Читать книгу "Танцующая при луне - Энн Стюарт"

Да, так она и сделает. Через пару секунд откроет глаза и пойдет к себе наверх. Еще только чуть-чуть…

* * *

— Я женюсь.

Габриэль с сомнением взглянул на Питера.

— Вот оно что? — Он перевел взгляд на свою кружку с сидром — пятую за вечер, затем вновь уставился на Питера. — И что сказала по этому поводу Джейн?

— Она еще не знает.

— Тебе не кажется, что хорошо бы спросить ее для начала? — поинтересовался Габриэль.

— С какой стати? Я женюсь не на ней.

— Прости, не понял, — кивнул Габриэль. — Я и не знал, что ты успел обзавестись пассией на стороне. И кто же эта счастливица?

— Пока не знаю. Может, одна из сестер Твикхем.

Габриэль расхохотался.

— Даже не буду вмешиваться — твоя мать и так не позволит тебе совершить подобную глупость.

— Я ее не боюсь, — заявил Питер с достоинством человека, выпившего слишком много сидра.

— Напрасно, — заметил Габриэль. — Элис всегда приводила меня в трепет.

— А вот Джейни ее не боится.

— Ты это к чему? Если не ошибаюсь, ты не собираешься жениться на Джейн.

— Я не могу оскорбить ее подобным предложением.

Габриэль вновь расхохотался.

— О том, что такое настоящее оскорбление, ты узнаешь, как только расскажешь ей о своих планах. Думаю, ты недооцениваешь мою сестру. Более того, я в этом уверен.

— Это не твое дело, — промолвил Питер.

— Счастье сестры? Разумеется, это мое дело. Ты же не думаешь, что я буду стоять в стороне и смотреть, как ты все портишь.

— И что, интересно, ты намерен предпринять? — воинственно спросил Питер.

— То, что сделал бы на моем месте любой здравомыслящий человек, — пожалуюсь на тебя твоей матери.

На мгновение Питер заколебался. Неужели они и вправду подерутся — впервые за столько лет? — мелькнуло в голове у Габриэля. Сегодня у нее будет несомненное преимущество, поскольку Питер выпил куда больше, чем он сам.

В этот момент Питер опустил голову на стол и громко захрапел. Габриэль выждал еще пару секунд, затем поднялся. Ему страшно не хотелось покидать эту уютную кухню, однако он и так задержался здесь допоздна. Время близилось к полуночи. Его сестра и Лиззи давно спят, и он сможет беспрепятственно вернуться к себе в кабинет, завершив этот вечер стаканчиком бренди и благочестивой молитвой с просьбой избавить его на следующее утро от докучливой гостьи.

Он без восторга относился к необходимости спать под одной крышей с Элизабет. Вдобавок у него было дурное предчувствие, что Лиззи выбрала в качестве спальни старую детскую — комнату, расположенную слишком близко к его собственной. Беда в том, что он уже видел ее однажды в одной ночной рубашке. Это тонкое одеяние не скрывало, а лишь делало еще более соблазнительными самые соблазнительные части ее тела. А тело у нее и правда было весьма привлекательным, Высокая грудь — пусть и не такая большая, как ему нравилось, но все же весьма заметная. Изящная талия, округлые бедра и длинные, не знающие устали ноги. Нынешним утром, когда небо уже начало светлеть, он долго любовался ее стремительной походкой, а потом часами вспоминал этот манящий образ.

Дождь успел немного утихнуть, когда Габриэль покинул ферму и зашагал к своему дому. Раньше эта ферма была частью поместья Роузклифф. Благодаря арендаторам она сохранилась в лучшем состоянии, чем особняк. Вернувшись в Хернвуд, Габриэль отдал ферму Питеру. Тот был рачительным хозяином, и, без сомнения, ферма будет процветать под его руководством. А позже он сможет передать ее своим детям. В такой дом не стыдно будет привести жену даже из знатного рода, хоть Питер и слышать не желал о такой возможности.

Впрочем, Габриэль отдал Питеру ферму безо всяких условий. Это было не более чем скромным вознаграждением за годы преданной дружбы. И он не станет настаивать на том, чтобы Питер женился на его сестре, хотя тот был отчаянно влюблен в нее.

Габриэлю следовало бы знать, что жизнь всегда подбрасывает какие-нибудь каверзы. Все, чего ему хотелось сейчас, — стаканчик бренди, полчаса за чтением хорошей книги и спокойный ночной сон. Но, войдя в библиотеку, он увидел Лиззи, мирно спящую в его большом кожаном кресле.

Он хотел было сразу развернуться и уйти, но что-то остановило его. Темная злая часть его души восстала в нем, готовая искушать и соблазнять. Лиззи была наивной дурочкой, если считала, что Габриэль ей не опасен.

Он медленно и бесшумно подошел к креслу. Лицо у Лиззи слегка порозовело ото сна, грудь мерно вздымалась и опадала с каждым вздохом.

Наклонившись, он положил руки на подлокотники кресла, загнав ее тем самым в ловушку. Ему ничего не стоило сделать так, чтобы она сбежала к себе в Дорсет. Достаточно было положить одну руку ей на грудь, другую — сунуть под юбку. Лиззи бы проснулась, отвесила ему пощечину и поспешила бы вернуться под отчий кров.

Но по какой-то причине Габриэль не желал так поступать. Лиззи выглядела такой доверчивой и умиротворенной, что ему не хотелось разрушать ее доверие — даже если это был наилучший способ защитить ее от себя и от грозящей опасности. Он сказал себе, что эта мирная картина весьма обманчива. Стоит Лиззи открыть глаза и напуститься на него с претензиями, как все его сомнения улетучатся прочь.

И все же несколько долгих мучительных секунд он просто наблюдал за ней, в тоске по несбыточному.

Странно, но жди обычно чувствуют, когда за ними наблюдают, — даже во сне. Лиззи медленно открыла глаза и взглянула на него без всякого удивления, как если бы ожидала увидеть.

— Что… — начала она, но Габриэль не дал ей закончить. Он резко прижал ее к себе и закрыл рот поцелуем.

В нем не было ни капли соблазняющей нежности, и Лиззи тут же попыталась вырваться, но сделать это было не так-то просто. Продолжая сжимать ее в объятиях, он целовал ее неспешно и настойчиво, с оскорбительной расчетливостью. Благо, что она не попыталась укусить его, иначе Габриэль, опьяненный ее запахом и вкусом, мог потерять остатки самообладания.

Это всего лишь небольшой урок, напомнил он себе, остро ощущая прикосновение ее груди — Лиззи продолжала биться в его объятиях, стараясь вырваться. Он лишь пытается пробудить в ней отвращение к себе, вынудить ее поскорее отправиться домой. Что делать, если он успел сильно возбудиться, — она всегда действовала на него подобным образом. И когда прикасалась к нему своим телом, и когда осыпала проклятиями.

Он наконец оторвался от ее губ, глядя на нее сверху вниз. В глазах у Лиззи стояли слезы бессилия, а рот был влажным и припухшим от его грубых поцелуев. Она не заслуживает такого обращения, подумал Габриэль. Ей нужны нежные, исполненные любви поцелуи… другого мужчины.

— Пожалуйста… — сказала она, еще не отдышавшись. — Не надо.

Он поцеловал ее вновь, прижав на этот раз к спинке кресла, пригвоздив ее всем телом. Лиззи попыталась пнуть его, но поскольку она была босиком, Габриэль не ощутил этого. Он прильнул к ней с жадной настойчивостью, и Лиззи задрожала — от отвращения, хотелось ему надеяться, хотя сам он уже с трудом сдерживал желание. Ничего, он переживет это. Главное — пробудить в ней ненависть.