Читать книгу "Золото русского эмира - Виталий Сертаков"

Паунти подлил себе еще алкоголя. Артур на предложение перевернул свою кружку. Офицеры слушали ученого с напряженным вниманием.

– Не хотите? Ну как угодно, н-да… Дальше всё скучно. Женщина подсказывала нам, куда ее нести. Мы сделали носилки и понесли ее в горы. Буду честен, мной двигало не милосердие, а любопытство. После месяцев внутри железной коробки, после общения с книгами чертовски хотелось реального приключения… н-да. Женщина привела нас к нураги. Это оказалась такая замечательная башенка, как я видел на снимке, сложенная из булыжников. Башня, издалека похожая на перевернутое ведро. Камни были сложены без применения цемента, и по виду вся эта бредовая конструкция выглядела чертовски старой. Мы занесли умирающую внутрь и положили носилки на пол.

Теперь представьте себе, мистер Коваль, – голое круглое помещение, с одной лишь узкой дверью, никаких окон, пол целиком из толстых каменных плит. Мой Бог, они сложены так плотно, что даже трава не может укорениться в трещинах. Мрачное лесистое место в горах, вокруг лишь корни деревьев, скалы да кости погибших птиц. Ни дорог, ни жилья. Женщина снова произнесла это слово «нураги». Она еще что-то болтала, скорее даже бредила. С нами был парень, этот самый Лука, который сносно владеет итальянским. Вот комедия, бедолага все время трясся, портил воздух от страха и крестился. Женщина сказала, чтобы мы уходили. Что за ней придут. Что народ нураги нам благодарен… н-да. После этого она сказала такое, что Лука окончательно струхнул и долго отказывался нам переводить.

Она заявила, что мы должны немедленно убираться отсюда. Иначе те, кто придет за ней, заберут и нас, навсегда. Среди вас много крепких мужчин, вы можете покрыть наших кошечек, сказала она. Это было дословно, и если понимать дословно, то…

– То моряки должны были обрадоваться? – предположил Артур.

– Несомненно. Мой Бог, они должны были чертовски обрадоваться – после месяца воздержания! Но никто не обрадовался, мистер Коваль. Напротив, все выскочили наружу и стали меня умолять поскорее вернуться на лодку. Я приказал им ждать. Я еще раз предложил этой женщине свободу. Я сказал, что я не врач, что успеха не гарантирую, но постараюсь оторвать от нее паразита. Лука все это кое-как перевел, у него зубы стучали… н-да. Мой Бог, я взялся за нож, это было ошибкой. Я взялся за нож, поскольку она не отвечала. Но когда я ткнул ножом в эту розовую улитку, в это подобие эмбриона, мне стало дурно. Луку буквально вывернуло, он свалился в конвульсиях на пол… Вы должны кое-что понять, мистер Коваль, про этих людей, про экипаж. Это прекрасные парни, гордость и цвет нации, но они слишком привыкли к крейсеру. Они не любят сушу и не умеют там жить, понимаете? На суше не много мест, которые они выносят долго, – это база подводного флота на реке Клайд и несколько уцелевших доков… неважно где. К примеру, база Сигонелла была для нас неплохим местом отдыха, пока там не появился этот ненормальный Карамаз… н-да. На чем я остановился? Лука перевел, но крестьянка отказалась. Мой Бог, эта гадость на ее спине… она была сильно ранена, и задние руки висели, как веревки. Позже я понял, насколько нам чертовски повезло! Ведь я действительно общался с человеком, а не с нураги, это редкость. Обычно во время драк и катаклизмов первым погибает носитель. Если бы нураги пришла в сознание, она бы нас убила. Или еще хуже… утащила бы нас с собой, как утащила вас. Бы уже имели возможность убедиться, как они дерутся. Это комедия, люди адмирала не умеют драться на земле, они непривычны к холодному оружию и уж тем более – к колдовству. Одним словом, нам повезло… н-да. Так на чем я остановился? Лука упал, ему стало худо. Он выбежал из каменного склепа на четвереньках, его рвало на ходу. Мне тоже стало худо, желудок рвался наружу, одновременно заболели все суставы, потемнело в глазах. Но я был готов к чему-то подобному, вы меня понимаете? После первой попытки общения я ждал, что со мной заговорит не человек, а тот, кто использовал человека. Она со мной заговорила, нураги оказалась женщиной. Ведь с вами тоже говорила женская особь, я прав? У них какие-то серьезные проблемы с мужским полом… н-да. Нураги не произнесла ни слова, изо рта у крестьянки текла слюна, глаза ее закатились, так что мы общались явно не при помощи губ и языка…

Паунти облизнул губы, метким движением закинул в рот сухарик. Ковалю пришлось ждать, пока собеседник прожует.

– Вначале мне было очень больно, пока я не додумался отодвинуть от нее лезвие ножа. Как только я убрал нож, полегчало. Ага, вот так штука! Этот чертов эмбрион внушал нам боль… Мой Бог, она заговорила, без слов, напрямую, образами, это тоже было больно, хотя невероятно интересно. В какой-то момент я понял, что она могла бы меня убить – одной силой внушения. Заставила бы меня поверить, что лопнула аорта или что кость застряла в горле. Они это умеют, еще как… н-да. Но нураги меня не убила. Только на лодке я понял, почему. Она слышала эмоции моих товарищей, их племя ведь очень остро воспринимает такие вещи. Она боялась, что не удержит внушением толпу, боялась, что парни ее растерзают. Мой Бог, она правильно боялась!.. Она мне кое-что показала. Не рассказала, а показала. Ну, не вам объяснять, как они это проделывают. Она показала мне остров, каким он был до людей. Нураги жили радостно и спокойно, маленькие, неуклюжие, беззащитные, но ведь рядом не было опасных хищников. А тех, которые были, нураги умели подчинять и приручать… н-да. И неразумных людишек, которые изредка заплывали на остров, они легко подчиняли и убивали. Потом людей стало больше, еще больше, и народу нураги пришлось прятаться в горах… Не уверен, мистер Коваль, что я верно разобрал всё, что она говорила, не уверен. Но я хорошо понял одно – наступил день, когда нураги закабалили достаточно много человеческих особей и начали строить подземный город…

– Так эти башни – только верхушки? – оживился Коваль. Он вдруг представил себе громадный остров, насквозь пронизанный ходами, как кусок великанского сыра…

– Окажите любезность, дотерпите. Не все так просто, эхе-хе… Иди сюда, грязнулька! – Паунти ловко расчленил выбежавшего на стол таракана. – Эти башни, нураги… Можно подкапываться под них, но подземных ходов не найдешь. Как они этого добиваются, нам не понять. Они спрятались надежно, ушли под землю на века. За тысячелетия они еще больше потеряли подвижность, почти потеряли зрение и многое другое… Зато развили те качества, которые дали им шанс победить нас. Одному Богу известно, сколько тысяч гомо сапиенсов на них работало все эти века. Одни носили им регулярно еду, охотились для них, другие – собирали фрукты и овощи, ткали одежду, пряли шерсть. Самых крепких нураги заставили работать в каменоломнях…

– Вы хотите сказать, что нураги никуда не исчезали? Они тысячи лет жили тут, и никто?..

– Примерно так, – Паунти с вожделением отрубил головы сразу двум тараканам. – Мой Бог, они абсолютно уверены, что мы с вами – нечто вроде рабочих волов. Теперь вы поняли, для чего башни-нураги? Это удобные места, в которые путники забредали, чтобы переночевать, укрыться от непогоды. Там с человеком что-то происходило, его усыпляли, паразит прикреплялся, и – вперед, новый солдат готов. Башни – это что-то вроде… только не смейтесь надо мной, мистер Коваль. Башни – это платформы для нуль-транспортировки.