Читать книгу "Опасная тихоня - Елена Яковлева"

Это называется деловая хватка. Все успел: и с врачом побеседовать, и насчет одноместной палаты договориться, и медсестру очаровать.

- Мне и здесь неплохо, - отмахнулась я, - а неделю я здесь все равно не вылежу, максимум три дня.

- Ну напрасно ты так торопишься, - не одобрил Дедовский, - сотрясение мозга - это тебе не шуточки.

- Оно еще не подтвердилось, насколько я знаю, - огрызнулась я.

Дверь бесшумно отворилась, в палату впорхнула медсестричка с трехлитровой банкой. На банке имелась наклейка "Огурцы маринованные", однако внутреннее содержание ей не соответствовало - там была всего лишь вода. Медсестричка водрузила банку на тумбочку, поставила в нее розы, отошла, полюбовалась своей икебаной и посетовала:

- К сожалению, вазы получше не нашлось.

- Спасибо, Анечка, - подмигнул ей Дедовский, - все отлично.

Ого, да она для него уже "Анечка"! Впрочем, было бы чему удивляться, а вот жене его можно посочувствовать. Хотя.., может, ей-то как раз стоит позавидовать, ибо в отличие от меня она его не любила. Почему я в этом уверена? Элементарное знание женской психологии: стала бы она иначе терпеть его виражи. Атак, она просто пользовалась благами, которые ей обеспечивало положение супруги известного и богатого человека. Дедовского такой расклад тоже вполне устраивал: по крайней мере, до тех пор, пока у него имеется штамп в паспорте, ни одна из его многочисленных пассий не может заявить на него права. И даже если какая, исполненная любви, все-таки нарушит незыблемые правила игры и потребует от Дедовского определенности, он только разведет руками: "Я же все-таки не султан и не могу иметь больше одной жены". Откуда я про все это знаю? О нет, только не по собственному опыту. Слава Богу, мне никогда не приходило в голову чего-то от него требовать.

Медсестра Анечка, повиливая бедрами, удалилась за дверь, и мы остались с Дедовским вдвоем, если не считать еще двух женщин в палате, которых доставили в больницу еще до меня. Это были две подружки, раскатывавшие на машине в сильный гололед, за что они в конце концов и пострадали, и именно их имела в виду докторша в приемном покое, назвав вчерашний день "ледовым побоищем". Их и Майю.

Дедовский провел ладонью по моей щеке, а потом взъерошил волосы.

- Я с этими придурками сегодня разговаривал, - неожиданно жестко произнес он. - Ты к ним больше не вернешься.

- Что? - Я приподнялась на локтях.

- Нечего тебе делать у Пашкова, а с этим его телохранителем-костоломом я еще разберусь, - пообещал Дедовский.

Я усмехнулась:

- А ты что, мой личный менеджер? Позволь-ка мне самой разбираться в своих делах.

- В каких делах? - вспыхнул Дедовский. - В показательных отстрелах и обливаниях соляной кислотой?

- Хоть бы и так!

Дедовский насупился, и, не исключено, мы с ним в конце концов разругались бы, не загляни в палату Анечка.

- Ой, у нас сейчас обход будет! - Она раскраснелась, как маков цвет, и потупилась.

Дедовский поднялся со стула, чмокнул меня в лоб и ретировался, пригрозив напоследок непременно навестить меня назавтра.

Следующий сюрприз ждал меня уже после обхода. Ко мне явился аналитик! С тем же самым традиционным набором из фруктов, конфет и цветов, только розы были белые, прямо свадебные. Вопросы последовали тоже достаточно традиционные: как самочувствие, как настроение? Кроме того, выяснился интересный факт: оказывается, аналитик так же, как и Дедовский, успел пообщаться с моим лечащим врачом, и тот его весьма обнадежил сообщением, что я не на смертном одре, а на верном пути к выздоровлению. Хватит того, что после потери Веньки Литвинца "наши" ряды и так изрядно поредели.

Аналитик разложил свои дары на тумбочке и, откашлявшись, выступил с настоящей речью:

- Уважаемая Капитолина Михайловна, я прибыл сюда не только от своего имени, но и от имени Игоря Сергеевича и всей нашей команды. Прежде всего я хочу выразить свое сожаление по поводу вчерашнего инцидента...

Выступление было очень длинным, и приводить его здесь целиком я не стану. Сообщу только, что смысл его сводился к одному: дескать, случившееся со мной лично - всего лишь досадное недоразумение, в котором повинна исключительно "террористка с кислотой", замыслившая вывести из предвыборной борьбы Пашкова совершенно изуверским способом. Кроме того, я узнала, что "следствие еще разберется, как связаны первое и второе покушение". У меня сразу глаза на лоб полезли: на что он намекал, интересно, уж не на то ли, что Майя стреляла из снайперской винтовки и по ошибке уложила Веньку?

Я выслушала весь этот бред, так ничего и не сказав. Аналитик принял мое молчание то ли за знак согласия, то ли за свидетельство нездоровья, но больше не стал досаждать мне своим присутствием. Вежливо откланялся и удалился. А я осталась размышлять над тем, что услышала. Миленькое дельце: да ведь они решили представить Майю маньячкой, а меня ее жертвой, ее, а не Викинга! Черта с два я им это позволю. Вот только бы знать, чего хотела добиться Майя, когда пыталась плеснуть в лицо Пашкову кислотой. Или... От внезапной догадки у меня мороз прошел по коже. А вдруг она все-таки целилась не в Пашкова, а в меня?

Глава 23

- Ну здравствуйте, - поприветствовал меня фээсбэшник Капитонов, усаживаясь на стул возле моей кровати. Сейчас в белом халате поверх костюма он выглядел еще нелепее, чем в своем кургузом кожаном пальто во время знаменитого следственного эксперимента. - Я вас долго мучить не буду. У меня к вам несколько вопросов. - И, уловив мой взгляд, заерзал. - Но это только в том случае, если вы в состоянии отвечать, если вы чувствуете себя достаточно хорошо...

- Я чувствую себя плохо, - отрезала я, - но отвечать в состоянии.

Капитонов крякнул и исподлобья оглядел четырехместную палату, в которой я пребывала до тех пор, пока освободится обещанная Дедовским одноместная. Может, Капитонов боялся утечки секретной информации? Напрасные опасения - я в палате была самая "легкая", потому что две другие женщины, пострадавшие в серьезной автомобильной аварии, лежали под капельницами, а четвертая кровать и вовсе пустовала. Что касается Майи, то она, как мне удалось выяснить у медперсонала, находилась в реанимации. Живодер Викинг постарался от души, если, конечно, подобные понятия к нему применимы.

- Надеюсь, вы хорошо помните, что произошло вчера возле Дома железнодорожника? - тихо спросил Капитонов и уточнил:

- После пресс-конференции.

- Помню, - ответила я с вызовом, гневно раздувая ноздри. - Главный телохранитель Пашкова избил ногами женщину, которая сейчас здесь неподалеку, в реанимации.

- Значит, избил? - царапнул меня острым взглядом Капитонов. - Или все-таки пресек попытку покушения?

- О, да вас уже информировали, - брезгливо поморщилась я. - Какие в таком случае у вас могут быть вопросы ко мне? Вы ведь и так знаете, что эта.., террористка, - я вспомнила приходившего утром аналитика с его слезными увещеваниями, - напала на взвод беззащитных мужчин, облила их соляной кислотой, потом поскользнулась и упала на ступеньки. Я тоже от страха пошатнулась и ударилась затылком. Теперь можете полюбоваться результатом: если врач вам не сказал, то у меня сотрясение мозга, - вовсю паясничала я. - Не такой уж плохой диагноз, между прочим. По крайней мере, подтверждает факт наличия этого самого мозга.