Читать книгу "Homeland: Родина Кэрри - Эндрю Каплан"

— Я его знаю. Где он? Почему не с вами?

— Сегодня утром он погиб на шоссе 11, близ Фаллуджи. Я сама только час назад узнала. — Руки у Кэрри тряслись. — Нужно было срочно передать разведданные в Лэнгли и в штаб армии, а мы остались без сотовой связи и Интернета. Это все моя вина, я убила Демпси. — Кэрри стиснула зубы, пытаясь совладать с собой. — Но его смерть не будет напрасной.

Тасси поднялся из-за стола.

— Он погиб как солдат, — сказал подполковник и прошел к карте. Нашел на ней нужный район и обернулся к Кэрри. — Сколько моджахедов засело на заводе?

— Не знаю, — пожала Кэрри плечами. — Может, десять, а может, и все сто.

— Два взвода не дам. Если честно, то и огневой группы давать нежелательно, но будет вам одна команда, из двух огневых групп. — Сказав это, подполковник пробурчал себе под нос: — Половина людей и двух кварталов не пройдет.

— А «Хищник»? — спросила Кэрри. Она имела в виду беспилотник, вооруженный самонаводящимися ракетами «Хелфайр». С такой поддержкой они смогут пробиться к цели и победить, имея в распоряжении всего один взвод из восьми морпехов.

— За этим надо к вам, к разведке или к ВВС обращаться. И потом, если вы и впрямь такая важная персона, то сами вызовите «Хищник». На вашем месте я бы поторопился: духи напирают все сильней и сильней. Они затеяли что-то крупное.

* * *

Керамический завод представлял собой корпус из песчаника, расположенный на широком пустыре, примерно в километре к югу от плотины. Бетонная берма была обнесена дырявым сетчатым забором в мелкую ячейку. День стоял жаркий, и легкий ветерок гнал пыль со стороны пустыни.

Кэрри засела на первом этаже разрушенного бетонного здания через дорогу от завода, вместе с сержантом Биллингсом — бывшим сезонным рабочим из Монтаны. Широкоплечий сержант оставил при себе одну группу огневой поддержки, вторую — отправил на противоположную сторону фабрики. Позади, в естественном укрытии из обломков зданий, он оставил бронированный «хаммер», в нем — пулеметчика и водителя. Когда начнется перестрелка, машина перегородит террористам путь к отступлению.

Вот только где они, эти моджахеды? Если Абу Назир со своим палачом засели на фабрике, то место должно кишеть боевиками. Но тут пусто. Что не так? Неужели Кэрри опоздала?

Нет, Абу Назир там, внутри. Верджил активировал специальную программу на телефоне Ромео — та позволяла слышать всех, кто разговаривал в радиусе хотя бы метра от мобильного. И даже такого ограниченного радиуса хватало, чтобы услышать, как Ромео допрашивают.

Верджил дал Кэрри наушник, соединенный с ноутбуком, и она расслышала, как кто-то — Абу Назир или Абу Убайда — задает вопросы, а Ромео отвечает. Слова информатора перемежались криками.

— Эта женщина — шлюха ЦРУ? — Абу Убайда. Кэрри помнила его голос.

— Да, она намекала на это, — ответил Уалид.

— Как ее зовут?

— Не знаю. Ааааааай!

— Как ее зовут?

— Ааааааа! Не надо! Знал бы — сразу сказал, клянусь Аллахом.

— Не святотатствуй! Как ее имя?

— Ааааааа! Прошу, не надо! Аааааааа! Она назвала позывной, Захаба. Больше не надо, прошу, брат.

— С чего это она «золотая»?

— Из-за цвета волос.

— Ну-ка, опиши ее подробнее.

— Американка, длинные светлые волосы. Глаза синие. Рост где-то метр шестьдесят пять. Стройная. Вес, примерно, пятьдесят килограммов, не больше.

— Чего она хотела?

— Сведений о тебе и Абу Назире, любых. Я ничего не выдал. Ничего!

— Лжешь, — прорычал Убайда, и ему ответил протяжный крик.

Кэрри вытащила «банан» из уха. Выходит, допрос ведет Абу Убайда. Ромео ведь сказал: «сведения о тебе и Абу Назире».

— Что скажете? — спросила Кэрри у Верджила и Уарзера. Оба лежали ничком на полу и рассматривали керамический завод в бинокли.

— Я слышал то же, что и ты, — поморщился Верджил. — Они внутри, но я ничего не вижу. Что-то не так.

— Мы слишком долго медлили, — добавил Уарзер. — Тут совсем никого, даже дозорных на подъезде к заводу.

— То есть это ловушка? — уточнила Кэрри.

Верджил и Уарзер кивнули.

— Сержант? — обратилась Кэрри к Биллингсу.

— Это индейская страна, мэм, — произнес тот и сплюнул коричневую от жевательного табака слюну. — Если не видишь краснокожего — бойся.

— Мы того же мнения, — подытожила Кэрри. — Завод — ловушка. Вызываем «Хищник»?

— Если Ромео жив и если он на заводе — ему хана, — напомнил Верджил.

Кэрри задумалась. Вспомнила семью Уалида: его супругу, детей, его мать. Они останутся без мужа, отца и кормильца.

«Я смерть, — подумала Кэрри. — Сею вокруг себя гибель».

— Ромео моджахед, — сказала она. — Подписал себе смертный приговор, согласившись работать на нас.

Биллингс ухмыльнулся и сделал знак радисту, ефрейтору Уильямсу — тощему негру лет двадцати, и тот передал Кэрри микрофон, показал, куда нажимать.

— Это «Телониус-один». «Кэннонбол», прием, — произнесла она в микрофон.

«Джазовые» позывные подбирала сама Кэрри.

— «Кэннонбол» на связи, — произнес искаженный статикой и шифровкой голос.

— Можете приступать, «Кэннонбол». Прием.

— Приступаем. Держитесь, «Телониус-один».

— Держимся. Конец связи, — ответила Кэрри и вернула трубку Уильямсу, накрыла голову руками и как можно плотнее вжалась в каменный пол. Остальные сделали то же самое.

Секунды потекли мучительно долго.

Не этого ждала Кэрри, созваниваясь с Саулом. Сперва она набрала его рабочий номер, но трубку не взяли. Тогда Кэрри позвонила Саулу на сотовый. Посмотрела на часы: было десять утра, то есть в Виргинии — только три ночи. Саул ответил после четвертого гудка.

— Беренсон, — сонно произнес он в трубку.

— Саул, это я.

— Ты там, где я думаю? — спросил он, намекая на Багдад.

— Хуже, — ответила Кэрри и, объяснив ситуацию, попросила выбить добро на применение «Хищника».

Под конец она спросила:

— Можешь остановить сам знаешь кого, чтобы она не прилетала сюда?

Кэрри имела в виду госсекретаря Брайс.

— Сейчас уже, наверное, поздновато. Как только они узнали о визите?

— Помнишь крабов? — напомнила Кэрри.

Однажды на Ферме Саул провел аналогию между узким кругом посвященных агентов и лотком с крабами. Мол, эти твари копошатся в замкнутом пространстве и чуть не едят друг друга. «В такой ситуации, — объяснял Саул, — сведения удержать в тайне труднее, чем говно в кишках при поносе».