Читать книгу "Кровь и золото - Энн Райс"

Они устроились в моей библиотеке словно дорогие гости.

Эвдоксия нарядилась в пышные восточные одежды с длиннымиширокими рукавами и надела персидские туфли. Заколки с каменьями и жемчугамиудерживали над ушами густые черные кудри.

Я не успел до конца отделать и обставить комнату, поэтомуона выглядела значительно скромнее той библиотеки, где накануне принимали нас.Эвдоксия была здесь самым роскошным украшением.

Меня снова потрясла красота ее маленького личика. Особеннообращал на себя внимание прелестный рот, но и холодные черные глаза не утратилисвоей притягательности.

Я пожалел и несчастного Асфара, столь страшившегося меня, иего спутников – сущих детей в смертной жизни и юношей в бессмертии.

Надо ли добавлять, как они были красивы? В моментпревращения они только-только вышли из детского возраста и, сохранивмальчишескую пухлость черт, уже обладали телами взрослых.

– Почему ты явилась без приглашения? – спросиля. – И как ни в чем не бывало сидишь в моем кресле.

– Прости меня, – нежно заговорила она. – Я несмогла удержаться от искушения и пришла. Я обыскала весь дом вдоль и поперек.

– И этим гордишься? – спросил я.

Губы Эвдоксии дрогнули, словно она собиралась заговорить, нов глазах показались слезы.

– Где книги, Мариус? – тихо спросила она. – Гдедревние египетские книги? Книги, которые были в храме и которые ты украл?

Я не ответил.

– Я пришла, чтобы найти их, – сказала она, глядя впустоту и не сдерживая слез. – Пришла, потому что вчера ночью мнепривиделись жрецы из храма и я вспомнила, как они уговаривали меня прочестьстарые легенды.

Я по-прежнему стоял молча.

Эвдоксия подняла на меня глаза и тыльной стороной ладонивытерла слезы.

– Я ощущала ароматы храма, запах папируса, – сказалаона. – Я видела, как сидит за столом Старейший.

– Но ведь он выставил Священных Прародителей насолнце, – наконец заговорил я. – Не стоит заблуждаться, думая, что онни в чем не повинен. Старейший был исполнен злобы и все сделал намеренно. Оножесточился и думал только о себе. Тебе известно, какая судьба его постигла?

– Во сне жрецы сказали мне, что ты забрал книги, Мариус. Ониговорят, что ты прошел в библиотеку и, не встретив сопротивления, вынес вседревние свитки.

Я вновь не ответил. Но скорбь ее разрывала мне душу.

– Скажи мне, Мариус, где эти книги? – продолжалауговаривать Эвдоксия. – Если ты позволишь мне прочесть их, узнать древниеегипетские предания, в моей душе найдется для тебя место. Неужели ты не даруешьмне такую малость?

Я тяжело вздохнул и постарался, чтобы голос мой прозвучалкак можно более мягко:

– Эвдоксия, тех книг больше нет, все, что от них осталось,хранится здесь, у меня в голове. – Я постучал пальцем по лбу. –Варвары, захватившие Рим, сожгли мой дом вместе с библиотекой.

Она покачала головой и закрыла лицо руками, не в силахсмириться с услышанным.

Я опустился рядом с ней на колени и попытался развернуть ксебе, но безуспешно. Она молча плакала, и по щекам струились кровавые слезы.

– Я запишу все, что смогу вспомнить, а помню ямногое, – увещевал я. – Или, если хочешь, продиктую все нашим писцам.Реши, как тебе удобнее, и я с любовью передам тебе эти знания. Твое желание мнепонятно.

Не время было объяснять ей, что большая часть того, что онаискала, не представляла интереса, что древние предания строились на суеверии идаже песнопения не содержали ни капли смысла.

Так говорил и Старейший. Но за годы жизни в Антиохии япрочел свитки. И помнил их содержание. Каждое слово навеки запечатлелось в моейдуше и в моем сердце.

Она медленно повернулась ко мне. И вдруг, подняв руку,погладила по голове.

– Зачем ты взял эти книги?! – в отчаянии зашепталаона. – Зачем забрал из хранилища, где им ничто не угрожало?!

– Мне хотелось узнать, что в них написано, – откровенноответил я. – Почему же ты за всю жизнь не прочла их? Почему не переписала?Ты же выполняла такую работу для греков и римлян. Так почему же теперь ты вовсем винишь только меня?

– Виню? – серьезно переспросила она. – Я тебяненавижу.

– Старейший был мертв, Эвдоксия, – тихо напомниля. – Старейшего уничтожила Мать.

Ее глаза распахнулись, невзирая на слезы.

– И ты хочешь, чтобы я поверила, что это сделал не ты?

– Я? Я убил того, кому было больше тысячи лет? Я, тольковчера рожденный? – Губы мои исказила горькая усмешка. – Нет. Егоубила Мать. Она же попросила меня вывезти ее из Египта. Я только выполнил еепросьбу.

Я заглянул Эвдоксии в глаза, надеясь убедить ее в своейискренности, заставить ее взвесить последнее, важнейшее доказательство, преждечем будет продолжена война, порожденная беспочвенной ненавистью.

– Загляни в мои мысли, Эвдоксия, – предложил я. –Убедись во всем сама.

Я воскресил в памяти и заново пережил мрачные минуты, когдаАкаша растоптала Старейшего. Я припомнил, как из лампы, по волшебствуподнявшейся в воздух, на останки вылилось масло. Как вспыхнула древняя кровь.

– Да, – прошептала Эвдоксия. – Огонь – наш враг,наш извечный враг. Ты говоришь правду.

– Сердцем своим и душой клянусь, – ответил я, –так все и было. И как, став свидетелем смерти Старейшего, обремененный стольвеликой ответственностью, мог я оставить там книги? Я, как и ты, хотел прочестьих. И сделал это, живя в Антиохии. Я перескажу тебе все, что в них содержалось.

Она надолго задумалась, а потом кивнула в знак согласия изастыла, низко склонив голову.

Я поднялся на ноги.

Эвдоксия достала тонкий платок и вытерла кровавые слезы.

– Я запишу все, что вспомню, – вновь пообещал я. –И то, что сказал Старейший, когда я впервые пришел в храм. Я посвящу этомутруду каждую ночь, пока не доведу его до конца.

Она не ответила, и я смог заглянуть ей в лицо, толькоопустившись на колени.

– Эвдоксия, мы могли бы поделиться друг с другом своимизнаниями, – принялся убеждать я. – В Риме я устал так, что на целоестолетие утратил всякую связь с жизнью. И мечтаю узнать то, что известно тебе.

Я не мог понять, обдумывает ли она мои слова или погрузиласьв собственные грезы.