Читать книгу "Не будите спящую принцессу - Наталья Резанова"

Пи Си был в этом со мной согласен и поведал о том, что в прежние годы в княжестве Оу-йе разразилась смута. Тогдашний правитель Язь Линь сотряс основы Неба и Земли, посмев изменить то, что изменению не подлежало, а именно «Уложение об уголовных наказаниях». И добро бы изменил какой незначащий закон, нет, Язь Линь посягнул на один из самых древних и почитаемых законов княжества «О наказании за отцеубийство». Как известно, смертной казни за столь страшное злодеяние подлежат, кроме самого убивца, все жители дома, где оно свершилось. Жителям домов напротив выкалывают глаза, за то, что могли видеть, но не остановили, а жителям соседних домов — уши, за то, что могли слышать и не ужаснулись. Вот наказание соседей князь Язь Линь и попытался отменить. Такое вопиющее пренебрежение древними традициями и неуважение к законам предков вызвало всеобщее возмущение как среди знати, так и среди простонародья. Страна восстала, князь со всем семейством был убит. После гражданской войны и ввода войск из Чифаня на княжеский престол был возведен Бо-ян, гун из рода Ши. Он взял в жены дочь правителя Упала, и в Оу-йе воцарились спокойствие и умиротворение.

Не знаю, как насчет графа Бана, но Пи Си определенно чего-то не договаривал при всем своем многословии. Никакого злого умысла я в этом не усмотрела. Здесь не принято сразу выкладывать всю правду первому встречному, тем более — первой встречной. Этого не допускают правила приличия. Нужно немного подождать, и все прояснится.

Остановились мы на постой в дхармсале — маленькой гостинице, предназначенной специально для паломников. Такие дхармсалы были расположены на путях ко всем святыням Упала. Обычно паломники бедны, и здесь за очень небольшую плату они могут получить глоток воды и горстку риса. Тем же, кто желает ужин поосновательнее, и платить приходится не по паломничьим расценкам.

У посланников князя Оу-йе средства были, и они устроили пирушку в честь победы над урками. Разумеется, идея эта была с энтузиазмом подхвачена всеми участниками экспедиции. Мяса в дхармсале не водилось, но зато, когда Пи Си извлек из-за пояса, украшенного роговыми пластинами, сверток с серебром, выяснилось, что кроме чая здесь можно разжиться и хмельным, которое, впрочем, тоже подавали подогретым и в чайниках.

А что до кушаний, то на столе и без мяса было чем насытиться, и даже не без удовольствия.

Пока я размышляла, попадают ли пампушки на пару и рисовые колобки под категорию «пироги», каковые я обязалась не есть до конца текущего года, мои спутники набрались быстро и основательно. Сужу об этом по тому, что боевой метельщик Шо Че-дза принялся ко мне приставать, не смутившись моими шрамами и переломанным носом. Но я учтиво объяснила ему, что оторву ему нефритовый стебель по самые уши, и недоразумение было забыто.

Шланг меланхолически бряцал на лютне, терзаемый невозможностью исполнить что-нибудь из своего прежнего репертуара. Ауди и То Виджу-псе, не понимая ни слова из сказанного соседом, сосредоточенно сдвигали чарки. Кирдык с Ласкавым, понимавшие друг друга прекрасно, пили, не чокаясь.

Бан и Пи Си, сидя за чайником вина, вели неспешную беседу, как подобает мужам почтенного возраста и достойного положения.

— ...И хотя благородные князь и княгиня неразлучны, подобно паре уточек-мандаринок, детей у них нет, — повествовал Пи Си. — Поэтому княгиня надоумила супруга послать дары в монастырь. Настоятель — человек святой жизни, иные даже называют его чудотворцем. И, по словам княгини Вашумати, у него хранится чудодейственный свиток, который поможет венценосной чете в осуществлении их заветного желания.

Граф Бан задумчиво кивал.

— О чем это они? — спросил Ауди.

Я передала содержание рассказа.

— Вот чудаки! — искренне удивился северянин. — Первый раз слышу, чтоб от этого свитками лечили...

Я с опаской оглянулась на Шланга, ожидая услышать взрыв писка, но — ничего подобного. Миннезингер внимательного слушал, даже тренькать на лютне перестал.

Улучив момент, когда все кругом увлеклись рисовым вином (ну, не нравится оно мне — вино должно быть из винограда), он шепотом спросил:

— Слушай, Прис... если этот настоятель — чудотворец, может, он сумеет снять проклятие?

— Может, и сумеет... только вряд ли захочет.

— Это почему?

— Он же святой. А святому проклятие, которое на тебя навели, вполне может показаться благодеянием. Он еще и усугубить его может.

— Это как? — испугался Шланг.

— Сейчас ты хоть дурака дураком способен назвать. А ежели у тебя и эту радость отнимут? Лучше не рисковать.

Огорченный миннезингер схватил чайник и налил себе полную чарку.

Напраздновавшись с дороги, все словно бы позабыли и о злом маге, и о Золотом Фазане. А ведь Ик Бен Банг должен быть уже здесь, в предгорьях. Но граф Бан не расспрашивал содержателя дхармсалы, не появлялся ли в окрестностях чародей чужеземной наружности. После пирушки даже не определились с ночной стражей, как это делали во время ночевок в степи. Может, граф и Пи Си понадеялись, что при дхармсале есть сторож, может, уповали, что в гостиницу для паломников не сунется никакая нечисть.

Сметав все угощение, мои спутники завалились спать. Что ж, пусть меня никто не назначал, я могу и посторожить. Поскольку вместо этого рисового безобразия (может, все-таки назвать его аквавитой? — нет, аквавита должна быть из пшеницы) я пила чай — здесь он был вполне традиционный, в сон меня не клонило. Спите спокойно, боевые товарищи. Я охраню ваш покой. Заодно будет время проверить некоторые подозрения...

После дхармсалы дорога пошла круто вверх, пограничные крепостицы и деревни остались позади. Из-за повозок князя Бо-яна мы двигались гораздо медленнее, чем прежде. Кирдыка это раздражало. Обычно сдержанный (кроме случая с Саундтреком, но это простительно), он выходил из себя, поминая неведомых мне оркских богов и демонов.

— Йок-Макарек! Пока мы ползем тут, как беременные вши, колдун доскачет, куда он хочет, как блоха.

— А куда он хочет? — желчно вопросил Ласкавый. — Других дорог здесь я не видел, а кони по горным тропам не пройдут. Эта же дорога, как нам объяснили, ведет к монастырю. Что в нем такого особенного, в этом храме Невидимых Миру Слез?

— Почему бы нам не спросить? — сказала я и тронув поводья, догнала правившего последней повозкой То Виджу-псе. Дорога здесь была немного пошире, и это позволяло ехать рядом.

— Ну ты и проста... — прошипел мне вслед есаул.

На самом деле я не была настроена так благодушно, как могло показаться. В прошлый раз, в поисках пропавшего Анофелеса, я тоже двигалась по населенным нечистью дебрям к древнему храму и нашла его почти полностью разрушенным, а братию убитой. Что, если Анофелес решил взяться за старое? Ничто не свидетельствует за то, что маг — противник сюжетных повторов.

Я поклонилась посланнику князя, насколько это можно было сделать, сидя в седле, и сказала:

— Вождь благородных варваров Бан-гун обратил свое сердце к просветлению, направившись в горный храм. Но недостойная лишь сопровождает его, и даже тень истины ей недоступна. Не просветит ли удостоенный вниманием князя, чем знаменит храм, ожидающий даров?