Читать книгу "Дом на Локте Сатаны - Джон Диксон Карр"

Доктор Фелл сделал большой глоток эля и со стуком поставил кружку на стол.

– Вот вам ваша запертая комната! Как я уже утверждал в разговоре с Эллиотом, мы с самого начала рассматривали факты под неправильным углом. В конечном счете, комната оказалась запертой, так как каждый персонаж драмы действовал в точном соответствии со своим характером. На сей раз Пеннингтон не намеревался никого одурачить, но ему едва не удалось это с нами проделать.

– А Долиш? – осведомился Ник. – Что сделал потом этот гнусный негодяй?

– Его поведение едва ли можно назвать образцовым, – согласился доктор Фелл. – Но все же дальнейшие поступки Долиша заслуживают внимания. Он не мог сразу вернуться домой – ему нужно было забрать пачку бумаг, которые он якобы уже вынес, но в действительности спрятал под кушетку в гардеробной.

Долиш стал дожидаться удобного момента. Между половиной двенадцатого и без четверти двенадцать, когда мы все были чем-то заняты, он проскользнул в дом через открытое окно в конце западного коридора. Без четверти двенадцать, за пятнадцать минут до того, как Эллиот и я впервые посетили библиотеку, он снова выскользнул наружу с пачкой бумаг и, как я подозреваю, шляпой под мышками. Филлис, увидев его с большого расстояния, приняла макинтош за халат, а пачку бумаг за пакет – ее рассказ добавил еще один фантастический элемент к общей картине.

Узнал ли Долиш тогда, что Баркли жив? Возможно, но я так не думаю. Скорее всего, он узнал об этом только на следующее утро из телефонного разговора с Ником Баркли.

Тем временем, обследовав бумаги по настоянию Эстелл, которая уже вызывала у него кое-какие подозрения, Долиш обнаружил поддельный кодицил и воспользовался им. С тем чтобы укрепить свое положение, он решил сначала обвинить Эстелл, а потом предложить ей свое покровительство.

Нужно признать, Долиш разыграл для нас в своем офисе превосходное шоу! И все же в нем имелся один изъян. Он утверждал, что не помнит дату первого появления «призрака» перед Кловисом Баркли, и сказал, что разыскал ее в архиве только в субботу утром. Однако стеклянная дверца той секции книжной полки, где он, по его словам, хранил свои дневники, была так густо покрыта пылью, что стало ясно – к ней давно не прикасались. Долиш все время помнил нужную нам дату, но, подобно многим преступникам, пытался сделать так, чтобы его заявления выглядели очень правдоподобно – это был перебор.

Потерпев однажды неудачу, попробовал бы Долиш снова совершить убийство? По всей вероятности, да, если бы он был уверен, что выйдет сухим из воды. Я осторожно намекнул ему, что Эллиот склонен считать происшедшее с Баркли попыткой самоубийства, – фактически я не солгал, сначала Эллиот этого отнюдь не исключал. Да, я ловко сыграл искусителя. Только Долиш не знал, что его жертву охраняет полиция. Прежде чем мы покинули его кабинет, произошел еще один маленький инцидент. Среди многих спортивных трофеев достойного джентльмена я заметил кубок, полученный за победу в национальных состязаниях по стрельбе из револьвера в Бисли. Я неосторожно пробормотал «Бисли!», но так как вы двое интерпретировали это как «если», то, учитывая обстоятельства, я не стал вас разубеждать.

Потом, когда я беседовал с Эллиотом и суперинтендентом Уиком, выяснилось, что они оба пришли к тем же выводам, что и я. Убедить суперинтендента не составило труда – оказалось, что фирма «Долиш и Долиш» уже некоторое время пребывает в весьма шатком финансовом положении. Погруженный в бездну раскаяния Пеннингтон Баркли дополнил картину деталями покушения на его жизнь.

Оставалось прояснить еще один момент. Покинув кабинет адвоката, Эстелл, которая в очередной раз решила, что брат плетет против нее какие-то интриги, помчалась домой разбираться с ним. Но неприятности вновь настигли ее. Поднимаясь наверх, она оступилась и упала с площадки вниз головой. Особого вреда это не причинило – леди скоро поправится. Но боюсь, тринадцатое июня не назовешь счастливым днем рождения.

Конечно, не было твердых гарантий, что Долиш непременно совершит очередное покушение на жизнь своей жертвы. Но Баркли в хорошо знакомой вам манере настаивал, чтобы ему поручили роль приманки. Позвонив Долишу, как старому другу семьи, я поведал ему, что Баркли требует, чтобы его перенесли вниз, позволив лежать рядом с библиотекой.

Если бы Долиш решился на второе покушение, какое бы оружие он выбрал? Конечно, не исключался еще один револьвер, но первый был в руках полиции, а на сей раз не должно было возникнуть никаких сомнений, что это самоубийство. Баркли пользовался опасной бритвой с острейшим лезвием, и, хотя Фортескью запер все его бритвы, такое оружие – вариант беспроигрышный – его может раздобыть кто угодно.

Полиция наблюдала за Долишем. Но до последней минуты не могло быть полной уверенности в предстоящем покушении; мало ли для чего упомянутый джентльмен в поздний час уехал из дому в своей машине. За ним последовала полиция, и только когда он проезжал через Болье, – это менее чем в пятнадцати минутах езды отсюда, – Эллиоту сообщили по телефону, что наш подозреваемый, возможно, нанесет сюда визит. Ловушка была расставлена – слишком самоуверенный преступник вошел через парадную дверь и угодил в сети. Думаю, что, если не брать в расчет мелочей чисто эмоционального характера, рассказывать больше не о чем.

Доктор Фелл осушил свою кружку и поставил ее на стол.

– Да, – согласилась Фей, – это объясняет все факты. Но что будет дальше? Что нам делать теперь?

– Снова выпить, – громко провозгласил Ник. – Стаканы пусты? Что будем пить? Всем то же самое?

– Да, – отозвался Гэррет, – но теперь моя очередь угощать, так что садись.

Ник продолжал стоять, сунув руку в карман. Прежде чем он успел возразить, Гэррет собрал стаканы, поставил их на поднос и отнес к стойке. Бармен наполнил сосуды заново и исчез. Однако Гэррета не оставляло легкое беспокойство. Прежде чем взять поднос, он обернулся. Ник и Фей стояли рядом с ним.

– Слушай, старина! – заговорил Ник, зловеще понизив голос. – Насчет этих мелочей эмоционального характера, о которых упомянул Солон…

– Да? – одновременно спросили Фей и Гэррет.

– Не знаю, что он имел в виду, но тебе не кажется, что он что-то заметил… Хоть это и не связано с преступлением…

– О чем ты? Если ты насчет меня и Фей…

– Прости, если лезу не в свое дело, но как насчет тебя и Фей?

– И ты прости мне то же самое, но как насчет тебя и Дейдри?

– Я не беру назад ни одного слова из того, что думал и говорил по поводу Дейдри. Но…

– Но что?

– Это красивая мечта, старина, вот и все. Если мое присутствие не требуется копам, то я через несколько дней отбываю в Нью-Йорк. Причем отбываю в одиночестве. Если бы Дейдри поехала со мной, ее бы до конца дней мучила совесть. Не уверен, что и моя совесть была бы спокойна. Думаю, в глубине души она по-настоящему любит только дядю Пена. Все великие романы оборачиваются в итоге иллюзиями и ловушками! Вот почему я хочу спросить тебя кое о чем. Последние сутки ходили разговоры, что вы двое собираетесь пожениться…