Читать книгу "Люди, которые всегда со мной - Наринэ Абгарян"

Девочка шла по узенькой тропинке, прижав к груди эмалированный бидончик. Слева тянулась стена большого погреба, дальше, чуть свернуть направо – каменная толстобокая печь. Снега еще не было, но им уже пахло – вовсю, так истово и явственно, что казалось – он уже совсем над головой, протяни руку – и поймаешь первые снежинки.

– Главное – не забыть загадать желание, – напомнила себе Девочка. – Нани говорит, что первый снег всегда исполняет желания.

Боцман уже крутился у забора Вардик, несколько раз угрожающе гавкнул в туман – в назидание Гектору. Гектор зазвенел тяжелой цепью, но смолчал.

– Вардик-тетя! Вардик-тетя! – позвала Девочка.

Где-то далеко, словно на другом конце света, скрипнула дверь.

– Иду! – раздался голос Вардик.

Скоро она вынырнула из тумана, вытирая огрубевшие от тяжелой деревенской работы руки подолом фартука. Девочка поднялась на цыпочки, передала ей бидон.

– Ваши уехали? – спросила Вардик.

– Ага. Тата, дед, нани.

– Когда возвращаются?

– Сегодня.

– Петрос их отвез?

– Нет, папа не смог – работал. Дед Арам отвез.

– Какой дед Арам? Кязим, что ли? Муж Шушик?

– Его зовут Арам, – упрямо загудела Девочка.

Вардик хмыкнула, пожевала губами.

– Ладно, жди.

Девочка молча смотрела ей вслед. Со спины Вардик казалась огромной и неповоротливой из-за большого, висящего ниже колен ватника. Ватник словно тянул-прибивал ее своей тяжестью к земле, и она шла, чуть согнувшись, мелко переступая ногами в рваных старушечьих ботах.

Прошло несколько минут, и Вардик снова вынырнула из тумана, словно огромная снежная баба.

– На, – протянула через забор бидон с молоком. – Осторожно, не пролей.

– Хорошо.

Девочка поставила бидон на землю, порылась в кармане куртки, достала монеты.

– Как дед Леван?

– Совсем рехнулся. Так в хлеве и ночует, – Вардик забрала деньги, пересчитала, – все правильно.

– Он хороший. Добрый, – заступилась за Левана Девочка.

Вардик смерила ее колючим взглядом, скривилась в недоброй улыбке. Девочка судорожно сглотнула, поежилась. Испуганно моргнула. Зрачки Вардик – холодные, злые – словно вцеплялись крючками в глаза собеседника и не отпускали.

– Твоя семья любит всякое старье себе забирать, вот и его заберите. В родственники запишите, как Тамар записали!

– Как… запишите? – растерялась Девочка.

Боцман завозился, заскулил. Несколько раз совсем по-щенячьи, беспомощно взвизгнул. Протиснулся между Девочкой и забором, прикрыл ее боком.

Вардик заклокотала, забулькала. Ее раздражал этот залюбленный ребенок и вся его заносчивая, закрытая семья – не подступиться, не допрыгнуть. Держатся на расстоянии, здороваются вежливо, но холодно, словно воздвигают вокруг себя невидимый барьер. Строят из себя умных, а сами изо дня в день безропотно покупают у нее разбавленное молоко.

Гнев на непутевого и бессловесного мужа который день искал выхода. Леван уже неделю ночевал в хлеву. Тяжело ковыляя на костылях, перебрался туда, попросил сыновей притащить лежанку, одеяло. На все их мольбы одуматься и вернуться домой отрицательно качал головой. Пришлось уступить. Поселился в самом углу, ест что принесут, не жалуется, молчит. Только с коровой Маришкой о чем-то разговаривает. На просьбу Вардик не позорить ее перед соседями ничего не ответил, отвернулся к стене. Притих. Вардик, тихо закипая, стояла какое-то время над ним. Наконец, сорвалась в крик:

– Ты зачем из меня жилы тянешь?

Леван зарылся головой в подушку. Лежал неудобно скрученный в пояснице – чтобы повернуть искалеченные артритом ноги, нужно помогать себе руками, а он не стал. Так и не дождавшись ответа, Вардик ушла, в сердцах хлопнув дверью хлева. Тяжелая, неповоротливая дверь запнулась о перекошенный порог, глухо скрипнула. Обиженно замычала встревоженная шумом Маришка.

Вардик ненавидела мужа всем сердцем. С того дня, как у него заболели ноги, она поставила на нем жирный крест – не подпускала к себе в постели, игнорировала. Терпеть рядом калеку ей было невыносимо – не затем она выходила за Левана замуж, чтобы возиться с ним, как с малым ребенком. Леван какое-то время мирился с таким отношением, не показывал виду. Тяжело, но стоически переносил частые приступы лихорадки, не жаловался. Пока позволяло здоровье, сам за собой ухаживал. Но в последние несколько месяцев ему стало совсем худо – болезнь неустанно прогрессировала, любое движение отдавалось чудовищной болью в теле. Чтобы дойти до кухни и налить себе чашку чая, приходилось тратить почти час. Сыновей никогда не было дома, жена упорно не обращала на него внимания… Однажды Леван дождался, когда все уйдут из дома, и перебрался в хлев. Не будь кругом вездесущих соседей, Вардик вздохнула бы с облегчением. Но она боялась осуждения людей, поэтому исправно, три раза в день, носила мужу еду, выносила за ним горшок. С нескрываемым злорадством наблюдала, как он пропитывается запахом подгнившего сена и навоза, обрастает колючей, клокастой седой бородой.

Когда Девочка заступилась за Левана, Вардик сорвала на ней весь свой гнев:

– Ты думала – Тамар тебе родная прабабушка? Твоя родная прабабушка давно умерла, тридцать лет назад. Тамар просто вырастила ее детей. Она – мачеха Таты. Понятно?

Девочка потерянно молчала. В горле, там, где саднит, когда пьешь большими глотками воду, ворочался тяжелый, непроглатываемый ком.

– А что такое мачеха? – наконец спросила она осипшим голосом.

– Если твоя мама умрет, твой папа женится на другой женщине. Вот это и называется – мачеха!

Девочка сделала осторожный шаг назад.

– Моя мама никогда не умрет, – медленно выговорила она, – и папа не женится на другой женщине. А ты – злая ведьма. Из сказки «Гензель и Гретель»!

– Я тебе дам обзываться! – перевесилась через забор Вардик.

Девочка отшатнулась, зацепилась ногой за бидон. С трудом удержала равновесие, чтобы не упасть. Боцман разразился громким лаем, ринулся к Вардик.

– Заткнись! – рявкнула та, но руку убрала.

Пес угрожающе оскалил зубы, зарычал. Вардик отступила, потрясла в его сторону растопыренной пятерней. Постояла еще немного, переступая с ноги на ногу, неотрывно глядя на пса, все не успокаивалась, все бубнила под нос слова проклятия. Потом медленно повернулась, ушла. Когда Боцман вспомнил о Девочке, рядом ее не оказалось. Бидон с молоком стоял на земле, садовая тропинка, мелко петляя, исчезала в густом тумане. Боцман добежал до калитки, толкнулся в нее грудью, та распахнулась, впуская его во двор. Он помчался к дому, пролетел вверх по лестнице, встал на задние лапы, ткнулся носом в окно кухни. Вера при виде Боцмана забеспокоилась, поспешила к входной двери. Выглянула на веранду.