Читать книгу "От ненависти до любви - Ирина Мельникова"

– И что? Твои ученые не смогли обнаружить этот маяк?

– А им и не ставилась задача найти маяк, – сказал Олег, – но ученые тоже люди. Им пришлось несладко в этой экспедиции. Кто-то заработал инфаркт, кто-то инсульт. Импульсы эти низкочастотные, а инфразвук с частотой около девяти герц может вызывать чувство неописуемого ужаса. Психика не выдерживает, а семь герц вообще смертельны. Внезапно останавливается сердце – и все! Инфразвук высокой интенсивности нарушает работу внутренних органов, люди погибают от остановки сердца или разрыва сосудов. Я разговаривал со специалистами. Они говорят, что раскаты грома, рев речного порога, шум моря могут вызвать у человека подобные ощущения. Не зря мы испытываем чувство тревоги перед грозой. А британские ученые уверены, что инфразвук вызывает странные впечатления, которые мы воспринимаем как встречу с привидениями. Вспомни, ты рассказывала про густой туман, сквозь который бежала. Так вот известно, что инфразвук может быть причиной густого, как молоко, тумана. Он быстро возникает и так же быстро исчезает.

– А рокот барабанов? На болоте я слышала бой барабанов и на себе испытала, как меняются ритмы сердца.

– Ты права. Если ритм кратен полутора ударам в секунду и сопровождается мощным инфразвуком, то способен вызвать у человека экстаз. При ритме же два удара в секунду, и на тех же частотах, тот, кто это слышит, впадает в транс, который сильно смахивает на наркотический. Шаману достаточно колотить в свой бубен сто двадцать раз в минуту, чтобы довести окружающих до умопомрачения.

– Это я знаю. Читала. Мелодии и ритмы рок-музыки взяты из практики африканских шаманов. Вот почему так заводится толпа.

– Теперь ты поняла, что, скорее всего, тоже попала под раздачу. Нам с Севкой повезло: спали как убитые после дозы спиртного. Но, получается, заимка тоже находится в зоне излучения?

– Я видела карту того района, где большей частью странно терялись или погибали люди. Если этот участок очертить, то он напоминает каплю или воронку. И острие ее действительно где-то здесь, вблизи Хан-Таштыка, а вот самая широкая часть – в районе Макаровки. Очень похоже на пучок излучения. Я, когда карту рассматривала, заметила эту особенность. Выходит, источник нацелен на Поганкину Марь и Макаровку. Курнатовский, директор музея, к которому я обращалась по поводу кладовой записи, рассказывал, что на раскопе у них творилась форменная чертовщина. Думаешь, случайное совпадение?

– На каком раскопе? – быстро спросил Замятин. – Там, где погибли твои родители?

– И это знаешь? – с обидой спросила я.

– Маша, я серьезно подготовился, прежде чем приехать. Поднял кучу документов, встречался с людьми. Вот с Курнатовским не удалось поговорить. Он был на научном конгрессе. Но, думаю, ты восполнишь этот пробел.

Я посмотрела на Олега. Он глядел на меня исподлобья – ждал моего согласия.

Тогда я подробно, в деталях рассказала все, что узнала от старого ученого. Вспомнив, достала мобильник и включила диктофон, чтобы рассказ звучал убедительно.

– К сожалению, я оставила тетрадь с записями отца о Золотой Бабе в сейфе. Не тащить же толстенную тетрадь в тайгу. Впрочем, я в нее толком не заглянула. Вся информация со слов Петра Аркадьевича…

– Очень нужная информация, – задумчиво произнес Олег и неожиданно спросил: – Ты давно знаешь Шихана?

– Шихана? – изумилась я. – Всю жизнь!

– Он всегда опекал вас с бабушкой?

– При чем тут опекал? – обиделась я. – У нас были очень хорошие соседские отношения. Да, он много помогал нам. Бабушка умерла у него на руках.

– Тебе не кажется это странным? Дед практически ни с кем не знался и не знается до сих пор. Ты с бабушкой да старый Маркел – вот и весь круг общения.

– Не пойму, на что ты намекаешь? – рассердилась я. – Он очень уважал бабушку, ну, может, влюблен был. Мы ведь приехали в Марьясово, когда бабушке и пятидесяти не исполнилось. Довольно молодая, красивая женщина. И Шихан тогда не очень старым был. Только я такими вопросами никогда не задавалась…

– Ты многими вопросами не задавалась, – Олег прищурился. – Не обижайся, но разве тебя не интересовало, почему бабушка увезла тебя, сменила фамилию?

– Я многое хотела бы изменить. Но после разговора с Курнатовским кое-что поняла. Она пыталась оградить меня от сплетен и прочих гадостей, которые способны сломать жизнь. Возможно, все пошло бы по-другому, знай я правду о родителях. Но неизвестно, в лучшую или в худшую сторону. Оставим эту тему.

– Мы ведь искали тебя под фамилией Замятина, – задумчиво произнес Олег и неожиданно спросил: – Кстати, что ты знаешь о своем деде, Юрии Венедиктовиче Лазареве?

– Ничего, – буркнула я. – Петр Аркадьевич только и сказал, что дед с бабушкой расстались, когда мама была совсем маленькой. Вроде был он видным ученым, работал на оборону, то ли в Новосибирске, то ли еще где… Расстались они, видно, из-за пьянки. Курнатовский так и сказал, пороки, мол, слабости… – Я умоляюще посмотрела на Олега: – Очень прошу, отстань! Тебе это незачем знать!

– Есть зачем! – парировал Олег не менее сердито. – Не хочу тебя огорчать, но Шихан, похоже, не тот, за кого себя выдает.

– Дед? – я расхохоталась. – Ему до смертинки две пылинки!

– Ничего, он еще нас с тобой переживет! Ты видела, как он по тайге бегает? Молодому не угнаться!

– И что? – удивилась я и в упор посмотрела на Олега. – Давай, не ходи вокруг да около.

– Хорошо. Будем начистоту? – Олег не отвел взгляда. И этот взгляд насторожил меня.

– Начистоту, – кивнула я. – Не тяни, я слушаю.

– Предупреждаю, ты услышишь не очень приятные вещи.

– Чему бывать, того не миновать.

Я удобнее устроилась на плащ-палатке и приготовилась слушать.

– Твой дед никогда не был пьяницей. Но страсть у него была, вернее, зависимость, сильнее наркотической. Всю жизнь он искал клады. Очень преуспел в этом и даже разбогател по-крупному на тайных сделках с драгоценными камнями и золотом.

– Клады искал? – поразилась я. – Неужели на этом можно разбогатеть?

– Еще как, – усмехнулся Олег. – Если искать с умом. А у твоего деда – отличные мозги. Только не тому достались.

– Откуда ты об этом знаешь? – тихо спросила я.

– Все очень просто, – сказал Олег. – В конце семидесятых твоим дедом вплотную заинтересовался КГБ. Юрий Венедиктович ведь не только клады искал, но еще и работал в секретной лаборатории в Киеве, которая занималась созданием акустического оружия. На Украину он перебрался из Новосибирска. Чекистов насторожили связи Лазарева с иностранцами. В первую очередь его, конечно, подозревали в шпионаже в пользу западных стран, в частности Великобритании. Но оперативную разработку не довели до конца. Твой дед исчез… А затем Украина стала суверенным государством, и дело благополучно забылось. Благодаря старым связям мне удалось раскопать его в архиве.