Читать книгу "Хейсар - Василий Горъ"

Воин перевернул руку ладонью вверх и показал Мыши сразу два увесистых мешочка:

— Мой и Граха. Он ща придет…

Негзар угрюмо кивнул, убрал с лица мокрые пряди и шагнул к Натти.

— Не трать время — я уже проверял… — раздалось из‑за спины. — Никто ничего не забыл…

— У — уэй… — без особой радости выдохнул Мышь, потом посмотрел на небо и закусил губу: воины были готовы, дождь прекращаться не собирался, значит, выбора «идти или не идти» не было…

— Не спешите, не делайте лишних движений и, главное, не проливайте кровь! — вполголоса напомнил Юлай, осенил своих воинов знаком животворящего круга и мотнул головой в сторону лестницы, приставленной к стене Подворья: — И да не отвернется от вас Вседержитель…

…К сарти Аттарков Мышь подошел вторым — после Граха. Жестом заставил того сплести пальцы в «стремя», наступил в него сапогом и бесшумно вознесся на забор. Прислушался, не услышал ничего, кроме шелеста дождя, свесил со стены руку и легонечко шлепнул по мокрому камню. Потом скользнул к стене башни, прижал ладонь к нужному месту и не поверил самому себе: кольнуло! В подушечку большого пальца!! С первого раза!!!

«Спасибо тебе, Бастарз!» — радостно подумал он, вытащил из перевязи первый алчиг и воткнул его в трещину.

Вторая щетинка нашлась так же быстро. И третья — тоже. А вот с четвертой пришлось повозиться — чуть более длинный, чем надо, кончик намок и не колол руку. Впрочем, эта мелкая неприятность никак не сказалась на настроении — Барс смотрел на Негзара, не отводя взгляд…

…Четвертый и пятый алчиг вонзились в мякиш даже быстрее, чем первые два, и Мышь, почувствовавший кураж, с огромным трудом заставил себя не торопиться. Как раз вовремя — ремешок, накинутый им на рукоять шестого, попробовал соскользнуть.

«Кровь от крови твоей, Барс! — мысленно воскликнул хейсар. — Делаю — вовремя[176]…»

Бог — Воин оценил его победу над собой, так как следующие локтей двадцать подставлял щетинки одну за другой и помогал затягиваться ремешкам. А потом отвлекся. В самый неподходящий момент, когда Мышь перенес вес тела на очередное «стремя», у алчига отлетело «яблоко».

Ремешок тут же соскользнул, и если бы Негзар не держался за предыдущий клинок, он бы улетел вниз.

Повис. Спустился на одно «стремя» ниже. Перевел дух, дождался, пока перестанут трястись руки, и вдруг сообразил, что не слышит дыхания тренирующегося часового.

«Дождь… Спит, наверное…» — ухмыльнувшись, подумал Мышь, вскинул голову и всмотрелся во тьму, в которой скрывалась нужная ему щель между зубцов…

…Часовой не спал — стоял у щели, выходящей на сарти Усмаров, и поигрывал наш’ги.

Минуту. Две. Пять. Потом скользнул к противоположному краю оу’ро, присел рядом со щелью и прислушался. А через несколько мгновений опустился на колени и осторожно выглянул наружу.

Негзару стало стыдно: Бог — Отец не отвлекался, а помогал — подгадывал время так, чтобы он, Мышь, закончил подъем тогда, когда Аттарк будет у другой щели!

Мысленно попросив у Бастарза прощения, хейсар вытащил из‑за пазухи кот’та, протиснулся между зубцами, в два огромных прыжка перелетел через все Орлиное Гнездо и с размаху ударил часового по затылку…

…Вторым на оу’ро взобрался Натти. И, не издав ни звука, скользнул к люку, ведущему вниз. Следом за ним поднялся Грах. Этот осенил Негзара знаком животворящего круга, потом почесал затылок, вспомнил, что от него требуется, и присоединился к Зануде. Ялгар, проскользнувший между зубцами третьим, похлопал Мышь по плечу — молодец, мол, справился, — потом подошел к связанному Аттарку и зачем‑то присел рядом с ним на корточки.

Негзар поморщился: чего — чего, а вязать узлы он умел, как никто другой. И про кляпы не забывал. Так что можно было и не проверять.

Как оказалось, он был об Ослопе слишком хорошего мнения: убедившись, что часовой связан, илгиз перевернул его на спину и бесцеремонно вытащил из ножен оба наш’ги!

«Эйдине[177]… — криво усмехнулся Мышь. — Я бы на твоем месте не брал…»

Прятать клинки за пазуху воин не стал — повертел их в руках, несколько раз рубанул воздух, крутнулся вокруг себя в хорошей Зимней Вьюге и, заканчивая движение, всадил правый Клык в горло только что поднявшемуся на оу’ро Файлату!

Пока Негзар хлопал глазами, пытаясь понять, зачем требовалось убивать Гниль и что грозит ему самому, Ялгар нанес еще несколько молниеносных ударов — по запястьям, сгибам локтей и связкам над коленями, уклонился от падающего тела и, не стряхивая кровь с наш’ги, уронил их рядом с Аттарком. Потом вытащил свой кинжал и принялся полосовать недвижное тело часового. А когда закончил, повернулся к Мыши и ухмыльнулся:

— Не дергайся! Тебе бояться нечего. А он — Уаттах. Единственный след, который мы оставим…

— Он — не Уаттах, а ори’те’ро! — зашипел Негзар. — Никто и никогда не свяжет его ни с одним родом Шаргайла!

— Как так? — удивился илгиз, слава Бастарзу, еле слышным шепотом.

— Он — человек, потерявший корни. Изгой, по — вашему. Не стоило его убивать…

Ослоп почесал бороду, расстроенно сплюнул себе под ноги, убрал кинжал в ножны и еле слышно буркнул:

— Поздно… Идем дальше…

…Как и в сарти Гатранов, дверь женской половины дома, ведущая на оу’ро, закрывалась на один — единственный засов. Несколько минут сосредоточенной работы гибкой стальной пластиной в щели между створкой и косяком — и он сдвинулся в сторону, открыв доступ в сердце рода Аттарков. Натти, стоящий у Негзара над душой, попробовал вынести дверь плечом и тут же получил по голове от Ялгара. Потом Ослоп, еще не забывший правильную последовательность действий, вытащил из‑за пазухи горшочек с топленым маслом и потряс им перед лицом Зануды.

Безмолвная разборка закончилась буквально через мгновение — Натти виновато развел руками, а Ялгар вспомнил о деле. Негзар, все еще стоящий на коленях, подцепил створку пальцами и чуточку приподнял, чтобы илгизу было удобнее смазывать петли. Потом опустил дверь на место и осторожно толкнул.

Распахнулась. Без единого звука. Потом открылась до стены и замерла, закрепленная щепкой, вставленной между нею и полом.

Мышь встал на ноги, закусил ус, повернулся к илгизам и показал им два пальца — мол, двое остаются тут.

Замыкающие тут же кивнули и отшатнулись назад — к двери, ведущей на мужскую половину. Затем вжались в стены по обе стороны от нее и пожали плечами — мол, стоим и будем стоять, пока вы не вернетесь.