Читать книгу "Особые поручения - Даниэль Дакар"

Она вернулась, довольная собой и жизнью. Сегодня ее девчонки впервые продемонстрировали самостоятельность, причем уместную самостоятельность, и эта уместность заставляла губы раздвигаться в удовлетворенной улыбке. Отлично, просто отлично! Теперь будет легче. Надо будет, кстати, еще раз попробовать послать на вылет Элис, не исключено, что в сложившихся обстоятельствах эта группа воспримет ее как командира. Глядишь, еще одни инструктор появится, а то долго в таком ритме ты не продержишься, что ни делай. И можно будет хоть чуть-чуть расслабиться, поспать… черта с два.

Едва миновав зону перехода, Мэри услышала, как плачет от боли, страха и бессилия раненый ребенок. Ее ребенок. Таааак… Ксения! Ксюша, ты меня слышишь? Что? Что случилось, детка? Тише, тише, я не сержусь… Не надо, маленькая, не плачь. Ты ни в чем не виновата. Покажи мне. Ясно. Вызов психологу: Денис, займитесь Ксенией. Осторожно, вы меня поняли? Предельно аккуратно. Нет, я не буду говорить, она сама вам расскажет. Если не расскажет, значит, ваша квалификация ниже заявленной, буду искать вам замену. Эндокринологу — готовность, будете работать после психолога. После, я сказала, что не понятно? Может быть даже не сегодня, просто будьте на подхвате. Спокойно, мои хорошие, держать дистанцию, не сбивайтесь в кучу, а то не долетим. Настя, ну-ка, попробуй перехватить сцепку. Вот именно, я отпущу поводки, а ты возьмешь. Умница, милая, ты просто чудо. А теперь возвращай их мне… Хорошо, хорошо! Ксюша, Денис пришел? Поговори с ним. Или помолчи, как хочешь, я приду, как только смогу. Кому стыдно, тебе? Глупости! Лапушка моя, это не конец всего, это только начало. Да, не самое удачное, но жизнь не так проста, как это видится из рубки. Не бойся. Да ну, брось, как я могу на тебя сердиться? Ты же моя девочка, не чья-нибудь. Расплетем. А потом — заплетем. Косичку. Ммм… ну это такой способ укладывать волосы, я тебе покажу запись, глядишь — сама будешь заплетать, когда будет что. Молодчина, это правильно. Денис, подхватывайте, мне еще вести ордер до базы и стыковать, я не могу отвлекаться. Может быть, транквилизатор? Все, не буду вас учить, работайте. Полегче, девочки, мы уже подлетаем. Спокойно, спокойно. Нечетные номера — стыковка. Четные номера — стыковка. Уфф…

Мэри выскочила из корабля, швырнула шлем оказавшемуся поблизости технику и отправила с коммуникатора запрос на местонахождение. Ага. Ясно. Ну что ж… вперед. Она пошла. Побежала. Полетела. Потом, задним числом, она удивлялась себе: что стоило взять машину, благо легкие кары были разбросаны по всей территории базы? Должно быть, клокотавшая в груди ярость требовала хоть какого-то выхода, пусть даже в виде работы мышц. Коридор. Перекресток. Лифт. Коридор. Дверь…

Рекреационная зона офицерского состава была просторной и уютной. Помещение заполняли мягкая мебель и изрядное количество зелени: супруга командующего базой распространила свою страсть к разнообразным растениям далеко за пределы оранжереи. Здесь были общий зал и несколько помещений поменьше, в которых можно было поиграть на бильярде и перекинуться в карты, покурить или просто посидеть в тишине, но не в одиночестве. Впрочем, большинство собравшихся тут в этот вечер офицеров столпились сейчас у большого экрана и с профессиональным интересом просматривали запись начальной фазы последнего вылета кавторанга Сазоновой.

— Бельтайнцы называют это «танцем в пустоте», — на правах знатока комментировал разворачивающееся на экране фантастическое зрелище Петр Савельев. — Не знаю, есть ли у этого процесса какое-либо практическое применение… впрочем, если я смог правильно понять логику наших новых союзников, просто так, для удовольствия, они не делают вообще ничего. Возможно, именно приобретенные таким образом навыки и делают их пилотов настолько компетентными в ближнем бою. Когда ее сиятельство сносила выхлопом маршевых абордажные капсулы — на это стоило посмотреть даже просто с эстетической точки зрения. Что? Да, разумеется, запись сохранилась, мы вам ее дадим. Филигранная работа. Капсулы в ноль, борт транспорта цел. Да и вообще… эта их сцепка…

— Насколько я могу судить, — вступил в беседу Шерганов, — то, что они делают, чем-то сродни нашей технике сброса скаутов…

— Сродни, да. Вот только скаутов у них нет. Вообще-то… не мне советовать составителям учебных курсов Академии… но пригласили бы они… да хоть ту же Марию Сазонову прочитать курс лекций. Ведь бельтайнцы делают то, что они делают, без скаутов. Как правило — без огневой поддержки. Сами по себе. Роль скаутов для тактического координатора — «сцепки» по-бельтайнски — играют корветы, которые он держит на поводках. Образованная таким образом сфера абсолютно мобильна, конфигурация меняется ежесекундно, система управления огнем вообще не поддается логике. Нашей логике. А они как-то справляются. Совершенно иной принцип построения боевого порядка. А уж про их способ координации действий в бою я вообще молчу. Какая-то разновидность телепатии. Сцепка всегда в курсе того, что делается на другом конце поводков.

— Так уж всегда? — лениво поинтересовался капитан-лейтенант Кузьмин, франтовским жестом разглаживая усы. — Что-то я не заметил.

— А как вы, интересно, могли это заметить? Вы что же, летали с бельтайнцами?

— Ну, летал — не летал… с бельтайнцами — не с бельтайнцами… а кое с кем из «сазоновской эскадрильи» пообщаться довелось. Не так всеведуща госпожа офицер для особых поручений, как она тщилась тут изобразить.

— Что вы сделали, Кузьмин? — напрягся Шерганов. Бельтайнским «нюхом на жареное» он, по его собственным представлениям, не обладал, но внезапно пробежавшие по коже мурашки ничего хорошего не сулили.

— Я? Помилуйте, ничего осо…

Его прервал скрежет и обиженный всхлип дверного механизма: не успевшая открыться достаточно быстро створка отлетела в сторону от короткого злого рывка, и на пороге рекреационной зоны возникла Мария Сазонова в пилотской броне. Шлема, правда, не было, а так — полный комплект, даже перчатки не сняла. Не успела? Казалось, она не видит вообще ничего. Или видит — но только то, что ищет сейчас ее странно неподвижный взгляд. Стремительное, неуловимое продвижение вперед. Удар! Брызнула кровь, Кузьмин отшатнулся, закрывая лицо, Мэри тут же провела подсечку и в ход пошли ноги. Опомнившиеся офицеры навалились, скрутили — трое понадобилось, да и то держали с трудом. Кто-то помогал подняться скорчившемуся на полу Кузьмину.

— Я говорила?! — брызжа слюной, проорала она. — Говорила?! Что было непонятно, я что, плохо владею русским?! Отпустите меня, я с этим сучьим выкормышем руками пообщаюсь, раз уж он слов не понимает!

— Мэри, стоп. Стоп, я сказал! — Никита протолкался вперед, не понимая толком, что он может сделать для того, чтобы эти, такие знакомые, глаза перестали быть белесыми. Взмах ладонью перед лицом… глухо. — Что стряслось?!

— На Бельтайне изнасилование карается смертью, если виновник доживает до суда! — пролаяла Мэри, то ли слыша, то ли не слыша его. — Этот — не доживет, клянусь! Да пустите же!

— Какое изнасилование! — взвизгнул Кузьмин. — Она сама…

— Сама? Ах, сама?! — Мэри тянула шею, стараясь разглядеть своего противника за широкой спиной Корсакова. — Ей шесть стандартных, ты, сволочь! У нее два месяца назад даже имени не было, что она может сама?! Ты хоть понимаешь, что ты натворил, ублюдок, да я тебя!.. Через шлюз выкину! К дюзам прикую! На вилку намотаю — вот уж будут спагетти! — Мэри вырывалась, задыхалась, хрипела, на помощь к троим державшим пришли еще двое.