Читать книгу "Ненавижу - Анастасия Монастырская"

Он оказался прав, это далекий Стэн Мо. Украдкой я приходила на кастинг и наблюдала за возможными участниками: истертые серые лица, затухающая надежда в глазах, у каждого второго — одышка и лишний вес. Мое отражение. Мои клоны. Люди, поверившие в сказку. Но какими однобокими, унылыми были их мечты: Канары, где на золотом песке подают голубые коктейли с зонтиком и оливкой в бокале; норковая шуба, собственная яхта, брак с каким-нибудь заграничным миллиардером, бриллианты… Пошлая жизнь — пошлые мечты. Даже тогда они стеснялись и не произносили самого главного — того, о чем на самом деле мечтают. Может, потому, что признаться в своей мечте — суть расписаться в ее несостоятельности?!

Какая скотская жизнь в этом долбанном государстве, если женщина шестидесяти годов как девочка мечтает о сапфировой норке: "Я в журнале видела, мне должно пойти. У меня когда-то была мутоновая шуба, еще муж подарил, Но теперь ни мутона, ни мужа. А норку очень хочется". Я смотрела на ее руки — огромные, ошпаренные, покрытые цыпками и думала об одном: зачем тебе сапфировая норка?! И она думала о том же, глядя на свои руки, но трогательно вымаливала — а вдруг получится. А там можно и помереть…

Странно: ты долго и больно рожаешь идею, а дальше она отрывается от твоей мыслительной пуповины, и начинает свой собственный путь. Ты думаешь, что способен ею управлять, и только потом, спустя время понимаешь — это она тобой управляет. Твоя идея фикс.

Возможно, если бы я не поставила на Эдика, то все бы и обошлось. Если бы все вернуть назад, хотя бы к тому дождливому вечеру, когда я окатила из лужи Эдика.

* * *

Ведущий — сердечно-сосудистый центр любой телевизионной программы. Нет ведущего — нет и программы.

Жанна? Но по размышление я отбросила эту кандидатуру, тут надрыв нужен, та самая, природная искренность, которой бы прониклись телевизионные массы. Нужна и импровизация, когда даже при отсутствии рояля в кустах ты его изобретаешь из подручных средств — белой краски и старой занозистой табуретки. Мне нужен был Эдик. А Эдику нужна была я, знавшая все подводные телевизионные камни и сумевшая их виртуозно обойти. Как в старые добрые времена, мы снова были вместе. Он — на свету. Я — в тени. Я придумала ему концепцию, я нашла юристов, наконец, я так или иначе, подарила ему трех героев. Шоу должно было состояться, если бы не этот тщеславный мудак…

Вот и все — к остальному я не имею никакого отношения. Кто же знал, что Эдик притянет к шоу умирающую Аду?! Кто мог подумать, что Светлана Борисовна на старости лет потребует отмщения?! Кто бы мог подумать, что Эдик решится сыграть в свою собственную игру?! Бред.

Но случилось то, что случилось. Когда я смотрела на экран, то думала о своей собственной иерархии грехов: покорность, тщеславие, предательство, трусость, брезгливость, прелюбодеяние и животная страсть.

Светлана Борисовна — покорность.

Эдик — тщеславие.

Вадим — предательство.

Мазурик — трусость.

Ада — брезгливость.

Марина — прелюбодеяние.

Седьмой грех — мой, именно с него все и началось. Именно им все и закончится.

Селезнев был со мной, когда ведущий, улыбаясь, опрокинул бокал на проволоку.

— Марина!

И я поняла, что проиграла. Блик надежды мигнул в последний раз и погас. Я не цеплялась — отпустила. Если проигрываешь, то, как минимум, это надо делать это красиво. Как максимум — с достоинством.

Он убежал, а я смотрела на мертвое тело Эдика. Почему-то никто не сообразил дать заставку, и камера, подрагивая, фиксировала эти уродливые останки. Теперь я уверена, что он хотел это сделать с самого начала: создать как можно больше проблем для канала, а потом уйти — теперь ваша очередь — расхлебывайте! А у меня — важное дело, смерть, называется.

Вот так все закончилось. Но закончилось ли? Целый год прошел. И снова дождь, и снова пахнет дымом и листьями. Неделю назад умерла Ада. Как и мечтала — на руках у бывшего, нет, теперь уж настоящего мужа. Лишившись работы, Колобок вернулся к жене. Все-таки у нее пенсия по инвалидности. И вдруг умерла. ДТП. Глупо как-то… Не вписались в поворот на совершенно прямой трассе. Журналист в новостях вопрошал: не политическое ли убийство? Колобок в ответ кивал, окровавленными руками приподнимая голову жены. А она улыбалась! И по губам — исполнилось, исполнилось…

Год прошел. Желания устарели. Но могут ли они устареть? Вчера, к примеру, на ПМЖ в США улетел Семен Мазурик. Провожающих просьба покинуть зону ожидания… Бабоньки, вы только не плачьте, как-нибудь образуется… И бабоньки не плакали — сухие губы, старые лица, прожитая жизнь… А у него, дай бог, она только сейчас и начнется.

Что ж, не такое плохое шоу и получилось: из семи — две мечты получили свое долгожданное воплощение. А если приплюсовать сюда Эдика, то три из семи. Жаль, что Маринке не повезло. Я по-прежнему жива и даже стала ее начальником. Сегодня мою должность обмывали. Приняла известие, пусть и стиснув зубы, но вполне спокойно. По крайней мере, в одном она может быть уверена: Селезнев больше у меня не появляется. Так что ничейный счет. И что меня сегодня тянет на подведение итогов?!

Первый снег… Я выключаю свет и смотрю в окно. Под окном темная «Волга» с заляпанными номерами. И ее запорашивает. Тихо. Только щелкает замок входной двери. Поворот ключа. В проеме — темная фигура.

— Селезнев? Ты?

Мое сердце раскрывается навстречу. Вернулся. Я так часто представляла, что вот он сейчас окажется рядом, и я наконец скажу ему… О том, что мне уже пятьдесят, и я как девочка влюблена… И пусть он променял меня на другую женщину, пусть родил с ней ребенка. Все это неважно… Я простила. Слышишь, я тебя простила! Вернулся!!!

Он подходит совсем близко-близко, и я зарываюсь лицом в холодную мокрую куртку… Как хорошо, что пошел снег… И можно, прижавшись друг к другу, смотреть на улицу и влажный фонарь под окном… Белая мошкара…

Ты — это я. Вот и вся правда. Зачем отказываться от самой себя? Все на свете можно исправить все, кроме смерти. Да?

И в мое счастливое сердце входит нож.

ЭПИЛОГ

— Стас, к телефону!

Он поморщился от визгливого голоса жены. Год прошел, а все забыть не может, будто он в чем-то виноват. А в чем он виноват? В том, что лучший друг повел себя как последняя скотина?! Слава богу, что после этого кризис на бирже случился, и об этом скандале как-то позабыли. А ведь он чуть было импотентом не стал… Теперь от каждой юбки шарахается. Шутка ли, с женой спит двенадцать месяцев без одного дня. Кошмар, а не жизнь!

— Я сказала, тебя к телефону?

— Кто?

— А я знаю? Баба какая-то!

Всяко разнообразие… Показал жене язык и взял трубку:

— Алле! — сознательно схамил, типа. Если ты фря институтская, то фыркнешь и отбой дашь.