Читать книгу "Инженер его высочества - Андрей Величко"

На следующий день я отвез высокого гостя на вокзал. У «Оки» были сняты задние сиденья, только так в нее удалось запихнуть лохотрон. Витте вместе с шедевром приборостроения загрузились в свой вагон, а «Ока» осталась ждать отправки грузовым составом.

Лохотрон я ему подарил не просто так — между нами была заключена конвенция. В случае применения прибора для убеждения в чем-нибудь Николая или его окружения Витте обязался ставить в известность нас. Мы, в свою очередь, обещали сообщать ему обо всех своих попытках воздействия на тот же круг лиц, осуществленных мной, неважно, делал ли я это с усилителем или без. Вот уж последний-то пункт на меня точно никаких ограничений не накладывал.

За время нашего с Гошей пребывания в коттедже на Торбеевом я сделал и еще одно дело, которое лично мне показалось похожим на сжигание мостов, — я поговорил с супругой. По телефону. Намекнул, что мне предлагают очень выгодную, хотя и несколько опасную загранкомандировку, и пригласил ее с собой. «Нет, — ответила моя половина, — это ты все никак успокоиться не можешь, скачешь туда-сюда. Езжай один…» — «Ладно, — сказал я. — Деньги, где всегда, только теперь их там не как всегда, а гораздо больше. Можешь тратить… Гараж мой пускай как стоял, так и стоит, тебе там все равно ничего не нужно».

А потом мы попрощались, причем, по-моему, каждый понял, что это, скорее всего, навсегда.

Вся эта потусторонняя деятельность, по причине своей непродолжительности, из графика меня не выбила, а по нему было посещение приборостроительного завода.

Пожалуй, самым охраняемым секретом среди всех георгиевских новаций были радиолампы. Если на остальное мы брали патенты или хотя бы как-то знакомили с новинкой довольно широкий круг лиц, то деятельность радиоэлементного цеха была засекречена по полной. Все работники давали подписку о том, что они в курсе — разглашение любых деталей о работе чревато летальным исходом. Каждый находился под наблюдением шестого отдела и знал это. И было что прятать — через год упорной работы у нас начали появляться приемлемые триоды, а значит, в области радиосвязи отставание всего мира от нас становилось огромным. Наш приемник по схеме 2-V-2 с двухконтурным входом на два порядка и по чувствительности, и по избирательности превосходил лучшее изделие Маркони! По мощности передатчиков мы не лидировали, но наши имели узкую полосу, а остальные загаживали равномерно практически весь диапазон. В результате сейчас мы имели более или менее приемлемую связь на расстоянии до полутора тысяч километров и безукоризненную — до трехсот.

Объектом моего интереса в данный момент стала маленькая, из трех человек, исследовательская группа, занимающаяся полупроводниками. Я ее создал на всякий случай, снабдил общей информацией и напутствием типа «то, чем вы будете заниматься, на самом деле важнее всех железяк», но реально отдачи в ближайшие годы не ожидал. И вот недавно они доложили, что готовы показать интересный результат.

При ближайшем рассмотрении результат оказался германиевым точечным диодом! Я попросил народ выйти из комнаты, достал тестер и быстро исследовал свойства — действительно, настоящий диод, нечто вроде Д-1. Даже в его теперешнем виде он мог улучшить наши приемники, но ведь где Д-1, там и Д-7, а это уже нормальная релейная автоматика! А уж если хоть самый плохенький транзистор смогут соорудить… Я позвал сотрудников обратно и торжественно сообщил им, что имеет место быть эпохальное открытие и их имена будут золотыми буквами вписаны в скрижали истории — со временем, понятно. А сейчас — неограниченное финансирование, с любыми вопросами сразу ко мне, причем необязательно они должны касаться работы. И вот вам приоритетные направления, подумайте, насколько надо увеличить штаты…

Я уходил окрыленным. Теперь беспилотный управляемый самолет с ракетными двигателями мог быть сделан целиком из местных комплектующих. А крылатая ракета, хоть и с дальностью всего пятнадцать километров, — вещь серьезная. Вроде у Поморцева уже начало что-то получаться, надо будет вникнуть и, может быть, чем-нибудь помочь.

В кабинете меня ждала еще одна приятная новость. Где-то с месяц назад в Англию приехала искать счастья девушка из Канады по имени Элен Тейлор. Причем искать она его стала не где-нибудь, а в Хитроу, где на базе нескольких имеющихся у англичан аэропланов ДХ-1 (по сути, тот же «Святогор») была открыта летная школа. Как смогла никому не известная приезжая из далекой колонии добиться зачисления в первый набор, осталось неизвестным, хотя строившиеся по поводу этого предположения большим разнообразием не отличались. Девушка показала большие успехи в учебе (кстати, не так уж это просто — не показать, что летаешь в разы лучше своего инструктора) и быстро стала местной знаменитостью. Несколько дней назад произошла ее встреча с де Хэвилендом, в результате которой обе стороны почувствовали взаимный интерес. Ему не помешала даже разница в возрасте — канадке было двадцать три, а де Хэвиленду двадцать (это канадке, а Собакиной вообще недавно стукнуло двадцать шесть — молодец девчонка, у такой не забалуешь). Значит, скоро в Лондоне должна поселиться какая-нибудь одинокая вдова преклонных лет, но с радиостанцией, чтобы новости с туманного Альбиона доходили до меня в полном объеме и в тот же день.

А в далекий Иркутск, в тамошний филиал шестого отдела, которого еще не было, ехал его свеженазначенный начальник, господин Новиков, со своей молодой супругой Леночкой, которую, как ни странно, в девичестве звали Элен Тейлор. Подумав, я удвоил и так немалую цифру оклада начальника иркутского филиала шестого отдела СБ — как говорится, его пример другим наука, пусть завидуют.

Тут на улице раздался какой-то лязг и грохот. Выглянув в окно, я увидел странную картину — самостоятельно едущий блок «мотор-колеса» от «Оки»! Два колеса, бодро завывая мотором, пронеслись наискось проспекта и смачно впечатались в забор.

Подбежав к месту происшествия, я понял свою ошибку — тележка была не от «Оки», а очень на нее похожая, но от грузовика.

Одновременно с «Окой» был спроектирован и грузовичок-полуторка с тем же мотором — другого у нас просто не было, так что приходилось ставить на машины двухтактные оппозиты. Первый грузовичок уже ездил, но мне, однако, хотелось собрать еще и грузовик-трехтонку, и желательно трехосный. Вот он и стоял неподалеку, только что лишившийся этой самой третьей оси… Мы просто поставили под раму две тележки, каждую со своим мотором и коробкой. Подошедший водитель-испытатель подтвердил мои подозрения. Он включил задний ход и дал газу, но у передней тележки воткнулась первая скорость. Шофер снял ногу с газа, но его заклинило. Некоторое время моторы разбирались, который сильнее, но потом задняя тележка решила покинуть столь неподходящую для нее компанию и, обломав крепления рессор, уехала на волю.

«Ну вот, — думал я, — теперь еще придется какой-то блокиратор придумывать, чтобы он не отпускал оба сцепления до тех пор, пока концевики обеих коробок не встанут в одинаковое положение. Уродство, конечно, но что поделаешь, когда грузовик нужен, а мотора для него нет и в ближайшее время не будет? Или ну его в болото, этого тянитолкая, обойдемся полуторками? Вопросы, вопросы…» Мысленно вздыхая, я завел свою «Оку» и поехал отдохнуть душой, то есть на аэродром.