Читать книгу "Лучшее во мне - Николас Спаркс"

Машина наконец остановилась, и Джаред не сразу понял, что еще дышит. Грудь болела, шея едва двигалась, казалось, он сейчас задохнется от порохового облака, вылетевшего вместе с подушкой безопасности.

Джаред попробовал пошевелиться, но его грудь пронзила боль. Дверная рама и руль врезались в тело, и ему никак не удавалось вылезти из-под них. Как-то изогнувшись и сдвинувшись вправо, он вдруг высвободился.

Его взгляд выхватил остановившиеся на перекрестке машины. Из них выходили люди, кто-то уже звонил в службу спасения. Сквозь сетку зазубренного стекла Джаред заметил, что капот его машины вздыбился и напоминал теперь маленькую палатку.

Словно откуда-то издалека до него донеслись крики людей, запрещавших ему двигаться. Но он, внезапно вспомнив об отце, тем не менее повернул голову и увидел вместо его лица кровавую массу. И тогда он закричал.

Аманда находилась в часе езды от дома, когда зазвонил ее сотовый. Протянув руку к пассажирскому сиденью, она порылась в сумке и ответила наконец на третий звонок.

Ужас парализовал ее, когда она слушала срывающийся голос Джареда, говоривший ей о случившемся. Из обрывков его слов она поняла, что на место аварии приехала «скорая помощь», что окровавленного Фрэнка и самого Джареда, который, по его уверениям, не пострадал, забирают в госпиталь Дьюка.

Аманда судорожно сжала телефон в руке. Впервые после болезни Беи она почувствовала ужас. Настоящий ужас — тот, что не оставлял места для каких-то других мыслей и чувств.

— Еду, — сказала она. — Буду так скоро, как только…

Но тут телефон почему-то отключился. Она тут же снова набрала номер, но ей никто не ответил.

Вырулив на соседнюю полосу, она вдавила педаль газа в пол и, мигнув фарами, обогнала ехавшую впереди машину. Ей нужно было очутиться в больнице немедленно. Но вереница машин, тянувшаяся с пляжей, пока не иссякла.

После вылазки к Таку Эби почувствовал, что умирает с голоду. С тех пор как у него началось заражение, ему совсем не хотелось есть, но теперь аппетит вернулся, причем волчий — еще один признак эффективной работы антибиотиков. В итоге он заказал в «Ирвинз» чизбургер с луковыми кольцами и жареный картофель с сыром и чили. Еще не приступая к еде, он знал, что съест все без остатка. Быть может, у него даже останется место на кусок пирога и мороженое.

Тед же в отличие от Эби по-прежнему был плох. Он тоже заказал чизбургер, но ел маленькими кусочками и жевал еле-еле. Машина, которую он разнес в пух и прах, судя по всему, отняла у него последние силы.

Пока они ждали еду, Эби позвонил Кэнди. На этот раз она ответила сразу же, и они немного поговорили. Она сказала, что уже на работе, и извинилась, что не перезвонила, сославшись на проблемы с машиной. И вроде бы она была рада его слышать, кокетничала, как всегда. Дав отбой, Эби немного успокоился на ее счет и даже подумал, не слишком ли большое значение он придал тому, что видел тем вечером.

Но то ли еда, то ли выздоровление так на него подействовали, что, поедая чизбургер, Эби снова поймал себя на том, что прокручивает в голове разговор с Кэнди. Он пытался понять, что его в нем насторожило. А ведь что-то его насторожило. В том числе то обстоятельство, что Кэнди упомянула о проблемах с машиной, а не с телефоном. Ведь при любом раскладе она могла позвонить ему, независимо от того, занята или нет. В общем, Эби одолели сомнения.

Не доев, Тед вышел из-за стола и отправился в туалет. Когда он возвращался обратно, Эби подумал, что брат запросто мог бы участвовать в кастинге на роль в каком-нибудь дешевом ужастике, однако все остальные посетители заведения изо всех сил делали вид, будто ничего не замечают, и старательно смотрели в свои тарелки. Эби улыбнулся. Хорошо быть Коулом.

При этом он все время возвращался к разговору с Кэнди и, даже облизывая пальцы в промежутках между блюдами, продолжал о нем размышлять.

«Фрэнк с Джаредом попали в аварию».

Эти слова крутились у нее в голове в режиме нон-стоп, с каждой минутой лишая Аманду остатков самообладания. Костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели. Она снова мигнула фарами, потом еще и еще, требуя, чтобы впереди идущая машина уступила дорогу.

«Их забрала «скорая». Джареда и Фрэнка везут в больницу. Ее мужа и сына…»

Наконец водитель перед ней перестроился, и Аманда пролетела вперед, стремительно заполнив проем впереди.

Она уверяла себя, что голос Джареда звучал просто очень взволнованно, не более того.

«Но кровь…»

Джаред сказал в панике, что Фрэнк весь в крови. Аманда попробовала снова набрать номер сына. Несколько минут назад он не отвечал. Она объяснила себе это тем, что он сейчас в «скорой» или в реанимации, где телефонами пользоваться запрещено. Она напомнила себе, что Фрэнк и Джаред находятся на попечении врачей и медсестер и что, когда Джаред наконец ответит, она, без сомнения, поймет, что ее паника была безосновательной. И когда-нибудь эта история — то, как мама летела как полоумная без всякой на то причины — будет предметом обсуждения за ужином.

Но Джаред опять не ответил, Фрэнк тоже. Когда оба звонка переключились на голосовую почту, провал в желудке превратился в широкую бездонную пропасть. Аманда вдруг ясно поняла, что авария серьезная, гораздо серьезнее, чем ей хотел представить Джаред.

Она бросила телефон на пассажирское сиденье и, надавив на педаль газа, приблизилась к впереди идущей машине так, что ее отделяли от нее какие-то несколько дюймов. Водитель наконец уступил ей дорогу, и она пронеслась мимо, даже не кивнув в знак благодарности.

19

Доусону снилось, что он снова на нефтяной вышке. Платформа сотрясалась от взрывов, которые происходили беззвучно, словно в замедленной съемке. Разорвался резервуар-хранилище, и в небо взметнулись языки пламени. Доусон следил взглядом, как в небо поднимается черный дым, медленно приобретавший очертания гриба. Он видел дрожащую рябь разбегавшихся по платформе взрывных волн, медленно сметавших все на своем пути, с корнем вырывавших столбы и оборудование. Последовавшие затем новые взрывы сбросили людей в море. Он ясно видел каждое судорожное движение их рук. Медленно и как-то сонно пожар начал поглощать платформу, которая постепенно распадалась на части.

Но Доусон оставался на месте, сказочным образом неуязвимый для взрывных волн и летящих во все стороны обломков. Впереди, возле подъемного крана, из облака нефтяного дыма возник человек, которому, как и Доусону, окружающие разрушения были нипочем. Окутав его на мгновение, дым, как занавеска, отодвинулся в сторону. Доусон поразился: он узнал темноволосого незнакомца в синей ветровке.

Незнакомец замер. Издалека в мерцающем воздухе его черты были неразличимы. Доусон хотел крикнуть ему и не мог, его губы лишь беззвучно шевелились; хотел подойти к нему ближе, но ноги словно приросли к земле. Поэтому они просто стояли и пристально смотрели друг на друга с противоположных концов платформы. И тут Доусону, несмотря на расстояние, показалось, что он начал его узнавать.