Читать книгу "Кровник - Лев Пучков"

Она оказалась на редкость скудной и состояла из лекций командира, мероприятий, в которые Музаев сочтет нужным нас посвятить, и экскурсий по территории лагеря с сопровождающим. Скучно и малоувлекательно. Ни о каких рейдах и выходах на операции речи не шло.

— Нечего делать, — сказал Вахид. — Вы будете путаться под ногами. — А когда Тэд гордо заявил, что, дескать, он — здоровый и сильный мужик, запросто может прогуляться с фотоаппаратом по горным тропкам, не будучи отягощен экипировкой, Вахид мило улыбнулся и этак простецки пояснил:

— Как только вы захромаете, бойцы пристрелят вас и сбросят в первую попавшуюся расщелину. Потому что вы будете задерживать группу, и она не успеет в срок выполнить задачу.

Три дня нас с Тэдом развлекали по полной программе. Мы исследовали территорию полка вдоль и поперек, так как после некоторых размышлений Вахид, видимо, пришел к выводу, что скрывать ему от нас нечего. Поручив начальнику штаба Имрану шефство над зарубежными гостями, Музаев дал ему команду сопровождать нас в пределах лагеря, куда нам заблагорассудится.

— Но только до 19.00! — счел нужным ограничить временные рамки строгий командир. — С 19.00 до 9 утра вы должны безвылазно сидеть в изоляторе — ужин вам будут подавать туда…

Лагерь полка располагался в глухой лесистой седловине меж огромных раскидистых дубов с густым подлеском. Каждая проплешина, каждое строение и вообще любое пространство, лишенное растительности, все было прикрыто сверху двойными масксетями.

— Вот наступит осень, придется другие маски ставить, — посетовал начальник штаба Имран. — Опять аврал, работы дня на три, и надо ведь так подгадать, чтобы маски не выделялись на фоне естественного ландшафта, а то федералы заподозрят неладное…

С утра до вечера, а порой и ночью не умолкала артиллерийская канонада — наши обрабатывали горы вокруг Хатоя, долбя справа и слева на солидном удалении от расположения полка. Периодически появлялись в небе бомбардировщики, ронявшие свой груз где-то вдалеке, разворачивались и уходили обратно. Однако все это происходило за пределами десятикилометрового радиуса от места дислокации музаевского полка.

— Аллах миловал, — ответил Имран на мой вопрос, бомбили ли федералы ранее их квадрат. — Пока ни разу…

Да, если мне повезет когда-нибудь вернуться на круги своя, у меня будет весьма интересная информация для артиллеристов и авиаторов федеральных войск. При одном условии: если в течение трех дней я сумею хоть разок выбраться отсюда и определить координаты этого славненького местечка относительно Хатоя…

Женщин на территории лагеря не было. Мы излазили все вдоль и поперек, и я вскоре убедился, что женщинами в полку даже и не пахло.

— Ну что вы, господа! — величественно скривив рот, удивился Вахид вопросу Тэда по поводу сексуальных проблем в среде бойцов «Мордаса». — Вы же видите, что у меня в полку железная дисциплина! Это элитная часть, женщинам здесь не место. А проблем сексуального плана у нас нет — все мои семейные бойцы каждую неделю имеют увольнение на сутки, по графику. Поскольку многие из них уроженцы Хатоя и окрестных сел, никаких проблем нет и быть не может…

Да, Вахид был прав: в полку царила железная дисциплина. С утра до вечера с личным составом, не задействованным в боевой работе, проводились плановые занятия по боевой и специальной подготовке. Мы с Тэдом в сопровождении Имрана побывали на некоторых из них, и я удивился настойчивости, с которой «офицеры» полка вбивали в головы молодых горских крестьян военную науку.

В отличие от офицеров Российской Армии командиры «Мордаса» имели на вооружении весьма эффективное средство воздействия на нерадивых — упорядоченные побои. Мы с Тэдом разок были свидетелями такой экзекуции. Какому-то молодому «чеху», недавно зачисленному в отряд, на занятиях по инженерной подготовке командир отделения объявил сорок палок за некачественную установку учебной противотанковой мины. Во время перерыва между занятиями нерадивого разложили прямо на преподавательском столе и ввалили ему сорок ударов хлыстом. Я потом любовался этим орудием — довольно увесистая палка из осины длиной около метра и толщиной сантиметров в пять.

После экзекуции побитый натянул форменную куртку и, шатаясь, уселся за стол, бездумно глядя вперед и вымучивая улыбку, хотя было очевидно, что он вот-вот упадет в обморок.

— Мужчина должен уметь переносить боль, — глубокомысленно заметил по этому поводу Имран, вместе с нами присутствовавший при наказании. — Этот слабенький. У нас есть бойцы, которые после сорока палок спокойно шли обедать и при этом ухмылялись, почесывая спину! Вот это настоящие воины…

На территории полка постоянно поддерживался идеальный порядок — за все время я не обнаружил ни одного брошенного окурка. Мы заходили в несколько домиков, в которых располагались спальные помещения, и я с удивлением обнаружил там образцовую обстановку казармы: тщательно заправленные кровати с натянутыми в струнку одеялами, выровненные по полоскам в ногах; свежебеленые стены, вымытые начисто дощатые полы и, я чуть в обморок не упал, при входе на подоконнике — Общевоинские Уставы ВС РФ!!! Вот это номер…

Посчитать количество бойцов полка оказалось достаточно легко, хотя на вопрос Тэда о численном составе Вахид важно выпятил губу и сообщил, что такого рода сведения составляют служебную тайну. Всего на территории лагеря располагались двадцать небольших казарм, в каждой из которых проживали по 12 человек. Итого, без учета потерь, больных и управления, полк насчитывал 240 бойцов. Однако могли бы себе статус попроще определить — по численности хозяйство Вахида Музаева тянуло только на кастрированный батальон.

За три дня нашего пребывания личный состав «Мордаса» ни разу не собрался в кучу. Хотя, ориентируясь на педантизм командира и приверженность его к порядку, можно было ожидать, что мы увидим ежедневные общеполковые вечерние поверки.

— Более половины личного состава постоянно находится на операциях и в рейдах, — разрешил мое недоумение по этому поводу Имран. — И потом, мы проводим общеполковые построения только в экстренных случаях. Например, когда нужно расстрелять кого-нибудь из провинившихся бойцов. Это бывает крайне редко. Вечерние поверки мы не проводим вообще, так как каждый командир отделения головой отвечает за боеготовность вверенного ему контингента и в случае несанкционированного отсутствия кого-либо из бойцов обязан немедленно доложить по команде. В противном случае его ожидает суровое наказание.

— Расстрел? — приколол я начальника штаба.

— Ну зачем расстрел? Не обязательно, — невозмутимо ответил Имран. — Мы можем просто выгнать провинившегося из полка и подвергнуть его обструкции по месту жительства. Это хуже, чем расстрел…

Как одно из проявлений высокой воинской дисциплины, можно было отметить подчеркнуто трепетное отношение командования полка к соблюдению подчиненными установленной формы одежды.

Все бойцы «Мордаса» были облачены в новенький камуфляж, у каждого был подшит свежий подворотничок, а на ногах красовались берцы. В такой экипировке они находились на территории полка большую часть суток.