– Убедительно, – согласился Юринов, проследив капитанский взгляд. – Думаю, самым лучшим вариантом будет поднять руки и выходить. Потому что если из моей головы сделать кабриолет, не уверен, что переживу.
– Вот и мне так кажется, – буркнул Урусов. – Пистоль заховай. Хай буде.
– Добже, пан ясный. – За долгое время, проведенное бок о бок, Юринов не только перестал удивляться, когда Урусов вставлял в речь фразы то по-украински, то по-польски, но и сам заразился этой привычкой.
– Эй, урус, выхады! – скомандовал пулеметчик.
– Что-то меня терзает стойкая дежявя, – сказал Андрей, потихоньку вылезая из кабины. Еще неизвестно, как дитя пустыни отреагирует на резкое движение. А двенадцать и семь в упор лечится только ямой два на полтора.
– Есть такое ощущение, – согласился Борис. – Только нам тут явно чаю с соленым лимоном не предложат.
– Зато опять крышу к херам снесли…
– Эй, урус, хады суда! – снова заорал пулеметчик. Из-за бруствера из наваленных камней на них смотрели человек пятнадцать. Минимум. Кто в местных халатах, рваных до невозможности. Кто в разнокалиберной гражданке. Присутствовала даже пара относительно новых «комков». Типичная картина раннефеодальных баронских дружин со скидкой на среднеазиатскую экзотику и двадцать первый век.
– Да тут я, тут! – рявкнул в ответ Урусов. И стал возле двери «Тигра». На машине уйти – никак. А вот двигатель может и прикрыть от первых очередей. А там попытаться спринтера изобразить. Или, к примеру, гранату засадить. Граната-то имеется на всякий случай, как без нее. Деталь туалета любого приличного джентльмена при выходе в постапокалиптическое общество, млять… Граната!
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор», после закрытия браузера.
