Читать книгу "Эхо - Майнет Уолтерс"

— Согласен, — обрадовался Терри. — А вы потом не откажетесь выпить со мной и Майклом, когда мы все это закончим? Надо же будет немного развлечься, а?

* * *

Через час Дикон развернулся на своем крутящемся стуле в сторону Гровера и Терри:

— Эй, вы, двое! Отрывайте свои задницы и ползите сюда! Посмотрите-ка, что я нашел! — Он победно показал им сразу два больших пальца. — Если Билли не из-за этого скрылся со склада, я готов съесть свою шляпу. Это единственная статья, опубликованная в мае, которая имеет какую-то связь с тем, что мы уже знаем о Билли.

СЛАБОЕ УТЕШЕНИЕ НАЙДЖЕЛА

После развода с владельцем ресторана, пятидесятивосьмилетним Тимом Грейсоном, Фиона Грейсон, похоже, вернулась к своему первому мужу, сорокавосьмилетнему предпринимателю Найджелу де Врие. Как сообщает ее подруга леди Кей Кинслейд, Фиона частенько заглядывает в дом Найджела возле Андувра.

— У них много общего и, между прочим, двое детей, — заметила леди Кей. Она не стала ничего говорить о разводе, произошедшем десять лет назад, когда Найджел оставил Фиону из-за своего кратковременного увлечения Амандой Стритер, муж которой, Джеймс, позже исчез, прихватив 10 миллионов фунтов, принадлежащих коммерческому банку, в котором также когда-то работал и Найджел де Врие. — Время излечивает любые раны, — добавила леди Кей. — Она всячески отрицает тот факт, что Фиона в данный момент находится в трудном материальном положении.

Найджел, когда-то называвший себя «мужчиной с шансом на успех», имел в своей карьере и взлеты, и падения. Первый миллион он сделал в тридцать лет, но после огромных потерь из-за провалившегося проекта с авиакомпанией вошел в Совет директоров коммерческого банка «Левенштейн» в 1985 году. Он оставил свой пост «по обоюдному согласию» в 1991 году и занялся компьютерным бизнесом, приобретя «Софтуоркс», тогда еще маленькую компанию, с недостаточными фондами, но большим потенциалом. Он переименовал ее в «ДВС», нанял новых работников со свежими идеями, и через четыре года компания превратилась в конкурентноспособное предприятие, приносящее немалый доход.

Менее удачливый в любви, Найджел был женат дважды, и его имя связывают с наиболее красивыми женщинами Великобритании. Но Фиона отзывается о нем с наибольшей нежностью. Одной из бывших любовниц де Врие является актриса Кирстин Ольсен, которая говорила о нем так: «мелкокалиберный, с огромными кулачищами и признает в сексе только классику». Новый любовник Кирстин Ольсен — Боу Мадсен внешне похож на Арнольда Шварцнеггера и назван читателями журнала «Хелло!» мировым секс-символом.

«Мейл Дайри», четверг,

11 мая, 1995 года

* * *

Дикон специально прочитал статью вслух для Терри, и парень под конец искренне рассмеялся:

— Так ему и надо! Хотя, с другой стороны, жаль беднягу. Наверное, он не слишком старался доводить мисс Ольсен до оргазма.

— «В аду же нету фурии страшнее той женщины, что в миг любви лишилась», — со вздохом продекламировал Барри.

— Это стихотворение я помню, — обрадовался Терри. — Билли меня научил ему. — Он встал в торжественную позу и громогласно, подражая Блейку, зачитал:

«В РАЮ не сыщешь ярости мощнее,

Любви, что в ненависть преобразилась.

В АДУ же нету фурии страшнее,

Той женщины, что в миг любви лишилась».

…Однако, Терри ты знаешь, что такое «фурия»? — продолжал парень голосом своего учителя. — Это такое крылатое чудовище, которые посылают боги с тем, чтобы создать для грешников ад на земле. — Лицо его сияло. Он с гордостью смотрел на мужчин, а потом вернулся к своему нормальному голосу. — Билли уверял меня, что фурии приходят за ним всякий раз, когда он крепко выпьет. Это было вроде наказания для него, и фурии всегда терзали его когтями, если он был сильно пьян.

— У него было что-то вроде страсти по отношению к самоистязанию, — пояснил Майкл Гроверу. — И если рука делала что-то не то, по мнению Билли, то он совал ее в огонь.

— Эти фурии напоминают мне больше приступы белой горячки, — признался Барри.

— Да, на самом деле он сам себя расцарапывал ногтями, — кивнул Терри, — но потом оправдывался тем, будто сражался с фуриями и отбивался от них. — Он указал пальцем на монитор компьютера. — Так ты считаешь, что Билли отправился на поиски этого чудака? А зачем ему это понадобилось?

Дикон неопределенно пожал плечами:

— Об этом придется спросить самого Найджела.

— По-моему, вы все упрощаете, — медленно произнес Барри. — А не может быть такого, что Билли понадобился адрес Аманды Стритер? Если он был не в курсе того, что она стала называться Амандой Пауэлл, каким еще образом он смог бы выяснить, где она живет?

— Да, похоже на правду, — с восхищением заметил Терри. — А отсюда следует, что Билли наверняка был знаком с Джеймсом, если Аманда утверждает, что она не знала Билли. Вы понимаете, к чему я клоню? Теперь остается выяснить всех друзей и знакомых Джеймса, и мы поймем, кто же такой наш Билли!

Дикон только в отчаянии покачал головой:

— Мы могли бы выяснить это в течение пяти минут, если бы имели доступ к той информации, которая пришла тебе в голову. — Он приподнял бровь. — Итак, этот человек имел образование, он читал проповеди, цитировал Уильяма Блейка, разбирался в искусстве и классической литературе, дискутировал о европейских политиках, верил в моральный кодекс. Кроме всего этого, похоже, он был истинным теологом и интересовался богами с Олимпа, их жестокостью и ролью в жизни людей. Итак, какой же человек мог обладать всеми этими характеристиками?

Барри снял очки и принялся снова тщательнейшим образом полировать их платком. Ненависть к самому себе отдавалась физической болью где-то глубоко внутри живота. Сейчас он боялся натворить глупостей в том случае, если бы Дикон вздумал уйти. Барри хорошо знал его и понимал, что если он сейчас расскажет ему все, и Майкл узнает, кто такой на самом деле этот Билли, то он потеряет к лаборанту остатки интереса. Дикон тут же сгребет в охапку своего Терри, и они умчатся на поиски следов Фентона, оставив Барри один на один с его сомнениями, которые терзали душу лаборанта последние двадцать четыре часа. Гровер представил, что ожидает его дома, и в ужасе вцепился в ту слабую надежду, которую давала ему скрываемая от Дикона информация. Майклу пока что не надо знать всего, пусть хотя бы временно. Ему только надо верить в Барри, и тот обязательно докажет, на что способен.

— Мой отец обожал цитировать доктора Джонсона, причем умышленно искажать его фразы, — негромко сообщил Гровер, словно боясь опять показаться дураком. Он говорил так: «Если патриотизм — последнее прибежище труса», тут я, конечно, совру… «то Бог — последнее утешение слабых». — Может, я в чем-то и ошибаюсь, но только… — Он неловко замолчал, поглядывая на Терри.

— Ну-ну, продолжай, — подбодрил его Дикон.

— Нечестно говорить о мертвых плохо, Майк, особенно в присутствии их друзей.